— О происшествии сообщил сам начальник караула.
— Во сколько это произошло?
— Около трех часов ночи, — Звягинцев не мигая смотрел на шефа.
— Дальше!
— То же время указали и медики…
— Дальше!
— Тело лежало на вышке. В то время как голову нашли внутри охраняемой зоны. Она находилась у самого забора.
Полковник поднял на говорящего удивленный взгляд.
— Это кто же ее туда зафутболил? — У командира дрогнул голос.
— Не могу знать, товарищ полковник, — отрапортовал дежурный по части.
Полковник медленно поднялся и подошел к окну. На плацу, как ни в чем не бывало, шагали солдаты.
— А вы что можете сказать, Явлюшкин?
Явлюшкин был единственным гражданским из всех собравшихся. Патологоанатом по специальности, он долгое время работал в местном госпитале. А после выхода на пенсию, вместо того чтобы уехать на родину в Таганрог, так и остался в Узбекистане. Время от времени он консультировал военных врачей. Особенно в запутанных случаях. В таковой потихоньку превращалась и загадочная смерть солдата-азербайджанца.
Старичок поправил свои роговые очки и писклявым голосом сообщил:
— Могу вас заверить, что смерть наступила от чудовищного удара по шее. При этом то, что оторвало бедняге голову, должно было иметь несколько лезвий.
Все присутствующие, как по команде, посмотрели на старика.
— Как это? — задал вполне разумный вопрос полковник.
— А вот так, — крякнул Явлюшкин, — передний срез намного ниже заднего. А момент проникновения один и тот же.
Командир части помотал головой и снова обратился к дежурному:
— Какие-нибудь следы обнаружили?
— Следственная группа работу еще не закончила. Но, судя по всему, задачка не из легких.
— Я вот что еще хотел добавить, — без спроса снова взял слово Явлюшкин. — У парня также оказалась разорванной грудина и… — Он снял свои очки, протер их носовым платком и, снова водрузив на нос, закончил, -…отсутствует сердце.
На аэродроме в Махачкале собралась тьма народу. Милиция еле сдерживала разошедшуюся родню погибшего солдата. Когда ИЛ-76 пошел на посадку, оцепление было прорвано, и люди бросились к взлетно-посадочной полосе. Машина села в самом конце поля и тут же стала разворачиваться.
— Они что же это, сразу и улетать собрались? — ни к кому не обращаясь, произнес один милиционер в оцеплении.
— Капитан, — почти прокричал майор Стренчев, — ну че ты сидишь? Примерз, что ли? Давай выгружай своего жмурика! — И строго посмотрев на притихших в дальнем конце салона сверхсрочников, распорядился: — Эй, вы двое, помогите капитану с гробом!
Отдав таким образом распоряжения, майор Стренчев шагнул в кабину к пилотам.
— Товарищ майор, поторопиться бы надо, — пугливо поглядывая на приближающуюся толпу встречающих, произнес молодой летчик, — они же нас в клочья разорвут.
Майор вынул из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и только потом ответил:
— Успеем! А вы, как только гроб окажется снаружи, идете на взлет! Ясно!
В ответ летчики лишь быстро закивали.
Апрель 1989
Снаружи снова засигналили. Галкин, тихо выматерившись, открыл окно:
— Подождешь! — зло прокричал он.
Я быстро складывал в вещмешок отобранные и приготовленные для меня майором книги.
— Не торопись, Майзингер, — сев за стол, обратился ко мне Галкин, — Он будет ждать тебя сколько нужно.
В «вагончик» зашел старший прапорщик Щеглицкий и замер у двери.
— Итак, еще раз! — Поймал мой взгляд майор Галкин. — В Термезе бумаги передашь лично подполковнику Беленькому. Когда устроишься, зайдешь на переговорный пункт и позвонишь по номеру, который я тебе дал. — Он хитро прищурился и быстро спросил: — Вспомнишь, какой у них позывной?
— «Киска»! — с готовностью ответил я.
— «Лапка», Майзингер, «Лапка» а не «Киска»! — майор устало закатил глаза. — Киска, солдат, у твоей крали на гражданке. Мохнатая такая. А позывной у них «Лапка».
Щеглицкий прыснул в кулак.
— Теперь запомнил? — не обращая внимания на веселье прапора, поинтересовался Галкин.
— Так точно, товарищ майор!
— Ох, горе мне с вами, вояками! — сокрушенно проговорил командир.
Щеглицкий должен был сопровождать меня до поезда. Там, на станции, у него еще были какие-то дела. А полковой УАЗик тут же отправлялся назад в Джаркурган.
— Ну че, волнуешься? — повернулся ко мне Щеглицкий.
Мы уже целый час пылили по бездорожью.
— А зачем мне волноваться? — поглядывая по сторонам, ответил я.
— Ну как же! Все же как никак выездная «академия». Считай, что на повышение квалификации едешь.
Я пожал плечами. В тот момент мне было совершенно без разницы, куда и зачем меня везут.
Неделей раньше майор Галкин вызвал меня к себе.
— Следующее, Майзингер! Тебе надлежит посетить двухнедельный семинар. Запрос на тебя уже пришел. Суть семинара заключается в том, чтобы расширить твои знания в областях, внимание которым практически не уделяется даже в высших учебных заведениях нашей страны. Там ты ознакомишься с историей колдовства, парапсихологией и результатами исследований по телекинезу. Особое внимание будет уделено мифологии народов мира и оккультизму. От тебя требуется, чтобы ты был предельно внимателен и вел подробные записи. В конце второй недели будет проведен экзамен. И я очень надеюсь, что ты оправдаешь наши надежды!
Термез встретил меня не иначе, чем другие города Азии, в которых мне уже довелось побывать раньше. А именно жарой и пылью. И лишь одно обстоятельство откровенно порадовало меня. Здесь я впервые очутился лицом к лицу с, пожалуй, самой известной рекой Средней Азии — с Амударьей. Великая, изумительная, легендарная! Древняя и вечно молодая, она несла свои мутные и в то же время живительные воды вдоль низких, поросших редкими кустарниками берегов. Как приятно было бы прикоснуться к ее прохладе, овладеть хотя бы частичкой ее грандиозной силы. А если повезет, то и услышать в ее таинственном шепоте удивительные сказания о былых временах. О загадочном Греко-Бактрийском царстве, о воинственных парфянах и могущественных сасанидах.
Курс читала женщина. Молодая и очень симпатичная. Звали ее лейтенант Семенова.
— У Владимира Даля есть и еще одно название — вовкулака. Это человек, обращенный ведьмой или колдуном, или сам, как кудесник, перекидывающийся в волка и в других животных. Даже в куст или камень, — лейтенант Семенова внимательно посмотрела на нас.
Слушателей было всего четверо: двое, как и я, рядовых, а четвертый — сорокалетний прапорщик. Он вечно поправлял свои редкие, жирные волосы и при этом строил Семеновой глазки.
— А как вы считаете, зверь из Жеводана тоже был оборотнем? — задал вопрос Леонид, москвич-выскочка с вредным характером.
— Думаю, что да, — просто ответила женщина и присела на край моей парты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80