Однако уже на следующий день полиция требует, чтобы Ошо покинул остров в течение суток. 20 июня Ошо уже в Лиссабоне, столице Португалии; там он без большой огласки проводит несколько недель на частной вилле Вита, окружена полицией, и 30 июля Ошо вылетает в Бомбей.
Президент Уругвая сказал: «Мне очень жаль, что так вышло. Я поступаю против своей совести».
Но американцы не собирались идти, ни на какие уступки. Они не хотели даже, чтобы я просто уехал, им нужна была именно депортация, и в аэропорту меня уже ждал самолет... Я сказал: «Ничего страшного. Я просто уеду. Я не хочу подвергать вашу страну какой-либо угрозе».
«Американский президент настаивает на вашей депортации, — сказал президент Уругвая. — Не на том, чтобы вы просто уехали, а именно на официальной депортации. Меня толкают на преступление... Во-первых, я должен беспричинно выдворить вас из страны, ведь ничего плохого вы не совершали. Во-вторых, я обязан вас депортировать. Но я ничего не могу поделать. Мне хочется только одного — чтобы в вашем паспорте не было никаких пометок о депортации из Уругвая. У нас есть один небольшой аэродром. Переведите свой самолет туда и сегодня же вечером улетайте, никого не поставив в известность. Тогда мы сможем сказать, что не знали о вашем исчезновении и не успели оформить депортацию».
Но он ошибся. Мой самолет не успел еще приземлиться на тайном аэродроме, как тут как тут оказался американский представитель со всеми документами и штампами, с официальным уведомлением о депортации. Возникла задержка, потому что им нужно было заполнить целую кучу форм и бланков. Улетая из страны, я сказал: «Ничего страшного. Мой паспорт давно стал исторической ценностью — меня совершенно беспричинно депортировали из доброго десятка стран мира!»
Сразу после этого, президента Уругвая пригласили в Америку, где Рональд Рейган вручил ему «в знак дружбы» тридцать шесть миллионов долларов — награду за то, что меня вышвырнули из страны за тридцать шесть часов: по миллиону в час. Честно говоря, мне давно пора требовать с разных стран свою долю от подобных сделок! Благодаря мне они зарабатывали по миллиону в час. Думаю, я вполне заслуживаю пару процентов...
1987 г. «Пуна-2»
Ошо проводит в Бомбее пять месяцев. Он живет и проводит ежедневные беседы в доме одного из своих санньясинов. 4 января 1987 года Ошо возвращается в общину Пуны, которую в течение его пятилетнего отсутствия поддерживали индийские санньясины. Как только он возвращается в Пуну, местные власти и индуистские фундаменталисты во главе с печально известным Виласом Тупе (именно он когда-то покушался на жизнь Ошо) предпринимают ряд враждебных действий по отношению к общине. Однако через несколько месяцев, жизнь общины становится сравнительно нормальной — случаи оскорблений и вмешательства резко сокращаются благодаря поддержке Дхоле Патила, мэра Пуны, и сочувствующих представителей индийского правительства и судебной системы.
Вчера я получил очередное письмо от мэра Пуны. Вот что он пишет: «Выражая свою глубочайшую любовь, я с удовольствием хочу заявить, что Ошо, проживающий ныне по адресу Корегаон-Парк, 17, в городе Пуна, моем родном избирательном округе, безусловно, является просветленным. В наши беспокойные времена его авторитетные взгляды на религию особенно ценны. Это один из величайших мистиков и духовных учителей нашей эпохи. Его поведение и взгляды полны такой любви к людям, что он никогда не допускал — да и не мог бы допустить — какой-либо противозаконной деятельности и уж тем более не был виновным в уголовных преступлениях. Его взгляды, напротив, способствуют созданию чрезвычайно мирной и безмятежной атмосферы, особенно в текущих обстоятельствах, когда вся наша страна переживает весьма бурные события».
К концу 1987 года через ворота общины ежедневно проходят тысячи санньясинов и посетителей. Здоровье Ошо неуклонно ухудшается, он мучается от болей в костях и суставах. Зрение его слабеет, он становится очень чувствителен к яркому свету, теряет аппетит и переносит частые воспаления ушей. Недомогания приводят к тому, что порой он не может ни с кем встречаться несколько дней, даже недель подряд. В беседах он все чаше повторяет, что не сможет оставаться со своими людьми вечно, и советует слушателям уделять основное внимание медитации. В марте он вводит упражнение «замри!»: санньясины танцуют под быструю музыку, а затем по команде замирают на несколько секунд, после чего танец продолжается.
Я стараюсь вернуть вас домой. Вы ушли слишком далеко, вы скитались в поисках призраков, гнались за своими снами. Но я хочу, чтобы вы вернулись домой, потому что только это приносит удовлетворение. Снаружи нет ничего, что утолит вашу жажду, — всё здесь. Всё сейчас, а не когда-то в будущем. А наша игра «замри!», эти резкие остановки нужны лишь для того, чтобы ощутить себя здесь и сейчас.
Я могу только помочь вам ощутить легкий привкус, но, когда вы поймете, что вам нужно, вы сможете искать сами. Никто не в силах вам помешать. Самое главное — ощутить этот привкус.
Вы слышали разные слова, прекрасные слова, но ни одно не заставляло пускаться в неистовый поиск. Поэтому я хочу дать вам не просто слова, но и смысл, а это возможно, только если помогаешь ощутить некую изюминку.
Время пришло. Многие мои санньясины уже раскрываются, как первые весенние почки. Скоро распустятся цветки. А вы должны быть нетерпеливо терпеливыми — стремиться, но ничего не требовать. Потому что я не смогу оставаться тут вечно. Я и так слишком долго ждал. Пришло время помочь вам ощутить легкий привкус. Слова — а я говорил вам достаточно много, — были лишь подготовкой. Я посеял много семян, и весна уже близко, так что ничего не бойтесь и будьте рядом со мной безраздельно, окунитесь в мое безмолвие, мою радость.
Пришло время отбросить двойственность, разделяющую вас и меня.
Те, кто готов к этому, должны отбросить ее прямо сейчас. Остальным на это потребуется какое-то время. У меня есть еще немного времени, я еще немножко побуду на этом берегу... но не так уж долго.
Я не смогу быть рядом с вами всегда. Я бы и не прочь, но Вселенная такого не допускает. Мне отпущено ровно столько, сколько нужно, и это правильно, иначе вы слишком привыкли бы полагаться на меня.
Когда-нибудь меня не станет, и потому сейчас я все чаще исчезаю. Это правильно — вы должны научиться понимать, что происходит с вашей действительностью в мое отсутствие. Когда я рядом, вы слишком увлечены мной и забываете себя.
Не забывайте себя! Помните себя, потому что только воспоминание преображает.
Естественно, вы будете скучать без меня, и в этом я не вижу ничего плохого. Но вы ищете запредельное — то, что за пределами нормы, природы, нечто трансцендентальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90