Никогда бы не подумала, что психиатры не умеют скрывать своих мыслей.
- Люди, которые вас похитили, - начал психиатр, - это ничтожное меньшинство, даже в той тайной организации, на которую они работают. Они не могут быть всюду.
Петра грустно покачала головой:
- Вы русский, вас учили русской истории, и вы всерьез думаете, что тайная служба не может быть повсюду и слышать все? Вы все свое детство только и делали, что смотрели американские фильмы?
Это уже было слишком. Психиатр принял самый авторитетный медицинский вид и выложил свой последний и решающий аргумент:
- А ты - ребенок, совершенно не обученный уважению к старшим. Пусть у тебя блестящие способности, но это не значит, что ты разбираешься в политическом положении, о котором ничего не знаешь.
- Ага, - удовлетворенно заметила Петра. - Аргумент типа: «ты ребенок и жизни не знаешь».
- Как правду ни назови, она правдой быть не перестанет.
- Вы наверняка разбираетесь в нюансах политических речей и маневров. Но это военная операция.
- Это операция политическая, - поправил ее психиатр. - Без стрельбы.
И снова Петру поразило его невежество.
- Стрельба начинается, когда успеха в военной операции не удается достигнуть маневром. Любая операция, направленная на лишение противника ценного имущества, является военной.
- Эта операция направлена на спасение неблагодарной девчонки, чтобы отправить ее к маме и папе.
- Хотите, чтобы я была благодарной? Откройте дверь.
- Дискуссия окончена, - объявил психиатр. - Можешь заткнуться.
- Так вы заканчиваете сеансы с пациентами?
- Я тебе не говорил, что я психиатр.
- Вы учились на психиатра, - сказала Петра. - И потом какое-то время работали, потому что нормальные люди не говорят как психиатры, пытаясь успокоить перепуганного ребенка. А то, что вы полезли в политику и сменили профессию, не значит, что вы вышли из числа тех твердолобых, что ходят в школу шарлатанов и думают, что они ученые.
Этот человек еле сдерживал ярость. Петра даже сладко задрожала от пробежавшего страха. Он сейчас даст ей пощечину? Вряд ли. Скорее он прибегнет к единственному своему неисчерпаемому ресурсу - профессиональной надменности.
- Профаны обычно смеются над науками, которых не понимают, - сказал психиатр,
- Именно это, - согласилась Петра, - я и хочу сказать. Там, где дело идет о военной операции, вы полный новичок. Профан. Дубина. А я - специалист. А вы слишком глупы, чтобы хоть сейчас меня послушать.
- Все идет гладко, - сказал психиатр. - А тебе будет очень неловко, когда будешь извиняться и благодарить меня, садясь на самолет в Армению.
Петра напряженно улыбнулась:
- Вы же даже не заглянули в кабину и не проверили, что водитель тот самый.
- Кто-нибудь заметил бы, если бы водителя подменили, - сказал психиатр, но Петра почувствовала, что наконец-то вызвала у него беспокойство.
- Ах, я забыла, мы доверяем товарищам по заговору, они увидят все и ничего не упустят - потому что они-то не психиатры!
- Я психолог! - не выдержал он.
- Ой-ой-ой! - сочувственно произнесла Петра. - Это, наверное, очень неприятно - признаться в собственной полуобразованности?
Психолог отвернулся. Как это психиатры в Наземной школе называли такое поведение? Уклонение? Или отрицание? Петра готова была уже спросить, но решила так оставить.
А еще говорят, что она невоздержанна на язык.
Но то, что она сказала, явно оказывало свое действие на этого человека, не давало покоя. И он через некоторое время встал, подошел к передней стенке и открыл дверь между фургоном и кабиной.
Выстрел прогремел в замкнутом пространстве оглушительно, и психиатр упал на спину. Горячий мозг и острые осколки кости расплескались по лицу и рукам Петры. Человек напротив полез за оружием, но получил две пули и свалился мертвым, не успев до него дотянуться.
Дверь открылась настежь, за ней стоял Ахилл с пистолетом в руке. Он что-то сказал.
- Я тебя не слышу, - ответила Петра. - Я даже собственного голоса не слышу.
Ахилл пожал плечами, заговорил громче, четче артикулируя слова. Петра не стала на него смотреть.
- Не собираюсь я тебя слушать, пока я вся перемазана кровью.
Ахилл отложил пистолет - так, чтобы она не дотянулась, - и снял рубашку. Он протянул рубашку Петре, но та не взяла, и тогда Ахилл стал вытирать ей лицо, пока Петра не выдернула рубашку у него из рук и не стала вытираться сама.
И звон в ушах тоже проходил.
- Удивительно, что ты их убил сразу, не воспользовавшись шансом объяснить, какой ты умный.
- А не надо было, - сказал Ахилл. - Ты им уже объяснила, какие они тупые.
- Так ты слушал?
- Ну конечно. Фургон был нашпигован жучками. И камерами.
- Их не было необходимости убивать.
- Этот тип полез за пистолетом.
- Только после того, как ты убил его друга.
- Да ладно, брось, - сказал Ахилл. - Я думал, что метод Эндера полностью состоял в упреждающем применении решающей силы. Я сделал лишь то, чему научился от вашего героя.
- Мне странно, что ты в этом эпизоде участвовал сам.
- Что значит - «в этом эпизоде»?
- Я думала, ты прервал и остальные спасательные операции.
- Ты забываешь, - сказал Ахилл, - что у меня были месяцы, чтобы вас оценить. Зачем мне остальные, если я выбрал себе лучшего?
- Заигрываешь? - произнесла Петра, вложив в это слово все доступное ей презрение. Обычно это вполне осаживало мальчишку, ставшего слишком самоуверенным. Но Ахилл только засмеялся:
- Нет, не заигрываю.
- А, я забыла, - сказала Петра. - Ты же сперва стреляешь, а потом уже и заигрывать не надо.
Это, кажется, попало в цель. Ахилл на миг пресекся, дыхание его стало чуть быстрее. До Петры дошло, что язык когда-нибудь доведет ее до гибели. Ей не приходилось видеть убитых, разве что в кино и на видео. То, что она считает себя главным героем той ленты, куда сейчас попала, совершенно не гарантирует ей выживания. По всему судя, Ахилл собирается убить и ее тоже.
А если нет? Если он действительно имеет в виду, что из всей команды оставил только ее? Как это огорчит Влада!
- А почему ты выбрал именно меня? - спросила она, меняя тему.
- Я же сказал. Ты лучше других.
- Чушь собачья. Упражнения, которые я для тебя делала, были не лучше, чем у всех.
- А, эти планы битв! Они были нужны, чтобы давать вам работу, пока шли настоящие тесты. Или, точнее, чтобы вы думали, что даете работу нам.
- А какой был настоящий тест, если, как ты говоришь, я справилась с ним лучше других?
- Картиночка с драконом, - ответил Ахилл.
Петра почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ахилл это заметил.
- Да ты не бойся, - сказал он, - тебя не накажут. Это и был тест: посмотреть, кто из вас сумеет передать весть на волю.
- И я выиграла приз - остаться с тобой? - Петра вложила в эти слова все отвращение, которое смогла собрать.
- Ты выиграла приз, - сказал Ахилл, - остаться в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- Люди, которые вас похитили, - начал психиатр, - это ничтожное меньшинство, даже в той тайной организации, на которую они работают. Они не могут быть всюду.
Петра грустно покачала головой:
- Вы русский, вас учили русской истории, и вы всерьез думаете, что тайная служба не может быть повсюду и слышать все? Вы все свое детство только и делали, что смотрели американские фильмы?
Это уже было слишком. Психиатр принял самый авторитетный медицинский вид и выложил свой последний и решающий аргумент:
- А ты - ребенок, совершенно не обученный уважению к старшим. Пусть у тебя блестящие способности, но это не значит, что ты разбираешься в политическом положении, о котором ничего не знаешь.
- Ага, - удовлетворенно заметила Петра. - Аргумент типа: «ты ребенок и жизни не знаешь».
- Как правду ни назови, она правдой быть не перестанет.
- Вы наверняка разбираетесь в нюансах политических речей и маневров. Но это военная операция.
- Это операция политическая, - поправил ее психиатр. - Без стрельбы.
И снова Петру поразило его невежество.
- Стрельба начинается, когда успеха в военной операции не удается достигнуть маневром. Любая операция, направленная на лишение противника ценного имущества, является военной.
- Эта операция направлена на спасение неблагодарной девчонки, чтобы отправить ее к маме и папе.
- Хотите, чтобы я была благодарной? Откройте дверь.
- Дискуссия окончена, - объявил психиатр. - Можешь заткнуться.
- Так вы заканчиваете сеансы с пациентами?
- Я тебе не говорил, что я психиатр.
- Вы учились на психиатра, - сказала Петра. - И потом какое-то время работали, потому что нормальные люди не говорят как психиатры, пытаясь успокоить перепуганного ребенка. А то, что вы полезли в политику и сменили профессию, не значит, что вы вышли из числа тех твердолобых, что ходят в школу шарлатанов и думают, что они ученые.
Этот человек еле сдерживал ярость. Петра даже сладко задрожала от пробежавшего страха. Он сейчас даст ей пощечину? Вряд ли. Скорее он прибегнет к единственному своему неисчерпаемому ресурсу - профессиональной надменности.
- Профаны обычно смеются над науками, которых не понимают, - сказал психиатр,
- Именно это, - согласилась Петра, - я и хочу сказать. Там, где дело идет о военной операции, вы полный новичок. Профан. Дубина. А я - специалист. А вы слишком глупы, чтобы хоть сейчас меня послушать.
- Все идет гладко, - сказал психиатр. - А тебе будет очень неловко, когда будешь извиняться и благодарить меня, садясь на самолет в Армению.
Петра напряженно улыбнулась:
- Вы же даже не заглянули в кабину и не проверили, что водитель тот самый.
- Кто-нибудь заметил бы, если бы водителя подменили, - сказал психиатр, но Петра почувствовала, что наконец-то вызвала у него беспокойство.
- Ах, я забыла, мы доверяем товарищам по заговору, они увидят все и ничего не упустят - потому что они-то не психиатры!
- Я психолог! - не выдержал он.
- Ой-ой-ой! - сочувственно произнесла Петра. - Это, наверное, очень неприятно - признаться в собственной полуобразованности?
Психолог отвернулся. Как это психиатры в Наземной школе называли такое поведение? Уклонение? Или отрицание? Петра готова была уже спросить, но решила так оставить.
А еще говорят, что она невоздержанна на язык.
Но то, что она сказала, явно оказывало свое действие на этого человека, не давало покоя. И он через некоторое время встал, подошел к передней стенке и открыл дверь между фургоном и кабиной.
Выстрел прогремел в замкнутом пространстве оглушительно, и психиатр упал на спину. Горячий мозг и острые осколки кости расплескались по лицу и рукам Петры. Человек напротив полез за оружием, но получил две пули и свалился мертвым, не успев до него дотянуться.
Дверь открылась настежь, за ней стоял Ахилл с пистолетом в руке. Он что-то сказал.
- Я тебя не слышу, - ответила Петра. - Я даже собственного голоса не слышу.
Ахилл пожал плечами, заговорил громче, четче артикулируя слова. Петра не стала на него смотреть.
- Не собираюсь я тебя слушать, пока я вся перемазана кровью.
Ахилл отложил пистолет - так, чтобы она не дотянулась, - и снял рубашку. Он протянул рубашку Петре, но та не взяла, и тогда Ахилл стал вытирать ей лицо, пока Петра не выдернула рубашку у него из рук и не стала вытираться сама.
И звон в ушах тоже проходил.
- Удивительно, что ты их убил сразу, не воспользовавшись шансом объяснить, какой ты умный.
- А не надо было, - сказал Ахилл. - Ты им уже объяснила, какие они тупые.
- Так ты слушал?
- Ну конечно. Фургон был нашпигован жучками. И камерами.
- Их не было необходимости убивать.
- Этот тип полез за пистолетом.
- Только после того, как ты убил его друга.
- Да ладно, брось, - сказал Ахилл. - Я думал, что метод Эндера полностью состоял в упреждающем применении решающей силы. Я сделал лишь то, чему научился от вашего героя.
- Мне странно, что ты в этом эпизоде участвовал сам.
- Что значит - «в этом эпизоде»?
- Я думала, ты прервал и остальные спасательные операции.
- Ты забываешь, - сказал Ахилл, - что у меня были месяцы, чтобы вас оценить. Зачем мне остальные, если я выбрал себе лучшего?
- Заигрываешь? - произнесла Петра, вложив в это слово все доступное ей презрение. Обычно это вполне осаживало мальчишку, ставшего слишком самоуверенным. Но Ахилл только засмеялся:
- Нет, не заигрываю.
- А, я забыла, - сказала Петра. - Ты же сперва стреляешь, а потом уже и заигрывать не надо.
Это, кажется, попало в цель. Ахилл на миг пресекся, дыхание его стало чуть быстрее. До Петры дошло, что язык когда-нибудь доведет ее до гибели. Ей не приходилось видеть убитых, разве что в кино и на видео. То, что она считает себя главным героем той ленты, куда сейчас попала, совершенно не гарантирует ей выживания. По всему судя, Ахилл собирается убить и ее тоже.
А если нет? Если он действительно имеет в виду, что из всей команды оставил только ее? Как это огорчит Влада!
- А почему ты выбрал именно меня? - спросила она, меняя тему.
- Я же сказал. Ты лучше других.
- Чушь собачья. Упражнения, которые я для тебя делала, были не лучше, чем у всех.
- А, эти планы битв! Они были нужны, чтобы давать вам работу, пока шли настоящие тесты. Или, точнее, чтобы вы думали, что даете работу нам.
- А какой был настоящий тест, если, как ты говоришь, я справилась с ним лучше других?
- Картиночка с драконом, - ответил Ахилл.
Петра почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ахилл это заметил.
- Да ты не бойся, - сказал он, - тебя не накажут. Это и был тест: посмотреть, кто из вас сумеет передать весть на волю.
- И я выиграла приз - остаться с тобой? - Петра вложила в эти слова все отвращение, которое смогла собрать.
- Ты выиграла приз, - сказал Ахилл, - остаться в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92