И все же при строительстве дома из подсознания выплыли воспоминания о длинных темных коридорах в доме его матери.
Он застал миссис Наас в коридоре с голыми стенами – та направлялась на кухню, чтобы откинуть рис.
– Эстер, ты не могла бы на скорую руку приготовить нам кофе или чай?
– У меня как раз поспел обед.
В поведении мужа было что-то неестественное; она называла это «напускать на себя» – так бывало, когда он занимался бизнесом. У него не было времени снять с себя официальный вид, как он снимал шляпу, входя через кухню с улицы.
– Кто с тобой?
– Молодая супружеская пара. Это насчет усадьбы Клейнхенов. Они остались в машине. Отопри парадную дверь,
– А почему – «чай»?
– Они разговаривают по-английски.
Хороший бизнесмен обо всем подумает, с улыбкой подумала жена. А хорошая хозяйка всегда готова к приему гостей. Покачиваясь на высоких каблуках, она пошла отпирать резную дверь в испанском стиле. Мистер Клоппер забежал в туалет и снова вышел через кухню. Она тем временем поставила на стол блюдо с домашним глазированным печеньем на любой вкус – хоть английский, хоть какой.
Водрузив на стол чайник и расставив на вышитой крестиком скатерти чашки, миссис Наас явственно ощутила запах чужих тел, идущий от парадной двери и пробивавшийся сквозь хвойный аромат освежителя воздуха. В доме не было прислуги – три раза в неделю жена садовника приходила делать уборку, а прачка работала в специальном флигеле, – так что она сразу чувствовала, когда в ее «милом доме» появлялись посторонние.
Среди доносившихся с террасы голосов один был голос Нааса, говорившего по-английски с типичным акцентом африканера, отчего – подумалось ей – этот язык звучал мягче, добрее. Потом наступила пауза – видно гости, застенчиво улыбаясь, обдумывали информацию.
Стоило ей появиться в дверях, как молодой человек встал, чтобы взять у нее поднос. Ну точно – застенчивый! Вежливый, хорошо воспитанный.
В церемонии знакомства произошла заминка: Наас не был уверен, что правильно расслышал фамилию потенциальных клиентов, и жена тотчас пришла ему на выручку. Она приветливо обратилась к молодой женщине:
– Будьте любезны, повторите ваше имя.
Ответил молодой человек:
– Анна.
Миссис Наас засмеялась.
– Анна… Красивое бурское имя. А фамилия?
– Чарльз Россер, – представился он и поискал глазами, куда поставить поднос. Мисс Наас подвела его к кофейному столику и убрала вазу с цветами.
– Как вы любите, мисисс Россер, – с молоком или с сахаром? У меня еще есть лимоны из собственного сада…
Молодая женщина не стала дожидаться, чтобы ее обслужили, – вот что значит хорошее воспитание! Она поднялась и подошла помочь хозяйке – долговязая, и до чего ж худая! Вон, тазовые кости проступают сквозь жатый индийский ситец – в таких юбках нынче щеголяют все девушки. Помимо очков, лицо Анны Россер немного портил длинный нос – если бы не это, ее можно было бы назвать привлекательной. Она почти не пользовалась косметикой – только чуть-чуть подсинила веки. Кожа на лбу натянулась из-за связанных в тугой пучок прямых светлых волос.
– Хлопотное это дело – покупать недвижимость, – Наас знал все английские слова, относящиеся к делу, и никогда не говорил «дом», если существовал профессиональный термин. – Совершенно изматывает.
Молодой человек сделал глоток и улыбнулся хозяйке.
– У вас тут уютно.
– Еще бы! – воскликнула миссис Наас. – Когда я выбираюсь в город… можете мне поверить, по возвращении домой я буквально с ног валюсь. Вот почему мы обосновались здесь. Я сказала мужу: скоро там вообще ничего не будет, кроме машин, машин и мотоциклов…
– Причем это было сказано пятнадцать лет назад! – подхватил муж. – Теперь там и подавно дурдом. По выходным наезжают на автобусах банту со всей округи. Оберточную бумагу и пивные банки швыряют не глядя. Вы мудро поступаете, что подыскиваете что-нибудь подальше – не слишком далеко, так как хозяйке нужно ездить в супермаркет и все такое прочее; не хочется быть уж совсем отрезанными от…
– Я никогда не чувствую себя отрезанной! – подхватила миссис Наас. – Здесь так спокойно – и всегда есть чем заняться!
– Мы хотим взглянуть на усадьбу Клейнхена, – сообщил мистер Клоппер таким тоном, будто еще не говорил ей об этом.
– Правда? А я думала, вы как раз оттуда…
– Сейчас поедем. Просто я подумал: раз уж мы едем мимо, почему не заскочить домой, выпить по чашечке чаю?
– Там сейчас кто-нибудь живет?
– Нет, только старый слуга присматривает за садом.
Ведя разговор на английском, хозяева чувствовали себя персонажами какого-нибудь телесериала. Молодая пара больше помалкивала, совсем как внуки Клопперов, когда приезжали погостить – и почти все время торчали перед телевизором.
– Можно я себе еще налью? – стоя рядом с чашкой в руке, молодой человек напомнил ей – нет, не Доуи, тот унаследовал карие глаза Нааса и совсем ничего – по ее линии, а Германа, сына ее сестры Мими. Такая же блестящая светлая бородка, придающая ему мужественность. Небольшой розовый нос. И розовые губы – обветренные, как у мальчишки.
– Конечно, конечно! Берите еще печенье, не стесняйтесь! И вы, миссис Россер! В кухне еще целое блюдо. Все время забываю, что дети разъехались, – пеку больше чем нужно…
Девушка наконец-то улыбнулась.
– Спасибо, я возьму галету.
– Рада, что вам нравятся мои галеты – это старинный фамильный рецепт. Не сомневаюсь, усадьба Клейнхена придется вам по душе, мне лично там всегда нравилось. Наас – говорю, бывало, мужу, – вот где нам следовало бы поселиться! Конечно, здесь у нас чудесный дом, но он стал велик для нас двоих. Столько работы… и все на мне! Не выношу, когда в доме чужие люди. Не по мне это – запирать буфет с сахаром и чаем; лучше уж я буду все делать сама. Терпеть не могу, когда посторонние за спиной…
– Ну, здесь бояться нечего, – поспешил Наас исправить ее оплошность.
– Конечно, конечно, здесь совершенно безопасно. Я по целым дням одна, только собака во дворе, и то старая – вон, даже не шелохнулась, когда вы приехали. Бедняжка! Здесь тихо, не то что по другую сторону от города. Там не то что водопроводный шланг – даже забор унесут – все, что угодно! Но здесь… вас никто не побеспокоит.
Молодой человек все еще сомневался.
– Далеко отсюда до ближайших соседей?
– Нет, недалеко. В трех-четырех километрах усадьба Рейнеке – сразу за пустырем. Здесь есть небольшой пустырь, часть настоящего вельда, сразу за южной границей нашего участка.
– А с других сторон?
Молодой человек переглянулся с женой, которая сидела, сдвинув колени под длинной юбкой. Чашку она поставила на колени и, кажется, не очень внимательно слушала.
Ее муж улыбнулся хозяевам.
– Нам бы не хотелось жить за городом – и страдать от шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он застал миссис Наас в коридоре с голыми стенами – та направлялась на кухню, чтобы откинуть рис.
– Эстер, ты не могла бы на скорую руку приготовить нам кофе или чай?
– У меня как раз поспел обед.
В поведении мужа было что-то неестественное; она называла это «напускать на себя» – так бывало, когда он занимался бизнесом. У него не было времени снять с себя официальный вид, как он снимал шляпу, входя через кухню с улицы.
– Кто с тобой?
– Молодая супружеская пара. Это насчет усадьбы Клейнхенов. Они остались в машине. Отопри парадную дверь,
– А почему – «чай»?
– Они разговаривают по-английски.
Хороший бизнесмен обо всем подумает, с улыбкой подумала жена. А хорошая хозяйка всегда готова к приему гостей. Покачиваясь на высоких каблуках, она пошла отпирать резную дверь в испанском стиле. Мистер Клоппер забежал в туалет и снова вышел через кухню. Она тем временем поставила на стол блюдо с домашним глазированным печеньем на любой вкус – хоть английский, хоть какой.
Водрузив на стол чайник и расставив на вышитой крестиком скатерти чашки, миссис Наас явственно ощутила запах чужих тел, идущий от парадной двери и пробивавшийся сквозь хвойный аромат освежителя воздуха. В доме не было прислуги – три раза в неделю жена садовника приходила делать уборку, а прачка работала в специальном флигеле, – так что она сразу чувствовала, когда в ее «милом доме» появлялись посторонние.
Среди доносившихся с террасы голосов один был голос Нааса, говорившего по-английски с типичным акцентом африканера, отчего – подумалось ей – этот язык звучал мягче, добрее. Потом наступила пауза – видно гости, застенчиво улыбаясь, обдумывали информацию.
Стоило ей появиться в дверях, как молодой человек встал, чтобы взять у нее поднос. Ну точно – застенчивый! Вежливый, хорошо воспитанный.
В церемонии знакомства произошла заминка: Наас не был уверен, что правильно расслышал фамилию потенциальных клиентов, и жена тотчас пришла ему на выручку. Она приветливо обратилась к молодой женщине:
– Будьте любезны, повторите ваше имя.
Ответил молодой человек:
– Анна.
Миссис Наас засмеялась.
– Анна… Красивое бурское имя. А фамилия?
– Чарльз Россер, – представился он и поискал глазами, куда поставить поднос. Мисс Наас подвела его к кофейному столику и убрала вазу с цветами.
– Как вы любите, мисисс Россер, – с молоком или с сахаром? У меня еще есть лимоны из собственного сада…
Молодая женщина не стала дожидаться, чтобы ее обслужили, – вот что значит хорошее воспитание! Она поднялась и подошла помочь хозяйке – долговязая, и до чего ж худая! Вон, тазовые кости проступают сквозь жатый индийский ситец – в таких юбках нынче щеголяют все девушки. Помимо очков, лицо Анны Россер немного портил длинный нос – если бы не это, ее можно было бы назвать привлекательной. Она почти не пользовалась косметикой – только чуть-чуть подсинила веки. Кожа на лбу натянулась из-за связанных в тугой пучок прямых светлых волос.
– Хлопотное это дело – покупать недвижимость, – Наас знал все английские слова, относящиеся к делу, и никогда не говорил «дом», если существовал профессиональный термин. – Совершенно изматывает.
Молодой человек сделал глоток и улыбнулся хозяйке.
– У вас тут уютно.
– Еще бы! – воскликнула миссис Наас. – Когда я выбираюсь в город… можете мне поверить, по возвращении домой я буквально с ног валюсь. Вот почему мы обосновались здесь. Я сказала мужу: скоро там вообще ничего не будет, кроме машин, машин и мотоциклов…
– Причем это было сказано пятнадцать лет назад! – подхватил муж. – Теперь там и подавно дурдом. По выходным наезжают на автобусах банту со всей округи. Оберточную бумагу и пивные банки швыряют не глядя. Вы мудро поступаете, что подыскиваете что-нибудь подальше – не слишком далеко, так как хозяйке нужно ездить в супермаркет и все такое прочее; не хочется быть уж совсем отрезанными от…
– Я никогда не чувствую себя отрезанной! – подхватила миссис Наас. – Здесь так спокойно – и всегда есть чем заняться!
– Мы хотим взглянуть на усадьбу Клейнхена, – сообщил мистер Клоппер таким тоном, будто еще не говорил ей об этом.
– Правда? А я думала, вы как раз оттуда…
– Сейчас поедем. Просто я подумал: раз уж мы едем мимо, почему не заскочить домой, выпить по чашечке чаю?
– Там сейчас кто-нибудь живет?
– Нет, только старый слуга присматривает за садом.
Ведя разговор на английском, хозяева чувствовали себя персонажами какого-нибудь телесериала. Молодая пара больше помалкивала, совсем как внуки Клопперов, когда приезжали погостить – и почти все время торчали перед телевизором.
– Можно я себе еще налью? – стоя рядом с чашкой в руке, молодой человек напомнил ей – нет, не Доуи, тот унаследовал карие глаза Нааса и совсем ничего – по ее линии, а Германа, сына ее сестры Мими. Такая же блестящая светлая бородка, придающая ему мужественность. Небольшой розовый нос. И розовые губы – обветренные, как у мальчишки.
– Конечно, конечно! Берите еще печенье, не стесняйтесь! И вы, миссис Россер! В кухне еще целое блюдо. Все время забываю, что дети разъехались, – пеку больше чем нужно…
Девушка наконец-то улыбнулась.
– Спасибо, я возьму галету.
– Рада, что вам нравятся мои галеты – это старинный фамильный рецепт. Не сомневаюсь, усадьба Клейнхена придется вам по душе, мне лично там всегда нравилось. Наас – говорю, бывало, мужу, – вот где нам следовало бы поселиться! Конечно, здесь у нас чудесный дом, но он стал велик для нас двоих. Столько работы… и все на мне! Не выношу, когда в доме чужие люди. Не по мне это – запирать буфет с сахаром и чаем; лучше уж я буду все делать сама. Терпеть не могу, когда посторонние за спиной…
– Ну, здесь бояться нечего, – поспешил Наас исправить ее оплошность.
– Конечно, конечно, здесь совершенно безопасно. Я по целым дням одна, только собака во дворе, и то старая – вон, даже не шелохнулась, когда вы приехали. Бедняжка! Здесь тихо, не то что по другую сторону от города. Там не то что водопроводный шланг – даже забор унесут – все, что угодно! Но здесь… вас никто не побеспокоит.
Молодой человек все еще сомневался.
– Далеко отсюда до ближайших соседей?
– Нет, недалеко. В трех-четырех километрах усадьба Рейнеке – сразу за пустырем. Здесь есть небольшой пустырь, часть настоящего вельда, сразу за южной границей нашего участка.
– А с других сторон?
Молодой человек переглянулся с женой, которая сидела, сдвинув колени под длинной юбкой. Чашку она поставила на колени и, кажется, не очень внимательно слушала.
Ее муж улыбнулся хозяевам.
– Нам бы не хотелось жить за городом – и страдать от шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21