— Осторожно! — крикнула Лиз. — За дверью обрыв.
Майк был поражен: она не выдала себя до последней минуты.
Дверь поддалась, и на секунду, казалось, застряла. А потом распахнулась, и в Яму хлынул невыносимо яркий свет, а в дверном проеме показался силуэт.
Майк, ослепленный светом, ничего не видел, но тем не менее очень отчетливо услышал, как Лиз проговорила:
— Что за черт?
— Эй! — крикнула Фрэнки. — Вы рано. Вы принесли лестницу или что-нибудь вроде того?
— Не могу поверить, что мы наконец выберемся отсюда, — бормотала Алекс. — О, слава богу, все закончилось.
Голос Лиз заглушил все остальные.
— Кто это? — крикнула она. — Кто там?
Повисла тишина, крик замолк, и до других стало доходить, что она только что сказала.
Глаза повернулись к Лиз, чье лицо сияло ярким пятном в свете, льющемся из дверного проема.
— Кто вы? — чуть тише произнесла она.
Фигура над их головами села на корточки у двери.
— Лиз? Это ты? О боже, — произнес голос. — Это же... о боже, что мне делать?
— Лиза? — Выражение неподдельного изумления на лице Лиз было почти комичным. — Ты должна выпустить нас. Быстрее, пока Мартин не пришел.
— Мартина нет, — ответила Лиза. — Вы давно здесь?.. Нет, подождите. Как мне вас выпустить?
— Принеси лестницу, — крикнула Лиз. — Скорее.
— Хорошо. Я мигом. — Она повернулась и растворилась в сиянии над их головами.
— Что происходит? — спросил Майк, с трудом переводя дыхание. — Это не Мартин.
— Какой же это Мартин, — озадаченно проговорила Фрэнки. — Но ты же говорила, что мы не знаем твою подругу. А Лизу все знают.
— Заткнись, — выпалил Майк. — Никто из вас ничего не знает. Лиз?
— Не понимаю, — ответила она. — Что значит Мартина нет? Это бессмысленно.
— О чем вы двое говорите? — вмешался Джефф. — Ты же вроде знала, что она должна прийти.
— Слишком сложно объяснять это сейчас, — отмахнулась Лиз. — Но... ее здесь быть не должно. Что происходит?
Вскоре они услышали резкий треск и звенящий металлический стук. Через несколько секунд в поле зрения появилась Лиза; она тащила деревянную лестницу.
— Я сбросила ее со ступенек, — объяснила она. — Господи, как долго вы здесь пробыли? Вы похожи на привидения.
— Пожалуйста, быстрее, — взмолилась Алекс.
— Хорошо. Вот... попробуйте поймать конец, чтобы она не упала.
Она опустила лестницу по стене Ямы; ее сразу же подхватили нетерпеливые пары рук.
— Держите! — крикнула она вниз. — Поймали?
— Да, — ответила Лиз. — Давайте, ребята. Лезьте наверх.
Майк задержался.
— Лиз? Ты ведь не это планировала, да?
Она покачала головой.
— Я ожидала совсем другого. Но по крайней мере, мы на свободе. Будь благодарен маленьким божьим милостям. — И потом, с внезапной улыбкой, она обхватила его руками и прижала к себе. — Пойдем. Давай выбираться отсюда.
Они ринулись наверх, оставляя Яму позади, и вышли на солнечный свет.
* * *
Через пять дней я гуляла в лесу на закате. К тому времени фрагменты головоломки встали на места; ситуация прояснилась. Мартин пропал, и никто не знал, где он. Мой блеф сработал — во всяком случае, наш побег удался; но мы освободились совсем не так, как я предвидела. Это сделала Лиза, и никто другой; и к тому времени как мы вышли на свободу, Мартин уже двенадцать часов как исчез неведомо куда.
И я поверила.
Оставшись одна в его доме, Лиза попыталась осмыслить все то, что он сказал перед уходом, и ей открылась чудовищная и невероятная история, поверить в которую было практически нереально. Но на пленках, оставленных Мартином, было все, что нужно; это были записи первых дней, и она почти сразу услышала упоминание о корпусе английского языка. Пленки, которые могли бы — которые должны были — доказать его вину, исчезли.
Внешне в те дни я выглядела неплохо. Ссадина на лице в том месте, куда меня ударил Джефф, почти зажила, и чувствовала я себя намного лучше. Поразительно, но за дни, проведенные в Яме, наш физический облик почти не изменился. Конечно, мы были грязные и похудели. Но стоило помыться, и никаких следов кошмара не осталось. Должно быть, мы были молоды и жизнеустойчивы. Но гораздо медленнее затягиваются душевные шрамы.
Что до того, где сейчас Мартин, мне это правда неизвестно. Но в тот вечер, гуляя в лесу, я дала себе слово: быть начеку, не расслабляться.
Не для того, чтобы защитить себя: ведь со мной Мартин уже разделался, так я считаю. Но когда в один прекрасный день он появится снова, может, в далеком будущем, по крайней мере один человек будет к этому готов.
* * *
— Вот и все, — говорю я, складывая стопку бумаги. — Конец.
— Дописала?
— Да.
— И рассказала все?
Я улыбаюсь.
— Нет. Но там есть все, что нужно.
— Хорошо.
— Хочу спросить тебя кое о чем.
— Неужели? И о чем же?
— Давным-давно, не знаю даже, помнишь ли ты об этом...
— Может, и помню, — отвечает он.
— Давным-давно я спросила тебя, чего бы тебе хотелось, и ты сказал, что поделишься со мной, когда я закончу писать.
— Я так сказал?
— Да, — говорю я. — Не дразни меня. Я знаю, ты помнишь.
— А! Точно. Ну да, возможно, так оно и было.
— И?
— И что?
Я улыбаюсь.
— Не шути со мной. Что это было за желание?
— А. — Он выглядывает в окно. — Тебе видно, что там?
— Да.
— Еще светло, можем прогуляться в деревню. Выпить чего-нибудь.
— Хорошая идея. Тогда расскажешь мне по дороге.
— Хорошо.
Мы вместе спускаемся с чердака и закрываем за собой дверь.
Эпилог
Предварительные заметки по поводу «Ямы»
Это и есть «Яма» — динамичный, напряженный рассказ, который Элизабет завершила за четыре месяца. Поскольку рассказу предшествовал продолжительный период практически полного молчания, он явился для нас глубоким шоком, и не в меньшей степени потому, что показал работу острого и изобретательного интеллекта. Школьные сочинения Элизабет, относящиеся непосредственно к периоду перед Ямой, дают довольно общее представление о ее способностях, но «Яма» превосходит все ожидания. Сразу после происшествия многие специалисты полагали, что уход от реальности, вызванный психологической травмой Элизабет, может затянуться надолго, что, возможно, ей никогда не удастся восстановить доступ к тем участкам сознания, вокруг которых ею же были возведены барьеры. В свете этого «Яма» представляет собой не только первый кардинальный шаг к улучшению состояния Элизабет за последние шесть лет, но и один из самых захватывающих документов в истории современного психоанализа.
Текст как таковой якобы рассказывает историю Ямы. Что касается существования Ямы в том виде, как ее пережила Элизабет и четверо других школьников, ее отчет достоверен." Более того, его точность выходит за рамки беглого обзора событий и достигает такой степени, что на раннем этапе рассказ Элизабет повторяет версию развития событий, представленную доктором Элиотом Лоуренсом непосредственно после происшествия (статья Э.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32