Это лишнее. Но каждый представитель Запада пребывает под гнетом тысячелетних психологических условностей. Вот на что следует обращать внимание.
У меня лучшие на свете психотерапевты — хотя бы потому, что они занимаются не только терапией, но и медитацией.
Терапия — штука поверхностная. Она помогает расчистить почву, но подготовленная почва — еще не сад.
Нужно нечто большее. Терапия отрицательна — она просто вырывает сорняки, убирает камни, готовит почву для сада. На этом ее возможности заканчиваются.
И когда я говорю, что мои терапевты лучшие в мире, я имею в виду лишь то, что они не просто психотерапевты, они еще и медитируют. Все прочие терапевты знают только терапию.
Раскалывая скорлупу: энкаунтер-терапия и первичная терапия
Хотя в 70-х годах лишь немногие терапевтические группы ашрама в Пуне включали катарсические процессы обнажения тела, именно эти группы привлекли самое большое внимание прессы. Немецкой кинокомпании позволили снять сценарный фильм о занятиях энкаунтер-группы, в результате чего на экраны вышел документальный фильм «Ашрам», вызвавший в мире бурю негодования. Фильм показывали и в 80-х годах, он использовался антикультовыми группировками как подтверждение мнения о том, что работа Ошо опасна и ее следует запретить.
Я ввел в этой общине множество форм психотерапии. Внешний мир воспринял их совершенно превратно. Так и должно было случиться, потому что наша психотерапевтическая обстановка заставляет людей выплескивать на поверхность то, что было подавлено и скрыто. Если кто-то отрицает собственную ярость, психотерапевтические условия заставляют ее выплеснуться наружу. Только в этом случае терапия полезна, только тогда она исцеляет. Но сначала приходится посыпать солью все раны.
Из открывшихся ран сочится гной. Когда наблюдаешь за работой группы энкаунтер-терапии, становится не по себе. Это даже противно, ведь ты видишь, как люди превращаются в животных, а ты и не предполагал, что в человеке может быть столько от животного. Но этот зверь сидит в каждом из вас, он просто спрятан. Но подавление еще не значит, что ты от него избавился.
В энкаунтер-группе, как свидетельствует само ее название, человеку приходится столкнуться с самим собой. Он должен выплеснуть все, что подавляет, — всё, причем без каких-либо оценок, без деления на хорошее и дурное. И тогда он вдруг понимает, что в нем живет ревущий зверь, что на самом деле он жесток, хотя нас всегда учили ненасилию. Привычка к ненасилию подавляла нашу жестокость. Но внутри бьется страшная, беспричинная ярость, и теперь она выходит наружу. Человек может кидаться на стену, может накинуться на самого себя. Позже он говорит: «Что я делаю? Со мной никогда такого не было. Откуда все это?» Но это захлестывает огромными волнами. И все это нужно, чтобы избавиться от скрытого.
Когда наружу выплеснется все — плотское влечение, ярость, жадность, зависть, ненависть, — когда все это оказывается на виду, наступает великое спокойствие, штиль, которым всегда сменяется буря.
Но внешний мир не может этого понять. Он просто бережет себя. Он, между прочим, и не пытается ничего понять, потому что понять означало бы заглянуть внутрь себя, а у каждого там что-то прячется.
В Пуне было несколько групп, в отношении которых я решал, кому нужно туда входить и в какой последовательности переходить из группы в группу. Это были терапевтические группы: сначала предлагалась терапия тишиной, медитацией. Тем, кто не добивался успеха, предлагались более активные формы терапии. Если и этого было мало, им рекомендовали группы, где можно было бить подушки, плакать, орать... но никого не трогать. Чаще всего этого хватало.
И совсем уж редко попадались люди, которым требовалось что-то еще, которых даже это не очищало. Именно для них ввели терапевтические группы с физическими схватками. Но рядом всегда был психотерапевт, следивший, чтобы никому не причинили вреда. И каждый участник подписывал бланк, где признавал, что пошел на это лечение по своей воле. Никто никого не принуждал. У всех было право выбора.
Эти формы терапии приносили невероятную пользу. Кстати, что бы ни делал человек на этих сеансах, ему все время напоминали о необходимости наблюдения. Внешний мир об этом так и не узнал, не обратил на это внимания, но даже в тот миг, когда человек на кого-то набрасывался, внутри него был безмятежный наблюдатель. Подравшись друг с другом, двое обнимались и рыдали, потому что вслед за жестокостью на поверхность поднималось сострадание.
Что касается сексуальных терапий, то я расспрашивал людей про их переживания — что они чувствовали, что это им принесло. И результаты просто удивительны. Одна женщина призналась, что ей постоянно снилось, как ее насилуют, она просыпалась среди ночи перепуганная, дрожащая, в холодном поту. Это был навязчивый ночной кошмар. Но после нашей терапии фобия исчезла, она стала спать тихо и мирно.
Ее не насиловали группой, но она участвовала в сеансах сексуальной терапии. Это была просто игра, никого там не насиловали. И никого ни к чему не принуждали. Если кто-то хотел выйти из игры, он мог сделать это в любой миг.
Помните, различные группы — не конечная цель, это просто подготовка к медитации. Это не цель, лишь средство избавиться от дурного наследия прошлого. Когда тебя выталкивают из привычного мира, все, что подавлялось, лезет наружу, а мне нужно добиться от вас созерцательности. После очищения наблюдать намного легче.
Но человек вовсе не обязан привыкать к группе, он не должен превращаться в исступленного поклонника одной группы. Сейчас на свете есть такие люди — они привыкли к групповой работе и мечутся от одной группы к другой. Сначала энкаунтер, потом марафон, потом гештальт, потом еще что-то... Уже через пару дней возникает зуд — они ищут, где бы выразить себя, чем бы заняться. В нормальном обществе они не могут этого сделать, там все приходится подавлять, а подобные групповые занятия дают отдушину. Общество заставляет нас подавлять порывы, а группы поощряют самовыражение, но перебегание из одной группы в другую — еще не признак развития. Потом ты снова возвращаешься в нормальное общество, где опять приходится себя сдерживать.
Вот чем наша община отличается от институтов вроде Исалена. Там все заканчивается групповыми занятиями — а мы с них только начинаем. Мы начинаем именно с того, на чем они останавливаются.
Тысячи психотерапевтов заинтересовались моей работой вовсе не случайно. Среди моих санньясинов психотерапевты — самая большая профессиональная группа. Потребность в лечении ощущается сейчас во всем мире: энкаунтер, первичная терапия, гештальт — все это лишь снимает с людей часть тяжкого бремени, но в будду эти методы никого не превратят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90