— Следовательно, „слово“ не безнадежно. У нас есть шанс быть услышанными... Хотя бы самую малость, хотя бы в самом главном. Но даже для этого мы должны будем научить свое сознание, цепляющееся за слова, смотреть поверх слов.
Так что не торопитесь с выводами, постарайтесь увидеть то, что прячется за словами. Забудьте все, что вы слышали сегодня, и пусть интуитивно схваченная вами мысль родится в вас заново, станет вашей мыслью. Объясняя ее себе, вы воспользуетесь другими словами, но ее суть останется прежней. Истина — как раз в этой сути, а не в словах.
А вот путь от вашей истины, от личной истины к истине общей до сих пор не ясен. Совершенно! И мы должны признаться себе в этом. Да, наше духовное общение — пока лишь фикция. Наши души не общаются и не знают друг друга. У них нет общего языка, языка, на котором они могли бы говорить друг с другом в свете истины.
Мы в самом начале пути. Нам нужна истина, которая смогла бы объединить нас. Истина, высказанная на языке, понятном сердцу. Истина, которая могла бы переходить из уст в уста, от души к душе без искажений и кривотолков. Пока же все это только мечта. Сделаем ли мы эту мечту явью? Зависит от того, сможем ли мы изменить свое сознание.
Мне пришла записка со стихотворением Чжуан Цзы. Спасибо ее автору, я прочту всем:
„Назначение рыбной блесны — поймать рыбу, А когда рыба поймана, блесна забыта. Назначение слов — сообщить идеи. Когда идеи восприняты, слова забываются. Где мне найти человека, позабывшего слова? Он — тот, с кем я хотел бы поговорить"».
Гробовая тишина. Полтора часа пролетели, как одно мгновение. Кто-то громко выдохнул, словно держал в себе воздух все это время, и раздались хлопки. Сначала редкие, одиночные, в разных концах зала. Но уже через секунду вся аудитория стоя аплодировала докладчику.
— И не делайте вид, что вы меня поняли! — пошутил он.
И все рассмеялись. Право, это прозвучало очень смешно. Философский парадокс: «Поймите меня — вы не можете меня понять!»
— А еще он любит повторять за Сократом: «Я знаю то, что ничего не знаю». Лукавит, конечно, — улыбнулась сидящая рядом Саша и позвала нас с Данилой. — Пойдемте, я вас представлю...
Мы спустились с галерки и подошли к кафедре. Здесь толпились люди. Они увлеченно переговаривались друг с другом, что-то обсуждали, смеялись, шутили.
— Андрей, — обратилась Саша к своему учителю, — это Анхель и Данила!
Он обернулся и внимательно посмотрел на нас своими большими серо-зелеными глазами:
— Ну, здравствуйте! — он пожал нам руки и обратился к Саше: — Настоящие! Как в кино.
Данила не знал что сказать, он растерялся и вымолвил только:
— Очень интересная лекция...
— Да, — подтвердил я.
— Спасибо, — улыбнулся Андрей. — А я читал ваши книги. Потрясающая головоломка!
— Головоломка?.. — не понял Данила.
— Ну, да, — пожал плечами Андрей.
— Но это правда... — вмешался я.
— Вы создали потрясающую головоломку! — замотал головой Андрей. — Правда это или не правда, или вам кажется, что это правда. Какая разница? Понимаете, я ученый, я не могу думать иначе. Я не верю в чудо. И у меня есть разумные объяснения всего, что с вами происходило. Разумные — это значит «не чудесные». Мозг — фантастическая штука! Она способна еще и не на такое!
Все, о чем вы пишите, может быть и плодом фантазии, и галлюцинозом, и психо-делическим переживанием, и сном, и реальными фактами. Я могу объяснить психофизиологическую природу любого из ваших «опытов». И даже вы сами можете не знать, что было на самом деле, а что вам только пригрезилось. Так или иначе, эти книги интересны мне как ребус, как загадка!
— Загадка?.. — я все еще прибывал в абсолютной растерянности от такого взгляда на наши книги. Этот странный человек воспринимал их как-то совсем по-другому. Не так, как мы сами о них думали. Но как?!
— Загадка, — подтвердил Андрей. — Я вам покажу. Только... У вас еще нет седьмой книги?
— Есть, в рукописи, — сказал я, достал из заплечной сумки текст «Исповеди Люцифера» и передал Андрею.
— Тогда, если не возражаете, я ее сегодня прочту, а завтра поговорим. Согласны? — предложил Андрей.
И мы, разумеется, согласились.
Мы встретились на следующий день в просторной квартире-
студии Андрея. Ни одной свободной стены — все сплошь книжные полки, стеллажи. И много света, льющегося в комнату сквозь высокие окна.
— А вы ведь меня поначалу чуть с ума не свели! — улыбнулся Андрей, разливая по чашкам кофе. — Первую книгу — «Всю жизнь ты ждала» — мне принесла одна моя знакомая и говорит: «Тут прямо ваши мысли есть!» Ну, я подумал — хорошо, кто-то думает так же, как я. Читать, разумеется, не стал, потому что времени нет. Потом другой человек приносит мне «Учителя танцев» и говорит: «Тут ваше интервью по радио цитируют». Я улыбнулся, посмотрел. Действительно мое!
А буквально на следующий день я сам наталкиваюсь в книжном магазине на «Дневник сумасшедшего». Открываю книгу и вижу, что она про Митю, которого я консультировал пару месяцев назад! Читаю и понимаю, что я один из ее героев. Ну, думаю, все, заболел! Пора самому в больницу ложиться. Прочитал все книги и не могу понять, как такое может быть — неужели совпадение? Мои интервью, моя книга — в «Возьми с собой плеть», мой пациент в «Маленькой принцессе», я — как участник событий...
— Не похоже на совпадение, — ответил Данила.
— И не может быть совпадением! — вставил я.
— Все это очень странно, — протянул Андрей и посмотрел в окно. — Я ведь не верю в мистику. Вообще, во все эти вещи. Не знаю... Видите ли, все эти маги, колдуны, экстрасенсы, они совершенно дискредитировали парапсихологию. Мы этот вопрос изучали специально, исследования проводили. Ничего не нашли. Ну, кроме попыток выдать желаемое за действительное. Хотя...
— Что? — встрепенулся Данила.
— Есть вещи, которые мы с научной точки зрения объяснить не можем. Ну, вот например. Провели французы такой эксперимент. Взяли сорок улиток и позволили им самим образовать пары, что называется — по любви. Получилось двадцать пар улиток. Потом эти пары разлучили, и «вторые половины» отправились в Канаду.
Так вот, когда в Канаде исследователи раздавливали улитку, ее «вторая половина» во Франции сжималась. И наоборот, давят ту, что во Франции, а ее канадская напарница сокращается. Простой эксперимент, а объяснения нет. Как эти улитки чувствуют, что их возлюбленные гибнут? И вообще, как у улиток могут быть возлюбленные?..
— Но это потому что ученые думают о пространстве — как о некой физической протяженности, и о любви — как о физиологической реакции, — пояснил я.
— Да, мы так думаем, — рассмеялся Андрей. — Это наш способ восприятия мира. Он эффективен, хотя и ограничен, как и любой другой. Вчера я об этом и рассказывал. Вам, Анхель, очень просто сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26