Ей и в голову не могло прийти, что всего в нескольких футах над ней завис глаз объектива. Дали зеленый свет, фургон пристроился в хвосте у такси.
Жанна не глядела по сторонам. Открыв сумочку, она извлекла косметичку. Тронула тушью ресницы, накрасила губы, подчеркнув их линию ярко-красной помадой.
Такси остановилось в виду нарядного моста метро, по другую сторону которого начинался район Пасси. По мосту толпой шли извергнутые из дверей метро пассажиры. У Жанны мелькнула мысль, нет ли в этой толпе и Пола. Она вышла, торопливо расплатилась с водителем и пересекла улицу Жюля Верна, направляясь к кафе «Виадук» и к знакомым фасадам.
Том и участники группы, все так же на коленях, прижались носами к маленькому оконцу.
— Где мы? — спросил Том, когда Жанна миновала кафе.
— На улице Жюля Верна, — ответил водитель. — Седьмой округ.
— Ладно, — произнес он, — обгоняем.
Жанна почти дошла до дома с высокой чугунной дверью. Фургон поравнялся с ней и проехал вперед.
Улица выглядела как обычно — тихая, безлюдная, лишь изредка проедет случайный автомобиль. Строительные леса напротив возвышались скелетом какого-то допотопного ящера, до слуха Жанны долетал отдаленный грохот поездов метро. Она задержалась у двери с желтыми матовыми стеклами.
Фургон остановился, но водитель не заглушил мотора.
Жанна потянулась к двери, но уловила краем глаза какое-то движение впереди на улице. Дверца остановившегося фургона была чуть-чуть приоткрыта, и в щель просунулось рыльце продолговатого черного цилиндра: ручной микрофон. Она его сразу узнала. Следовало мгновенно принять решение.
Переборов страх и злость, она сразу решила, что делать. Повернулась и пошла дальше.
— Ты уверен, что она не заметила? — обратился Том к звукооператору.
— Исключено, — ответил тот и убрал микрофон; фургон снова медленно покатил вперед.
— Ты уж постарайся, — попросил Том, — попробуй записать звук шагов и что-нибудь из уличных шумов, чтоб передать общую атмосферу.
Жанну так и подмывало завопить. Ей хотелось наброситься на Тома, хотелось сбежать и никогда его больше не видеть. Надоело. Теперь фургон так выделялся на тихой улице, что впору было захохотать или выкинуть какое-нибудь непристойное коленце. Однако это могло сыграть на руку Тому. Нет, лучше обвести его вокруг пальца, да так, чтобы он это понял.
Дойдя до перекрестка, она остановилась. На другой стороне улицы стояла потемневшая от многолетней копоти каменная церквушка романской архитектуры. Не оглядываясь по сторонам, Жанна перешла через улицу и скрылась за тяжелой деревянной дверью.
— Стоп! — приказал Том водителю и добавил, обращаясь к съемочной группе: — Чтоб ни единого звука!
Он распахнул дверцу и соскочил на землю.
— На цыпочках, — предупредил он выбравшихся следом коллег. Том почувствовал, что наконец-то добрался до святая святых Жанны. Вот уж чего бы он никогда не подумал, — оказывается, она верующая! Открытие порадовало его, поскольку свидетельствовало о ее непорочности.
В церкви было пусто, если не считать одного-двух молящихся, царил полумрак. В одном из приделов слабо мерцали свечи. Вечерний свет, скупо просачиваясь сквозь витражи в высоких оконцах, освещал алтарь. Оператор поднял камеру и, повинуясь жестам Тома, сначала наставил объектив на витражи, а затем опустил и повел вдоль нефа, отыскивая Жанну.
Она преклонила колени перед решеткой исповедальни, молитвенно сложив руки.
— Снимаем наездом, — распорядился Том. Они подкрадывались к Жанне все ближе и ближе, пока наконец ясно не расслышали то, что она говорила.
— Ты подлый гад, Том, — говорила она, глядя прямо перед собой. — Ты подлый гад, подлый, подлый. Подлый гад! Я тебя презираю, ненавижу.
Том подошел к ней вплотную, отказываясь верить собственным ушам. Теперь он стоял совсем рядом и открыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но не смог выжать ни звука. Она продолжала бормотать, не поднимая глаз.
Ассистентка подошла к Тому и взяла его за руку.
— Хватит, — шепнула она.
— И правда, — ответил он. — Она меня достала.
Они вышли из церкви, остальные за ними, молча забрались в фургон, сложили камеру, микрофон и все прочее. Том понимал, что оказался в дурацком положении, и оттого злился.
Фургон дернулся, взревел и поехал по улице Жюля Верна.
В нефе церкви стало темнее. Сквозняк исподтишка задувал свечи. Несколько минут Жанна не шевелилась. Она знала, что крепко наказала Тома, но он сам того заслужил. Ей казалось, что сейчас она разревется от отчаяния: она безнадежно опоздала, Пола, конечно, уже нет в их квартире.
Она вышла из церкви; вечер был по-зимнему холодный. Ей не хотелось думать, что она больше не встретится с Полом.
Глава шестнадцатая
В кои веки в гостинице было тихо. Пол окинул взглядом улицу до кафешки, запер дверь и привернул лампу — процедура привычная и надоевшая хуже зубной боли. С какой бы радостью он выгнал всех постояльцев и запер за ними дверь, чтобы больше никогда их не видеть. Теперь ему и вправду было плевать на деньги. Его одолело жуткое одиночество. Тело Розы — после судебного вскрытия — должны были доставить на другой день. То-то, мрачно подумал он, будет радости ему и Матушке.
Он вернулся к себе, извлек из гардероба бутылку виски и налил. Когда он сунул бутылку на место, рука у него не дрожала, но в желудке было пусто и муторно. Он накинул купальный халат, извлеченный из того же шкафа, и затянул пояс. Все остальное, что было в комнате, как бы и не имело к нему отношения — книги и картины принадлежали Розе, сам Пол не копил сувениров и памяток, однако эти стены давали ему укрытие, и он не хотел уходить отсюда. Марсель пригласил Пола подняться к нему в номер, весьма странное приглашение. О Марселе он неизменно и с горьким юмором отзывался как о неофициальном любовнике жены, отчего собственное его положение почему-то казалось ему еще безнадежнее и пошлее. У Пола, разумеется, тоже были любовницы — официантки, какие-то унылые продавщицы, женщины, которые попадались ему на жизненном пути и с которыми он вступал в связь главным образом по привычке. Но у Розы, вероятно, было на уме что-то другое. Пол считал, что, как законный любовник, имеет право на определенные привилегии, в частности — на любовь. Каким же он был тупым идиотом!
Он понимал, чего Марселю стоило его пригласить. Сколько ночей просидел Пол в этой комнате, ожидая, не сводя глаз с зеленой неоновой рекламы «Рикара» на другой стороне улицы, пока Роза была с любовником. Что ж, пообещал себе Пол, если Марсель начнет пускать сопли и предаваться чувствам, придется, видимо, продырявить его башкой стену между комнатами, возведенную из дешевого клееного картона. С другой стороны, не исключено, что он узнает от Марселя что-нибудь любопытное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Жанна не глядела по сторонам. Открыв сумочку, она извлекла косметичку. Тронула тушью ресницы, накрасила губы, подчеркнув их линию ярко-красной помадой.
Такси остановилось в виду нарядного моста метро, по другую сторону которого начинался район Пасси. По мосту толпой шли извергнутые из дверей метро пассажиры. У Жанны мелькнула мысль, нет ли в этой толпе и Пола. Она вышла, торопливо расплатилась с водителем и пересекла улицу Жюля Верна, направляясь к кафе «Виадук» и к знакомым фасадам.
Том и участники группы, все так же на коленях, прижались носами к маленькому оконцу.
— Где мы? — спросил Том, когда Жанна миновала кафе.
— На улице Жюля Верна, — ответил водитель. — Седьмой округ.
— Ладно, — произнес он, — обгоняем.
Жанна почти дошла до дома с высокой чугунной дверью. Фургон поравнялся с ней и проехал вперед.
Улица выглядела как обычно — тихая, безлюдная, лишь изредка проедет случайный автомобиль. Строительные леса напротив возвышались скелетом какого-то допотопного ящера, до слуха Жанны долетал отдаленный грохот поездов метро. Она задержалась у двери с желтыми матовыми стеклами.
Фургон остановился, но водитель не заглушил мотора.
Жанна потянулась к двери, но уловила краем глаза какое-то движение впереди на улице. Дверца остановившегося фургона была чуть-чуть приоткрыта, и в щель просунулось рыльце продолговатого черного цилиндра: ручной микрофон. Она его сразу узнала. Следовало мгновенно принять решение.
Переборов страх и злость, она сразу решила, что делать. Повернулась и пошла дальше.
— Ты уверен, что она не заметила? — обратился Том к звукооператору.
— Исключено, — ответил тот и убрал микрофон; фургон снова медленно покатил вперед.
— Ты уж постарайся, — попросил Том, — попробуй записать звук шагов и что-нибудь из уличных шумов, чтоб передать общую атмосферу.
Жанну так и подмывало завопить. Ей хотелось наброситься на Тома, хотелось сбежать и никогда его больше не видеть. Надоело. Теперь фургон так выделялся на тихой улице, что впору было захохотать или выкинуть какое-нибудь непристойное коленце. Однако это могло сыграть на руку Тому. Нет, лучше обвести его вокруг пальца, да так, чтобы он это понял.
Дойдя до перекрестка, она остановилась. На другой стороне улицы стояла потемневшая от многолетней копоти каменная церквушка романской архитектуры. Не оглядываясь по сторонам, Жанна перешла через улицу и скрылась за тяжелой деревянной дверью.
— Стоп! — приказал Том водителю и добавил, обращаясь к съемочной группе: — Чтоб ни единого звука!
Он распахнул дверцу и соскочил на землю.
— На цыпочках, — предупредил он выбравшихся следом коллег. Том почувствовал, что наконец-то добрался до святая святых Жанны. Вот уж чего бы он никогда не подумал, — оказывается, она верующая! Открытие порадовало его, поскольку свидетельствовало о ее непорочности.
В церкви было пусто, если не считать одного-двух молящихся, царил полумрак. В одном из приделов слабо мерцали свечи. Вечерний свет, скупо просачиваясь сквозь витражи в высоких оконцах, освещал алтарь. Оператор поднял камеру и, повинуясь жестам Тома, сначала наставил объектив на витражи, а затем опустил и повел вдоль нефа, отыскивая Жанну.
Она преклонила колени перед решеткой исповедальни, молитвенно сложив руки.
— Снимаем наездом, — распорядился Том. Они подкрадывались к Жанне все ближе и ближе, пока наконец ясно не расслышали то, что она говорила.
— Ты подлый гад, Том, — говорила она, глядя прямо перед собой. — Ты подлый гад, подлый, подлый. Подлый гад! Я тебя презираю, ненавижу.
Том подошел к ней вплотную, отказываясь верить собственным ушам. Теперь он стоял совсем рядом и открыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но не смог выжать ни звука. Она продолжала бормотать, не поднимая глаз.
Ассистентка подошла к Тому и взяла его за руку.
— Хватит, — шепнула она.
— И правда, — ответил он. — Она меня достала.
Они вышли из церкви, остальные за ними, молча забрались в фургон, сложили камеру, микрофон и все прочее. Том понимал, что оказался в дурацком положении, и оттого злился.
Фургон дернулся, взревел и поехал по улице Жюля Верна.
В нефе церкви стало темнее. Сквозняк исподтишка задувал свечи. Несколько минут Жанна не шевелилась. Она знала, что крепко наказала Тома, но он сам того заслужил. Ей казалось, что сейчас она разревется от отчаяния: она безнадежно опоздала, Пола, конечно, уже нет в их квартире.
Она вышла из церкви; вечер был по-зимнему холодный. Ей не хотелось думать, что она больше не встретится с Полом.
Глава шестнадцатая
В кои веки в гостинице было тихо. Пол окинул взглядом улицу до кафешки, запер дверь и привернул лампу — процедура привычная и надоевшая хуже зубной боли. С какой бы радостью он выгнал всех постояльцев и запер за ними дверь, чтобы больше никогда их не видеть. Теперь ему и вправду было плевать на деньги. Его одолело жуткое одиночество. Тело Розы — после судебного вскрытия — должны были доставить на другой день. То-то, мрачно подумал он, будет радости ему и Матушке.
Он вернулся к себе, извлек из гардероба бутылку виски и налил. Когда он сунул бутылку на место, рука у него не дрожала, но в желудке было пусто и муторно. Он накинул купальный халат, извлеченный из того же шкафа, и затянул пояс. Все остальное, что было в комнате, как бы и не имело к нему отношения — книги и картины принадлежали Розе, сам Пол не копил сувениров и памяток, однако эти стены давали ему укрытие, и он не хотел уходить отсюда. Марсель пригласил Пола подняться к нему в номер, весьма странное приглашение. О Марселе он неизменно и с горьким юмором отзывался как о неофициальном любовнике жены, отчего собственное его положение почему-то казалось ему еще безнадежнее и пошлее. У Пола, разумеется, тоже были любовницы — официантки, какие-то унылые продавщицы, женщины, которые попадались ему на жизненном пути и с которыми он вступал в связь главным образом по привычке. Но у Розы, вероятно, было на уме что-то другое. Пол считал, что, как законный любовник, имеет право на определенные привилегии, в частности — на любовь. Каким же он был тупым идиотом!
Он понимал, чего Марселю стоило его пригласить. Сколько ночей просидел Пол в этой комнате, ожидая, не сводя глаз с зеленой неоновой рекламы «Рикара» на другой стороне улицы, пока Роза была с любовником. Что ж, пообещал себе Пол, если Марсель начнет пускать сопли и предаваться чувствам, придется, видимо, продырявить его башкой стену между комнатами, возведенную из дешевого клееного картона. С другой стороны, не исключено, что он узнает от Марселя что-нибудь любопытное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37