Некоторые из ее бывших помощниц поступили сестрами в городские больницы, но мало кто преуспел, потому что, как сказала одна палатная сестра, «они слишком много задают вопросов».
Между 1892 и 1898 гг. доктор Виктория родила троих сыновей с интервалом в два года, каждый раз прерывая работу в клинике только за два-три дня до родов и возобновляя ее очень скоро после них. Она говорила: «Именно так приходится поступать мо"ш неимущим пациенткам — для них слишком большая роскошь быть горизонталистками. А у меня к тому же есть перед ними преимущество. Мой муж — великолепная жена».
В 1899 г. Фабианское общество опубликовало ее брошюру по общественной гигиене. Она называлась «Против горизонтализма»; в ней говорилось, что врачи любят укладывать пациентов в постель, потому что это помогает врачам (не пациентам) чувствовать себя сильными. Признавая, что для лечения многих болезней постельный режим необходим, доктор Виктория утверждала, что роды, как бы ни было при них больно, болезнью назвать нельзя и что рожать легче, сидя на корточках. Она пропагандировала родильные скамеечки, какие были в ходу в XVIII веке. Горизонтализм, продолжала она, — это состояние не только тела, но не в меньшей степени и духа. Горизонтализм видит во внутренних телесных отправлениях священные тайны, проникнуть в которые могут лишь врачи, поэтому хороший пациент должен иметь нерассуждающую веру в докторов. Она писала:
«Когда священники и политики требуют от нас нерассуждающей веры, мы знаем, что они думают прежде всего о себе. Но почему мы, люди науки, ТОЖЕ хотим, чтобы те, кому мы служим, отключили свои мыслительные органы и пали перед нами ниц? Нет, пациенты обретут истинное уважение к врачам, врачи обретут истинное уважение к пациентам, лишь когда все будут знакомы с разумными повседневными основами врачебного искусства».
Она настаивала, чтобы в начальной школе всех детей обучали основам гигиены и первой помощи («там они легко освоят это в игре»), а в старших классах — начаткам медицины. Благодаря этому люди будут знать не только, как и в каком случае врач может оказать им помощь, но и как вести более здоровый образ жизни, как лучше заботиться друг о друге и почему не следует мириться с условиями жизни и труда, вредными для здоровья их самих, их детей и всего общества.
А вот типичные отклики газет того времени:
«Создается впечатление, что доктор Виктория Свичнет хочет сделать каждую британскую школу — да, каждую, включая начальные школы! — базой для подготовки революционеров-социалистов».
«Тайме»
«Мы прослышали, что доктор Виктория Свичнет — замужняя женщина, мать троих сыновей. Это ошеломляющая новость — в нее просто невозможно поверить! Из ее писаний возникает образ одной из тех костлявых, мужеподобных женщин, которым небольшой курс „горизонтализма“ пошел бы на пользу. В данных обстоятельствах мы можем только выразить ее мужу наше сердечное сочувствие».
«Дейли телеграф»
«Мы не сомневаемся ни в квалификации доктора Виктории Свичнет, ни в доброте ее сердца. Ее клиника расположена в очень бедной части Глазго и, вероятно, приносит больше пользы, чем вреда, тем несчастным, кто туда обращается. Но клиника для нее — хобби: она не живет на доходы от своих пациенток. Мы, зарабатывающие на жизнь стетоскопом и скальпелем, мягко улыбнемся в ответ на ее утопические прожекты и вернемся на грешную землю — к нашим больным».
«Ланцет»
«Доктор Свичнет хочет превратить мир из поля битвы в санаторий, где все по очереди, как в детской игре, становятся то врачами, то пациентами. Совершенно очевидно, что в подобном мире процветать будет только одно — недуг!»
«Скоте обсервер»
Начиная с 1900 г. доктор Вик (так ее окрестили газеты) была активной суфражисткой, и ее имя сохранилось в истории этого движения. Война 1914 г. нанесла ей удар, от которого она так и не оправилась. Она рассчитывала, что рабочие и солдаты остановят войну, объявив забастовку, а на деле два ее младших сына почти сразу же пошли в армию и вскоре были убиты на Сомме. Она порвала с фабианцами из-за того, что она назвала их «бесхребетной терпимостью к преступной бойне», и стала появляться на одной трибуне с Киром Харди, Джимми Макстоном, Джоном Маклином и другими социалистами Клайдсайда (и сторонниками шотландской автономии), которые были против войны. Она поссорилась со старшим сыном Бакстером, который работал на войну за своим письменным столом в Департаменте имперской статистики. В письме Патрику Геддесу она писала:
«Бакстер совершает чудеса фальсификации, доказывая, что огромное количество убитых и искалеченных во Франции не столь ужасно, как думают, потому что оно включает в себя многие тысячи тех, кто был бы убит или искалечен в мирное время из-за несчастных случаев. Это, видимо, успокаивает совесть дельцов и воротил, жиреющих на военном производстве. Это означает, что миллионы убитых молодых солдат будут вскоре так же забыты, как те, кто погиб в промышленных и дорожных авариях».
По иронии судьбы, Бакстер Свичнет погиб, не оставив потомства, в 1919 г. в возрасте двадцати семи лет — его сбило парижское такси во время Версальской мирной конференции, на которую он приехал в качестве помощника Ллойд Джорджа.
Как многие в те годы, она долго и тяжело размышляла, почему богатейшие народы мира — народы, с гордостью называвшие себя самыми цивилизованными на том основании, что у них была самая развитая индустрия, — развязали самую жестокую, самую кровавую войну в истории. Она не могла постичь, почему миллионы людей, которые, взятые по отдельности, не были ни кровожадными, ни глупыми (она вспоминала своих сыновей), повиновались правительствам, приказавшим им убивать и идти на смерть в столь невероятных, катастрофических масштабах. Она разделяла мысль Толстого о том, что человеческое животное подвержено эпидемиям безумия; пример тому — орды французов, вторгшихся в Россию с Наполеоном и сгинувших там, хотя, покори они даже ее, их страна не получила бы от этого никаких выгод. Как врач она знала, что, поняв причины эпидемии, ее можно предотвратить. Она знала, что люди, которые живут и работают в перенаселенных кварталах, так же предрасположены к эпидемическим вспышкам враждебности, как любые лишенные жизненного пространства существа, — но ведь по меньшей мере четверть из тех, кто сражался и погиб в мировой войне, были обеспечены и имели просторные жилища, и к этому же классу принадлежали почти все, кто затеял и направлял смертоубийство. Она заключила, что, хотя мировую войну породили те же национальные и коммерческие свары, которые были причиной британских войн с Францией, Испанией, Голландией и Соединенными Штатами, участвовавшие в ней и поддерживавшие ее люди пали жертвой «эпидемии самоубийственного послушания», потому что родительское воспитание посеяло в их душах ощущение малоценности собственной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74