Ночи же были хололдные, и нам приходилось согревать друг друга до самого утра.
Кфар Шахарут состоит всего из двух десятков домов, из них в семи живут арабы, в десяти — евреи, а в трех — приезжие туристы. Самый большой домик принадлежит Дану и Гине, которые лет десять назад организовали здесь маленькую ферму беговых верблюдов. Теперь любители верблюжьих гонок и просто пустынной экзотики со всего мира знают об этом чудесном уголке.
Я работал за довольно символическую плату погонщиком верблюдов. Каждое утро, в девять часов, из Эйлата прибывал автобус с туристами. Проведя короткий инструктаж, я сажал их на спины животных и вел в четырехчасовой поход по усыпанной щебнем пустыне. Езда на верблюде не требует такой подготовки, как на лошади, и вообще гораздо проще, но все же к концу маршрута некоторые с трудом удерживались в седле.
После обеда мы с Анечкой пару часов валялись в койке, дожидаясь, когда спадет жара, а потом шли на наше любимое место — узкий уступ в десятке метров ниже кромки обрыва, к которому спускалась едва заметная тропка. Отсюда мы могли видеть всю южную часть Аравы, до самого Эйлата, а нас видели только парившие рядом орлы. Расстелив спальный мешок, мы занимались любовью до вечера. Как только садилось солнце и горы за Аравой из алых становились фиолетовыми, холод прогонял нас с уступа, и после ужина мы торчали на посиделках у Дана с Гиней. К тому времени «однодневные» туристы уезжали, и оставались только те несколько человек, кто приехал на неделю или месяц.
Постоянное наличие хипповой тусовки в деревне привело к тому, что тут установились традиции полной сексуальной свободы. Обычай требовал, чтобы каждый гость за время жизни в Шахаруте переспал со всеми имеющимися в наличии приезжими противоположного пола. К счастью, на меня как на сотрудника закон не распространялся — боюсь, что кроме Анечки меня уже ни на кого не хватило бы. Она ведь не зря понравилась мне с первого взгляда.
Увы, мы оба понимали, что наш «рай в шалаше» продлится недолго. Я не скрывал, что скоро должен буду вернуться в Совок. Аня откровенно делилась со мной своими планами насчет выгодного замужества — эта идея занимала все ее помыслы. Впрочем, останься я в Израиле, мы наверняка так или иначе скоро расстались бы. Анечка была на редкость веселой и обаятельной, но говорить нам было практически не о чем — видимо, разница в возрасте мешала. Я не выношу, когда люди с серьезным видом обсуждают экстрасенсов, тарелки и прочие современные мифы, а Анку раздражал мой скептицизм. Кроме того, из-за слабого знания английского она из всей тусовки могла нормально общаться только со мной, а такая нагрузка может испортить даже самые нежные отношения. В общем, было ясно, что нас тянет друг к другу только эротика, и как только накал страсти чуть-чуть ослабеет, все очень быстро кончится само собой.
Пять дней пролетели быстро, и пришла пора Ане возвращаться в школу. Дан разрешил нам взять лошадей, чтобы спуститься к шоссе, поэтому через три часа я уже посадил Анку на автобус, а сам заглянул к Бене в Хай-Бар.
За это время песчаные лисята подросли и весело носились по вольеру. Появились малыши и у афганских лисичек — маленьких, застенчивых, с темными масками на мордочках. Геккончик Мойше и его новая подружка потихоньку проникались взаимным расположением, но пока их отношения не выходили за рамки дружбы. Что касается Бени, то он загорелся новой идеей: завести кавказских овчарок и зарабатывать продажей щенков. Мне казалось, что достать в Израиле хороших «кавказцев» будет трудно, но какие-то из бесчисленных Бениных друзей уже обещали прислать ему парочку щенят из Грузии.
— Ну что, проводил подругу? — спросили меня Дан и Гина, когда я вернулся в деревню.
— Да, все нормально.
— Как же ты теперь?
— А что?
— Ну, ты же остался без женщины. Ты забыл, что тебе тут еще неделю работать?
— Переживу как-нибудь.
— Ты с ума сошел? В твоем-то возрасте! Вот что, завтра приедет девушка по имени Кэри, она тут бывает каждую весну. Если тебе удастся с ней подружиться, считай, что тебе повезло.
«Больно надо, — подумал я, — знаю я ваших девушек! Наверняка наркоманка и проститутка-любительница. Придется с ног до головы заворачиваться в презервативы, прежде чем к ней подходить.» Но вслух ничего не сказал, чтобы не обидеть славных ребят.
Кэролайн прибыла на следующий вечер, как раз к вечерним танцулькам.
— Кэри, это Вови, русский биолог, — представила нас Гина, — ты будешь жить в его комнате.
Девушка улыбнулась стандартным американским «чииз», кивнула и пошла танцевать.
Через пять минут она уже тянула в углу бычок с «фэнтэзи» со своей подружкой по прошлому году.
«Все, как я и думал, — решил я, — даже не покраснела. И что за странная манера — развлекаться этой подростковой дрянью? Ей ведь явно уже за двадцать, в ее годы приличные девушки давно на ЛСД перешли».
Сам я баловался наркотой, только когда уж очень настойчиво угощали. Во-первых, она на меня действует, как яблочный сидр на боцмана речфлота, а во-вторых, у меня и так почти всегда слишком хорошее настроение.
Но все же Кэролайн мне понравилась. Синие глазищи, волосы цвета пустынного ковыля, аппетитная фигурка. Когда гулянка закончилась и мы пошли по залитой лунным светом деревне к нашей хижине, я подумал, что, пожалуй, можно рискнуть.
Но, едва мы вошли в комнату, девушка вдруг сказала:
— Выйди на кухню, пожалуйста. Мне надо переодеться.
Я думал, что лучше всего начать с взаимного раздевания, раз уж нам все равно почти неделю жить вместе. Но Кэри меня удивила: она облачилась в ночную рубашку, раздвинула койки, которые мы с Аней поставили рядом, и к моменту, когда я зашел в комнату, уже лежала под одеялом.
— Я отвернулась, — сказала она, — можешь ложиться. Ну, что стоишь? Ты что думал, я с тобой спать буду, что ли?
— Да что ты, Кэри, как я мог такое подумать! — возмутился я. — Я же вижу, что ты не такая, как все другие девушки!
— Ну уж и все! Не трепись! Знаю я вас, половых шовинистов!
— Ну нет, Кэри, я вовсе не male сhauvinist и не считаю, что все девушки обязаны со мной спать! У нас в России вообще принято, чтобы девушки первые говорили понравившемуся мужчине, что удостоили его своим выбором.
— Вот как? — она заинтересовалась. — И что, мужчины никогда не пристают к женщинам?
— Никогда! За это у нас можно попасть в Сибирь на всю жизнь.
— Ух ты! Как бы я хотела побывать в вашей стране! Ну ладно, я удостоила тебя своим выбором!
Только страшным напряжением воли я сумел сдержаться и не ухмыльнуться гнусной улыбкой самодовольного полового шовиниста.
Кэролайн оказалась совершенно неискушенной в сексе, но при этом все время пыталась мной руководить — «я буду только сверху», «ни к чему эти глупости, знай делай свое дело» и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Кфар Шахарут состоит всего из двух десятков домов, из них в семи живут арабы, в десяти — евреи, а в трех — приезжие туристы. Самый большой домик принадлежит Дану и Гине, которые лет десять назад организовали здесь маленькую ферму беговых верблюдов. Теперь любители верблюжьих гонок и просто пустынной экзотики со всего мира знают об этом чудесном уголке.
Я работал за довольно символическую плату погонщиком верблюдов. Каждое утро, в девять часов, из Эйлата прибывал автобус с туристами. Проведя короткий инструктаж, я сажал их на спины животных и вел в четырехчасовой поход по усыпанной щебнем пустыне. Езда на верблюде не требует такой подготовки, как на лошади, и вообще гораздо проще, но все же к концу маршрута некоторые с трудом удерживались в седле.
После обеда мы с Анечкой пару часов валялись в койке, дожидаясь, когда спадет жара, а потом шли на наше любимое место — узкий уступ в десятке метров ниже кромки обрыва, к которому спускалась едва заметная тропка. Отсюда мы могли видеть всю южную часть Аравы, до самого Эйлата, а нас видели только парившие рядом орлы. Расстелив спальный мешок, мы занимались любовью до вечера. Как только садилось солнце и горы за Аравой из алых становились фиолетовыми, холод прогонял нас с уступа, и после ужина мы торчали на посиделках у Дана с Гиней. К тому времени «однодневные» туристы уезжали, и оставались только те несколько человек, кто приехал на неделю или месяц.
Постоянное наличие хипповой тусовки в деревне привело к тому, что тут установились традиции полной сексуальной свободы. Обычай требовал, чтобы каждый гость за время жизни в Шахаруте переспал со всеми имеющимися в наличии приезжими противоположного пола. К счастью, на меня как на сотрудника закон не распространялся — боюсь, что кроме Анечки меня уже ни на кого не хватило бы. Она ведь не зря понравилась мне с первого взгляда.
Увы, мы оба понимали, что наш «рай в шалаше» продлится недолго. Я не скрывал, что скоро должен буду вернуться в Совок. Аня откровенно делилась со мной своими планами насчет выгодного замужества — эта идея занимала все ее помыслы. Впрочем, останься я в Израиле, мы наверняка так или иначе скоро расстались бы. Анечка была на редкость веселой и обаятельной, но говорить нам было практически не о чем — видимо, разница в возрасте мешала. Я не выношу, когда люди с серьезным видом обсуждают экстрасенсов, тарелки и прочие современные мифы, а Анку раздражал мой скептицизм. Кроме того, из-за слабого знания английского она из всей тусовки могла нормально общаться только со мной, а такая нагрузка может испортить даже самые нежные отношения. В общем, было ясно, что нас тянет друг к другу только эротика, и как только накал страсти чуть-чуть ослабеет, все очень быстро кончится само собой.
Пять дней пролетели быстро, и пришла пора Ане возвращаться в школу. Дан разрешил нам взять лошадей, чтобы спуститься к шоссе, поэтому через три часа я уже посадил Анку на автобус, а сам заглянул к Бене в Хай-Бар.
За это время песчаные лисята подросли и весело носились по вольеру. Появились малыши и у афганских лисичек — маленьких, застенчивых, с темными масками на мордочках. Геккончик Мойше и его новая подружка потихоньку проникались взаимным расположением, но пока их отношения не выходили за рамки дружбы. Что касается Бени, то он загорелся новой идеей: завести кавказских овчарок и зарабатывать продажей щенков. Мне казалось, что достать в Израиле хороших «кавказцев» будет трудно, но какие-то из бесчисленных Бениных друзей уже обещали прислать ему парочку щенят из Грузии.
— Ну что, проводил подругу? — спросили меня Дан и Гина, когда я вернулся в деревню.
— Да, все нормально.
— Как же ты теперь?
— А что?
— Ну, ты же остался без женщины. Ты забыл, что тебе тут еще неделю работать?
— Переживу как-нибудь.
— Ты с ума сошел? В твоем-то возрасте! Вот что, завтра приедет девушка по имени Кэри, она тут бывает каждую весну. Если тебе удастся с ней подружиться, считай, что тебе повезло.
«Больно надо, — подумал я, — знаю я ваших девушек! Наверняка наркоманка и проститутка-любительница. Придется с ног до головы заворачиваться в презервативы, прежде чем к ней подходить.» Но вслух ничего не сказал, чтобы не обидеть славных ребят.
Кэролайн прибыла на следующий вечер, как раз к вечерним танцулькам.
— Кэри, это Вови, русский биолог, — представила нас Гина, — ты будешь жить в его комнате.
Девушка улыбнулась стандартным американским «чииз», кивнула и пошла танцевать.
Через пять минут она уже тянула в углу бычок с «фэнтэзи» со своей подружкой по прошлому году.
«Все, как я и думал, — решил я, — даже не покраснела. И что за странная манера — развлекаться этой подростковой дрянью? Ей ведь явно уже за двадцать, в ее годы приличные девушки давно на ЛСД перешли».
Сам я баловался наркотой, только когда уж очень настойчиво угощали. Во-первых, она на меня действует, как яблочный сидр на боцмана речфлота, а во-вторых, у меня и так почти всегда слишком хорошее настроение.
Но все же Кэролайн мне понравилась. Синие глазищи, волосы цвета пустынного ковыля, аппетитная фигурка. Когда гулянка закончилась и мы пошли по залитой лунным светом деревне к нашей хижине, я подумал, что, пожалуй, можно рискнуть.
Но, едва мы вошли в комнату, девушка вдруг сказала:
— Выйди на кухню, пожалуйста. Мне надо переодеться.
Я думал, что лучше всего начать с взаимного раздевания, раз уж нам все равно почти неделю жить вместе. Но Кэри меня удивила: она облачилась в ночную рубашку, раздвинула койки, которые мы с Аней поставили рядом, и к моменту, когда я зашел в комнату, уже лежала под одеялом.
— Я отвернулась, — сказала она, — можешь ложиться. Ну, что стоишь? Ты что думал, я с тобой спать буду, что ли?
— Да что ты, Кэри, как я мог такое подумать! — возмутился я. — Я же вижу, что ты не такая, как все другие девушки!
— Ну уж и все! Не трепись! Знаю я вас, половых шовинистов!
— Ну нет, Кэри, я вовсе не male сhauvinist и не считаю, что все девушки обязаны со мной спать! У нас в России вообще принято, чтобы девушки первые говорили понравившемуся мужчине, что удостоили его своим выбором.
— Вот как? — она заинтересовалась. — И что, мужчины никогда не пристают к женщинам?
— Никогда! За это у нас можно попасть в Сибирь на всю жизнь.
— Ух ты! Как бы я хотела побывать в вашей стране! Ну ладно, я удостоила тебя своим выбором!
Только страшным напряжением воли я сумел сдержаться и не ухмыльнуться гнусной улыбкой самодовольного полового шовиниста.
Кэролайн оказалась совершенно неискушенной в сексе, но при этом все время пыталась мной руководить — «я буду только сверху», «ни к чему эти глупости, знай делай свое дело» и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47