Аргумент был прост. Сложив всех поименованных лиц, большие армии, толпы и сборища, а также тех, кто обозначен общим термином «население», можно показать, что количество людей, косвенно упомянутых в Библии, было в действительности большим, чем считается в настоящее время.
Вскоре, однако, были выдвинуты и контраргументы (желчность этих споров была равна святости предмета). Где, в каком месте Библии, можете вы отыскать упоминания (вопрошал один из схоластов) о народах Таити или Бразилии? В ответ противники привели пару должным образом истолкованных стихов. Но можно ли быть уверенным в том, что громадное количество душ, населяющих страницы Священного Писания, в действительности было значительно меньшим, ибо в разных местах, возможно, упоминаются одни и те же группы? Спор разгорался.
Как бы то ни было, составителям пришлось признать, что предложенный ими метод упорядочения имен чреват большими трудностями. Следующий подход едва ли оказался более успешным. Заметив, что прежняя система нумерации страдала большим изъяном по сравнению с системой имен и фамилий, так как утрачивалась генеалогическая цепочка происхождения индивида, составители прибегли к методу идентификации обоих родителей в коде, присвоенном их отпрыску (при расширении этого подхода получалось, что имя ребенка образуется из кодов всех его предков). Издатели и редакторы предложили создать Древо Рода Человеческого. В его вершине они предполагали поместить наших прародителей — Адама и Еву, — присвоив им те же номера: 1 и 2. Каин и Авель получили имена 121 и 122, причем последние цифры их имен указывали на очередность их появления на свет, а первые две представляли собой имена родителей. Таким образом, проблема хронологии была преодолена, но другие трудности остались. Адресные номера стали невообразимо длинными — несколько тысяч значащих цифр — после семи поколений. Оставались и провалы, которые следовало заполнить неизвестными людьми, выявить имена и даты рождений которых не было решительно никакой возможности. Целые семьи жили, трудились и умирали, не заслужив ни единого упоминания в каких бы то ни было текстах. Эти люди провели жизнь в тщетных потугах заработать на хлеб насущный и превратились в прах, уйдя в небытие. Стоило ли вообще их считать?
Были предприняты неимоверные усилия. Издатели привлекли многочисленный персонал (оторвав людей от другой, не менее важной работы) для того, чтобы все же достигнуть поставленных целей. Вскоре стало ясно, что хотя количество безвестных мертвецов безмерно, число тех, кого можно учесть, впечатляет не меньше. В среднем в одной книге (как выяснилось) можно поместить имена не более чем 58,3 человека (реальных или вымышленных, в чем еще предстояло разобраться издателям). Следовательно, в скромной библиотеке найдется место лишь населению большого города.
Историки поставили все эти вопросы перед исследователями, которые пытались проследить каждого человека по его родословной. Сократ говорит с рабом. Кто был этот раб? В какой заморской стране был взят в плен его отец? Александр Великий садится на коня — но кто изготовил седло? Кто держит уздечку, пока царь взбирается на своего Буцефала? Кто его чистит? И кем были родители этих людей? Всех их предстояло найти и пронумеровать.
Надо было каким-то образом справиться с безбрежным океаном полузабытых жизней и заполнить лакуны в кроне Древа Рода Человеческого. Для этого было разработано несколько подходов. Придумали специальные шифры, которыми кодировали неизвестных родителей. Была даже предложена принципиально новая схема, в которой цифры в разрядах чисел не обязательно указывали только родословную, но также относительную вероятность всех возможных линий происхождения. Эту систему, как бы красива она ни была (она заложила основы новой отрасли математики), также не удалось воплотить в жизнь.
В течение пяти лет издательский комитет присвоил каталожные номера (согласно той или иной схеме) приблизительно двенадцати миллионам душ. В конце этого срока стало очевидно, что все разнообразные схемы, которые должны были показать наше родство друг с другом, оказались безнадежно громоздкими и неуклюжими. Издатели начали подумывать, не прибегнуть ли к методу случайного выбора, то есть начать присваивать номера всем явившимся для переписи людям в порядке очередности их прихода. Столкнувшись с переплетением отношений и перекрестных отношений, издатели осознали, что разница между полной упорядоченностью и полным хаосом едва уловима и ее практически невозможно выявить.
Именно в этот момент издательский комитет наконец принял на вооружение правильное направление дальнейших исследований. Затруднения с помещением всего человечества в единый каталог с присвоением каждому индивиду определенного места были обусловлены лишь (несмотря на неимоверную огромность поставленной задачи) скудостью данных. Тогда издатели решили подойти к проблеме с другой стороны.
Для начала они сделали основополагающее наблюдение: численность всех человеческих существ на Земле конечна. Этот вывод, естественно, тотчас же подвергся ожесточенным нападкам со стороны некоторых ученых, которые в качестве контраргумента использовали факт разнообразия человечества. Однако издатели сумели без труда привести веские доказательства в пользу своего тезиса. Любое человеческое существо ограничено некими пространственными рамками и состоит из конечного числа базовых единиц, или «клеток» (возможно, что разнообразие самих клеток детерминировано изменениями более фундаментального принципа, многообразие которого ограничено еще более строго). Учитывая, что мы конечны, мы можем допустить, что существует вполне определенное максимальное количество возможных сочетаний клеток, из которых мы построены. Это был грандиозный план, которому отныне следовал издательский комитет. Комитету предстояло картировать все множество таких сочетаний. Словарь должен был стать перечнем всех возможных человеческих существ, классифицированных согласно упорядоченному перечислению клеточных перестановок, с указанием, какое из этих сочетаний уже реализовано в форме человека.
Масштаб предприятия рос как снежный ком. Вскоре его стало трудно охватить. Тем не менее комитет не мог отказаться от своего нового начинания, очарованный его совершенством и полнотой. Члены комитета уже провидели бессмертную славу. Они мысленно видели свои номера, свои места в классификационной схеме, которым будут соответствовать комбинации клеток, способные породить гениев и носителей вселенской мудрости. Они видели уже собственное отражение в своей работе. Их индивидуальности должны были обнаружить большую глубину, нежели они могли себе когда-либо представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Вскоре, однако, были выдвинуты и контраргументы (желчность этих споров была равна святости предмета). Где, в каком месте Библии, можете вы отыскать упоминания (вопрошал один из схоластов) о народах Таити или Бразилии? В ответ противники привели пару должным образом истолкованных стихов. Но можно ли быть уверенным в том, что громадное количество душ, населяющих страницы Священного Писания, в действительности было значительно меньшим, ибо в разных местах, возможно, упоминаются одни и те же группы? Спор разгорался.
Как бы то ни было, составителям пришлось признать, что предложенный ими метод упорядочения имен чреват большими трудностями. Следующий подход едва ли оказался более успешным. Заметив, что прежняя система нумерации страдала большим изъяном по сравнению с системой имен и фамилий, так как утрачивалась генеалогическая цепочка происхождения индивида, составители прибегли к методу идентификации обоих родителей в коде, присвоенном их отпрыску (при расширении этого подхода получалось, что имя ребенка образуется из кодов всех его предков). Издатели и редакторы предложили создать Древо Рода Человеческого. В его вершине они предполагали поместить наших прародителей — Адама и Еву, — присвоив им те же номера: 1 и 2. Каин и Авель получили имена 121 и 122, причем последние цифры их имен указывали на очередность их появления на свет, а первые две представляли собой имена родителей. Таким образом, проблема хронологии была преодолена, но другие трудности остались. Адресные номера стали невообразимо длинными — несколько тысяч значащих цифр — после семи поколений. Оставались и провалы, которые следовало заполнить неизвестными людьми, выявить имена и даты рождений которых не было решительно никакой возможности. Целые семьи жили, трудились и умирали, не заслужив ни единого упоминания в каких бы то ни было текстах. Эти люди провели жизнь в тщетных потугах заработать на хлеб насущный и превратились в прах, уйдя в небытие. Стоило ли вообще их считать?
Были предприняты неимоверные усилия. Издатели привлекли многочисленный персонал (оторвав людей от другой, не менее важной работы) для того, чтобы все же достигнуть поставленных целей. Вскоре стало ясно, что хотя количество безвестных мертвецов безмерно, число тех, кого можно учесть, впечатляет не меньше. В среднем в одной книге (как выяснилось) можно поместить имена не более чем 58,3 человека (реальных или вымышленных, в чем еще предстояло разобраться издателям). Следовательно, в скромной библиотеке найдется место лишь населению большого города.
Историки поставили все эти вопросы перед исследователями, которые пытались проследить каждого человека по его родословной. Сократ говорит с рабом. Кто был этот раб? В какой заморской стране был взят в плен его отец? Александр Великий садится на коня — но кто изготовил седло? Кто держит уздечку, пока царь взбирается на своего Буцефала? Кто его чистит? И кем были родители этих людей? Всех их предстояло найти и пронумеровать.
Надо было каким-то образом справиться с безбрежным океаном полузабытых жизней и заполнить лакуны в кроне Древа Рода Человеческого. Для этого было разработано несколько подходов. Придумали специальные шифры, которыми кодировали неизвестных родителей. Была даже предложена принципиально новая схема, в которой цифры в разрядах чисел не обязательно указывали только родословную, но также относительную вероятность всех возможных линий происхождения. Эту систему, как бы красива она ни была (она заложила основы новой отрасли математики), также не удалось воплотить в жизнь.
В течение пяти лет издательский комитет присвоил каталожные номера (согласно той или иной схеме) приблизительно двенадцати миллионам душ. В конце этого срока стало очевидно, что все разнообразные схемы, которые должны были показать наше родство друг с другом, оказались безнадежно громоздкими и неуклюжими. Издатели начали подумывать, не прибегнуть ли к методу случайного выбора, то есть начать присваивать номера всем явившимся для переписи людям в порядке очередности их прихода. Столкнувшись с переплетением отношений и перекрестных отношений, издатели осознали, что разница между полной упорядоченностью и полным хаосом едва уловима и ее практически невозможно выявить.
Именно в этот момент издательский комитет наконец принял на вооружение правильное направление дальнейших исследований. Затруднения с помещением всего человечества в единый каталог с присвоением каждому индивиду определенного места были обусловлены лишь (несмотря на неимоверную огромность поставленной задачи) скудостью данных. Тогда издатели решили подойти к проблеме с другой стороны.
Для начала они сделали основополагающее наблюдение: численность всех человеческих существ на Земле конечна. Этот вывод, естественно, тотчас же подвергся ожесточенным нападкам со стороны некоторых ученых, которые в качестве контраргумента использовали факт разнообразия человечества. Однако издатели сумели без труда привести веские доказательства в пользу своего тезиса. Любое человеческое существо ограничено некими пространственными рамками и состоит из конечного числа базовых единиц, или «клеток» (возможно, что разнообразие самих клеток детерминировано изменениями более фундаментального принципа, многообразие которого ограничено еще более строго). Учитывая, что мы конечны, мы можем допустить, что существует вполне определенное максимальное количество возможных сочетаний клеток, из которых мы построены. Это был грандиозный план, которому отныне следовал издательский комитет. Комитету предстояло картировать все множество таких сочетаний. Словарь должен был стать перечнем всех возможных человеческих существ, классифицированных согласно упорядоченному перечислению клеточных перестановок, с указанием, какое из этих сочетаний уже реализовано в форме человека.
Масштаб предприятия рос как снежный ком. Вскоре его стало трудно охватить. Тем не менее комитет не мог отказаться от своего нового начинания, очарованный его совершенством и полнотой. Члены комитета уже провидели бессмертную славу. Они мысленно видели свои номера, свои места в классификационной схеме, которым будут соответствовать комбинации клеток, способные породить гениев и носителей вселенской мудрости. Они видели уже собственное отражение в своей работе. Их индивидуальности должны были обнаружить большую глубину, нежели они могли себе когда-либо представить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58