Но вижу только человека лет тридцати пяти с кожаными заплатками на локтях.
Аксиома:
Оставшись в кабинете для допросов, некоторые начинают вести себя так, словно их вот-вот, максимум секунд через пять, стошнит. Такое состояние может длиться часами. Подозреваемый отчаянно потеет. Судорожно глотает воздух. Он не притворяется. Если неожиданно войти и направить ему в глаза яркий свет, то станет видно, что глаза у него круглые, красные, да вдобавок сетчатые, как у насекомого – словно разделенные ржавой проволокой на крошечные выпуклые квадратики.
Это означает, что человек невиновен.
Виновные засыпают. Особенно ветераны-рецидивисты. Им уже известно, что по правилам игры это мертвое время. Они оттаскивают стул в угол и задают храпака. Вырубаются.
Трейдер не спал. Не корчился, не глотал воздух, не рвал на себе волосы. Он работал. Выложил на стол, рядом с пепельницей, стопку машинописных листов, ссутулился под сорокаваттной лампой и начал трудиться над каким-то текстом: щурясь сквозь поблескивающие очки, вносил исправления шариковой ручкой. Так прошел час, потом другой.
Вхожу, запираю за собой дверь. От этого под столом автоматически включается замаскированный магнитофон. У меня такое ощущение, будто в комнате нас трое: я чувствую незримое присутствие полковника Тома. Трейдер взирает на меня с равнодушным спокойствием. Бросаю ему через стол папку с увеличенной фотографией Дженнифер на обложке. Рядом кладу лист с объяснением прав подозреваемого. Приступаю.
Итак, Трейдер. Задам вам несколько предварительных вопросов. Возражений нет?
Пока нет.
Сколько лет вы с Дженнифер были вместе?
Теперь он заставляет меня ждать. Снимает очки, встречается со мной взглядом. Потом отворачивается. Медленно ощеривает верхние зубы. Отвечает через силу, будто страдает косноязычием. Но косноязычие здесь ни при чем.
Почти десять лет.
Как вы познакомились?
В университете.
Разница в возрасте у вас была какая? Семь лет?
Она училась на втором курсе, а я писал докторскую.
Вы у нее преподавали? Она была вашей студенткой?
Нет. Она занималась физикой и математикой, а я – философией.
Попрошу об этом подробнее. Вы занимаетесь философскими проблемами естествознания, верно?
В настоящее время – да. Но прежде занимался лингвистикой.
Лингвистикой? Философскими проблемами языкознания?
Совершенно верно. Точнее, семантикой условных конструкций. Меня интересовали различия между «если» и «если бы».
А теперь что вас интересует, друг мой?
…Множественность миров.
В каком смысле? Другие планеты?
Множественность миров, множественность форм сознания. Интерпретация относительных состояний. То, что в обиходе называют «параллельными вселенными», детектив.
Иногда я становлюсь похожа на обиженного ребенка, который едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Так и сейчас. Мне, как ребенку, трудно переносить снисхождение, но из гордости не подаю вида. Здесь идет скорее противодействие, чем жалость к себе. Когда я чего-то не понимаю, то сразу начинаю злиться. Говорю, сжав зубы: нет, от меня так легко не отделаешься. Хотя на самом-то деле именно так от человека и отделываются. Остается только смириться.
Значит, познакомились не на почве науки. А каким же образом?
…На университетском мероприятии.
Когда стали жить вместе?
Когда она закончила учебу. Года через полтора.
Как можете охарактеризовать ваши отношения?
Трейдер на некоторое время замолкает. Я прикуриваю новую сигарету от окурка старой. Как обычно, делаю это с умыслом – чтобы превратить кабинет в газовую камеру. Убийцы, бандиты, проститутки – те, как правило, не возражают (хотя бывают и сюрпризы). Мне показалось, у профессора философии порог чувствительности должен быть пониже. Полная пепельница – это подчас единственно доступный метод давления. Окурком по придуркам, как мы говорим. Один вид переполненной пепельницы вызывает приступ удушья.
Вы позволите?
Берите.
Спасибо. Вообще-то, я бросил. Кстати, после того, как сблизился с Дженнифер. Мы тогда оба бросили. А теперь снова закурил. Как я могу охарактеризовать наши отношения? Это было счастье. Счастье.
Но ваша связь близилась к завершению?
Ничего подобного.
У вас возникли определенные сложности.
Ничего подобного.
Так. Значит, все было великолепно. Пока примем на веру.
Как это понимать?
Вы строили планы на будущее.
Пожалуй, да.
Вы это обсуждали… Я спрашиваю, вы это обсуждали?… Ага. Дети. Вы хотели иметь детей? Вы, лично?
Разумеется. Мне тридцать пять лет. Появляется потребность видеть новые лица.
А она?
Любая женщина хочет иметь ребенка.
Он смотрит на меня, видит мой землистый цвет лица, мои глаза. И думает: любая, но не эта.
Вы считаете, женщина хочет ребенка как-то иначе, чем мужчина? Дженнифер хотела ребенка не так, как вы?
Женщина хочет ребенка физиологически. Для нее это потребность организма.
Вот как? Значит, у вас такой потребности не было.
Дело не в том. По-моему, каждый человек должен прожить…
Полноценную жизнь…
Нет, он должен просто прожить жизнь. А остальное приложиться. Вы позволите еще одну?…
Берите.
На следующей стадии надо отбросить последнюю видимость дружелюбия. Дурацкое дело – нехитрое, как некоторые выражаются. Тоуб, к примеру, так говорит. Здесь полиция изображает переход от подозрений к уверенности, и процесс этот выставляется напоказ. Но и внутри мы тоже меняемся. По крайней мере я меняюсь – иначе не получается. Я действительно должна перейти от подозрений к уверенности. Попросту говоря, мне нужно убедить себя, что этот тип виновен. Нужно влезть в шкуру полковника Тома. Нужно поверить. Захотеть этого. Нужно твердо знать, что подозреваемый виновен. Я это знаю. Я это знаю.
Трейдер, я хочу, чтобы вы восстановили в памяти события четвертого марта. Да-да, именно за этим я вас и позвала. Трейдер, мне захотелось убедиться, что ваши слова совпадают с нашими данными.
С вашими данными?
Да. С вещественными доказательствами, обнаруженными на месте преступления, Трейдер.
На месте преступления.
Трейдер, мы с вами живем в бюрократическом государстве. Иногда приходится заниматься ерундой.
Сейчас вы зачитаете мои права.
Верно, Трейдер, я собираюсь зачитать ваши права.
Я арестован?
Вам смешно. Нет, вы не арестованы. Но это легко исправить.
Я буду проходить по делу в качестве подозреваемого?
Посмотрим, как будете себя вести. На этой странице…
Постойте. Детектив Хулигэн, я ведь в любой момент могу прекратить это представление, не так ли? У меня есть право не отвечать на вопросы. И если не ошибаюсь, право позвонить адвокату.
Хотите адвоката? Нам достаточно свистнуть – и сюда явится адвокат. Но это не в ваших интересах. Протокол автоматически будет направлен в управление прокурора штата, и тогда я ничем не сумею вам помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Аксиома:
Оставшись в кабинете для допросов, некоторые начинают вести себя так, словно их вот-вот, максимум секунд через пять, стошнит. Такое состояние может длиться часами. Подозреваемый отчаянно потеет. Судорожно глотает воздух. Он не притворяется. Если неожиданно войти и направить ему в глаза яркий свет, то станет видно, что глаза у него круглые, красные, да вдобавок сетчатые, как у насекомого – словно разделенные ржавой проволокой на крошечные выпуклые квадратики.
Это означает, что человек невиновен.
Виновные засыпают. Особенно ветераны-рецидивисты. Им уже известно, что по правилам игры это мертвое время. Они оттаскивают стул в угол и задают храпака. Вырубаются.
Трейдер не спал. Не корчился, не глотал воздух, не рвал на себе волосы. Он работал. Выложил на стол, рядом с пепельницей, стопку машинописных листов, ссутулился под сорокаваттной лампой и начал трудиться над каким-то текстом: щурясь сквозь поблескивающие очки, вносил исправления шариковой ручкой. Так прошел час, потом другой.
Вхожу, запираю за собой дверь. От этого под столом автоматически включается замаскированный магнитофон. У меня такое ощущение, будто в комнате нас трое: я чувствую незримое присутствие полковника Тома. Трейдер взирает на меня с равнодушным спокойствием. Бросаю ему через стол папку с увеличенной фотографией Дженнифер на обложке. Рядом кладу лист с объяснением прав подозреваемого. Приступаю.
Итак, Трейдер. Задам вам несколько предварительных вопросов. Возражений нет?
Пока нет.
Сколько лет вы с Дженнифер были вместе?
Теперь он заставляет меня ждать. Снимает очки, встречается со мной взглядом. Потом отворачивается. Медленно ощеривает верхние зубы. Отвечает через силу, будто страдает косноязычием. Но косноязычие здесь ни при чем.
Почти десять лет.
Как вы познакомились?
В университете.
Разница в возрасте у вас была какая? Семь лет?
Она училась на втором курсе, а я писал докторскую.
Вы у нее преподавали? Она была вашей студенткой?
Нет. Она занималась физикой и математикой, а я – философией.
Попрошу об этом подробнее. Вы занимаетесь философскими проблемами естествознания, верно?
В настоящее время – да. Но прежде занимался лингвистикой.
Лингвистикой? Философскими проблемами языкознания?
Совершенно верно. Точнее, семантикой условных конструкций. Меня интересовали различия между «если» и «если бы».
А теперь что вас интересует, друг мой?
…Множественность миров.
В каком смысле? Другие планеты?
Множественность миров, множественность форм сознания. Интерпретация относительных состояний. То, что в обиходе называют «параллельными вселенными», детектив.
Иногда я становлюсь похожа на обиженного ребенка, который едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Так и сейчас. Мне, как ребенку, трудно переносить снисхождение, но из гордости не подаю вида. Здесь идет скорее противодействие, чем жалость к себе. Когда я чего-то не понимаю, то сразу начинаю злиться. Говорю, сжав зубы: нет, от меня так легко не отделаешься. Хотя на самом-то деле именно так от человека и отделываются. Остается только смириться.
Значит, познакомились не на почве науки. А каким же образом?
…На университетском мероприятии.
Когда стали жить вместе?
Когда она закончила учебу. Года через полтора.
Как можете охарактеризовать ваши отношения?
Трейдер на некоторое время замолкает. Я прикуриваю новую сигарету от окурка старой. Как обычно, делаю это с умыслом – чтобы превратить кабинет в газовую камеру. Убийцы, бандиты, проститутки – те, как правило, не возражают (хотя бывают и сюрпризы). Мне показалось, у профессора философии порог чувствительности должен быть пониже. Полная пепельница – это подчас единственно доступный метод давления. Окурком по придуркам, как мы говорим. Один вид переполненной пепельницы вызывает приступ удушья.
Вы позволите?
Берите.
Спасибо. Вообще-то, я бросил. Кстати, после того, как сблизился с Дженнифер. Мы тогда оба бросили. А теперь снова закурил. Как я могу охарактеризовать наши отношения? Это было счастье. Счастье.
Но ваша связь близилась к завершению?
Ничего подобного.
У вас возникли определенные сложности.
Ничего подобного.
Так. Значит, все было великолепно. Пока примем на веру.
Как это понимать?
Вы строили планы на будущее.
Пожалуй, да.
Вы это обсуждали… Я спрашиваю, вы это обсуждали?… Ага. Дети. Вы хотели иметь детей? Вы, лично?
Разумеется. Мне тридцать пять лет. Появляется потребность видеть новые лица.
А она?
Любая женщина хочет иметь ребенка.
Он смотрит на меня, видит мой землистый цвет лица, мои глаза. И думает: любая, но не эта.
Вы считаете, женщина хочет ребенка как-то иначе, чем мужчина? Дженнифер хотела ребенка не так, как вы?
Женщина хочет ребенка физиологически. Для нее это потребность организма.
Вот как? Значит, у вас такой потребности не было.
Дело не в том. По-моему, каждый человек должен прожить…
Полноценную жизнь…
Нет, он должен просто прожить жизнь. А остальное приложиться. Вы позволите еще одну?…
Берите.
На следующей стадии надо отбросить последнюю видимость дружелюбия. Дурацкое дело – нехитрое, как некоторые выражаются. Тоуб, к примеру, так говорит. Здесь полиция изображает переход от подозрений к уверенности, и процесс этот выставляется напоказ. Но и внутри мы тоже меняемся. По крайней мере я меняюсь – иначе не получается. Я действительно должна перейти от подозрений к уверенности. Попросту говоря, мне нужно убедить себя, что этот тип виновен. Нужно влезть в шкуру полковника Тома. Нужно поверить. Захотеть этого. Нужно твердо знать, что подозреваемый виновен. Я это знаю. Я это знаю.
Трейдер, я хочу, чтобы вы восстановили в памяти события четвертого марта. Да-да, именно за этим я вас и позвала. Трейдер, мне захотелось убедиться, что ваши слова совпадают с нашими данными.
С вашими данными?
Да. С вещественными доказательствами, обнаруженными на месте преступления, Трейдер.
На месте преступления.
Трейдер, мы с вами живем в бюрократическом государстве. Иногда приходится заниматься ерундой.
Сейчас вы зачитаете мои права.
Верно, Трейдер, я собираюсь зачитать ваши права.
Я арестован?
Вам смешно. Нет, вы не арестованы. Но это легко исправить.
Я буду проходить по делу в качестве подозреваемого?
Посмотрим, как будете себя вести. На этой странице…
Постойте. Детектив Хулигэн, я ведь в любой момент могу прекратить это представление, не так ли? У меня есть право не отвечать на вопросы. И если не ошибаюсь, право позвонить адвокату.
Хотите адвоката? Нам достаточно свистнуть – и сюда явится адвокат. Но это не в ваших интересах. Протокол автоматически будет направлен в управление прокурора штата, и тогда я ничем не сумею вам помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34