Она молчит. Тогда Юн говорит, что делать так двумя руками очень трудно, он показывает несколько раз, для ясности. Потом останавливается, ему хочется спросить, как ей понравилось. Она впилась взглядом в дорогу прямо перед собой. Он смотрит, на что она смотрит.
Они выезжают на гладкий участок перед крутым подъемом к лесу, который тянется долго и монотонно. Вибеке узнает дорогу. С каждой поездкой она делается все короче. Том, похоже, обрадовался при виде бесконечной, как кажется, прямой. Он прибавляет скорость. Фары вытапливают в темноте впереди открытое, белое поле, оно как будто постоянно расширяется. Расширение мира. Книжка с таким названием стоит у нее на полке, что-то по естествознанию. Она так до сих пор ее и не прочла, вечно отвлекается на очередной роман. Надо будет обсудить это с Томом. В физике она полный ноль, но ей это интересно.
Юна ослепляет идущая навстречу машина, он отворачивается. Потом все же смотрит в ее сторону. Машина уже близко, он видит, что у нее огромные колеса и что она выше обычных машин. Это военный автомобиль, думает Юн. Еще пара секунд, фары; осветят нашу машину, и они увидят нас. Он! пригибается, утыкается лицом в колени. Он делает это инстинктивно: раз война, то и свет наверняка не свет, а убойный лазерный луч. Она спрашивает, что стряслось. У него нет времени отвечать. Машина проносится мимо.
— Видела? — спрашивает Том.
Вибеке спрашивает, о чем он. ;
— Машину, которую мы проехали, видела?',
— Да, — говорит Вибеке; она не понимает, чего он так горячится. — По-моему, это не полиция.
— Но в ней кто-то сидел, видела?
— Может, кто-то просто выехал из города, чтоб побыть в тишине и покое. Наверно, ' они сидят и слушают классику.
Она смотрит на него. Он смотрит на дорогу. Ей жалко его: чего он бесится? Ей бы хотелось, чтобы он позволил себе помочь.
Юн слышит звук удаляющегося автомобиля, они сидят молча, будто продолжая прислушиваться. Он слышит ее шипение:
— Дурак набитый.
Женщина с ежиком на голове закуривает, долго выпускает струйку дыма, потом еще,
еще. Она делает все страшно медленно, и руки у нее дрожат. Машина снова наполняется сизым дымом.
Потом она заводит мотор, берется за руль обеими руками и выворачивает машину на дорогу. Одно колесо сперва пробуксовывает в снегу.
Вибеке смотрит на черный лес, дорогу, повороты, она прикидывает, сколько еще ехать. Том поет бесконечную песню. После каждого припева он два раза постукивает указательным пальцем по рулю. Она вглядывается в его лицо, повадки. В уголке рта след от пасты, раньше ею не замеченный. Она пытается вспомнить, когда же он чистил зубы. Наверно, в вагончике, перед самым выходом. Она чувствует чудесную усталость, ей хочется прильнуть к нему, заснуть, а потом проснуться рядом с кем-то, живым и теплым.
— И что дальше?
— Откуда ж мне знать, — говорит Том.
— Я хочу сказать, в книгах обычно бывает глава номер два, продолжение завязавшейся истории.
— Это верно.
— А сегодняшняя истории, этот наш вечер, что будет во второй главе?
Он вздыхает. Открывает было рот и снова его закрывает. Потом говорит:
— Сама понимаешь, какое тут продолжение, когда толком ничего и не начиналось.
Молчание. Вибеке сердится на себя за вопрос. Опять она была излишне прямолинейна, ему, конечно, почудился с ее стороны напор, давление. Ее это раздражает, потому что вообще-то она прекрасно разбирается в том, как далеко можно зайти с каким человеком. Но иной раз ведь хочется рискнуть, попробовать.
— Знаешь как бывает: в тебе что-то произошло, а ты не заметил. Встреча может послужить толчком, и только время спустя ты поймешь: а ведь что-то случилось, я изменился. Лучше быть проще, ведь мы видим не всю картину, а лишь какой-то кусочек.
Она замечает, что он сидит, сжав зубы. Что-то в нем есть дикарское, думает Вибеке. Он не умеет контролировать свои порывы. Вот зачем болтать с девчонкой-барменшей, когда она ждет его на холоде и он это знает? Может, у него психические проблемы? И он работает над обретением самоконтроля. А как отвоюет кусок контролируемой территории, держится за него мертво. Это объясняет противоречивость его поведения, думает она. Шизофрения часто проявляет себя гениальностью, вспомни хотя бы книжную полку в вагончике. И то, что он временно мотается с аттракционами, на самом деле часть общего плана реабилитации. Женщина в белом парике тоже более чем странная.
Она считает снежные отвалы, равное расстояние между ними задает ритм, она чувствует себя одинокой и сильной.
Остриженная ежиком женщина говорит, чтоб он сел прямо и перестал дурить. Юн смотрит на нее, она курит, быстро и глубоко затягиваясь. Ему не предлагает. А вдруг она все-таки мужчина, думает Юн, нос-то какой здоровый. Он пытается разглядеть, нет ли в причинном месте валика. Но белый свитер болтается чуть не до колен, ничего не разобрать. Сисек тоже не видно, и Юн думает, что если они и есть, то очень мелкие. Она спрашивает, на что он уставился, или это он спрашивает, на что я уставился, думает Юн.
— Ни на что, — отвечает он и смотрит на свои руки, сравнивает их с руками на руле, он и своих рук уже не узнаёт.
Они выворачивают на освещенный фонарями участок шоссе перед съездом к поселку. Справа видны огни тиволи, дуги проводов, унизанные лампочками красного, желтого, зеленого, синего, фиолетового и оранжевого цвета на фоне черного неба. Похожие на нитки стеклянных бус, которые были у нее в детстве. Она вдруг вспоминает о шарах и сует руку в карман проверить, не потерялись ли. Они согрелись и теплые. Она вытаскивает один шарик и незаметно роняет его на сиденье за спиной, часть ее будет путешествовать с ним дальше. Он и знать не будет, но однажды найдет шарик и, возможно, вспомнит ее.
Они проезжают управу. Ее кабинет с другой стороны, его не видно с дороги. Он сбрасывает скорость, они еле катятся.
— Скажи, куда тебя. Она отвечает не сразу. Он глушит мотор.
— Все время прямо, — говорит она мягко, чтобы не провоцировать его. — Здесь недалеко.
Юн воображает, что его с бешеной силой вдавили в кресло перегрузки во время старта космического корабля. Он смотрит на нее, она снова играет мышцами лица. Тогда он переводит взгляд на дорогу, глядит на светлые пятна от фар на снегу перед машиной и думает, что машина — робот, и, чтоб ни случилось, он запрограммирован отыскивать дорогу домой.
Вибеке глядит в окно. Машина скользит мимо остановки, магазина. Она роняет взгляд на спидометр, он едет не сказать медленно, так кажется потому, что все решилось быстро. Она смотрит мимо него на темные дома, запаркованные машины, задернутые шторы. Она видит пса у двери в дом, он стоит смирно и смотрит на дверь. Похоже, он стоит так давно.
— Сюда, — говорит она, когда они подъезжают.
Он останавливается, не выключая мотора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Они выезжают на гладкий участок перед крутым подъемом к лесу, который тянется долго и монотонно. Вибеке узнает дорогу. С каждой поездкой она делается все короче. Том, похоже, обрадовался при виде бесконечной, как кажется, прямой. Он прибавляет скорость. Фары вытапливают в темноте впереди открытое, белое поле, оно как будто постоянно расширяется. Расширение мира. Книжка с таким названием стоит у нее на полке, что-то по естествознанию. Она так до сих пор ее и не прочла, вечно отвлекается на очередной роман. Надо будет обсудить это с Томом. В физике она полный ноль, но ей это интересно.
Юна ослепляет идущая навстречу машина, он отворачивается. Потом все же смотрит в ее сторону. Машина уже близко, он видит, что у нее огромные колеса и что она выше обычных машин. Это военный автомобиль, думает Юн. Еще пара секунд, фары; осветят нашу машину, и они увидят нас. Он! пригибается, утыкается лицом в колени. Он делает это инстинктивно: раз война, то и свет наверняка не свет, а убойный лазерный луч. Она спрашивает, что стряслось. У него нет времени отвечать. Машина проносится мимо.
— Видела? — спрашивает Том.
Вибеке спрашивает, о чем он. ;
— Машину, которую мы проехали, видела?',
— Да, — говорит Вибеке; она не понимает, чего он так горячится. — По-моему, это не полиция.
— Но в ней кто-то сидел, видела?
— Может, кто-то просто выехал из города, чтоб побыть в тишине и покое. Наверно, ' они сидят и слушают классику.
Она смотрит на него. Он смотрит на дорогу. Ей жалко его: чего он бесится? Ей бы хотелось, чтобы он позволил себе помочь.
Юн слышит звук удаляющегося автомобиля, они сидят молча, будто продолжая прислушиваться. Он слышит ее шипение:
— Дурак набитый.
Женщина с ежиком на голове закуривает, долго выпускает струйку дыма, потом еще,
еще. Она делает все страшно медленно, и руки у нее дрожат. Машина снова наполняется сизым дымом.
Потом она заводит мотор, берется за руль обеими руками и выворачивает машину на дорогу. Одно колесо сперва пробуксовывает в снегу.
Вибеке смотрит на черный лес, дорогу, повороты, она прикидывает, сколько еще ехать. Том поет бесконечную песню. После каждого припева он два раза постукивает указательным пальцем по рулю. Она вглядывается в его лицо, повадки. В уголке рта след от пасты, раньше ею не замеченный. Она пытается вспомнить, когда же он чистил зубы. Наверно, в вагончике, перед самым выходом. Она чувствует чудесную усталость, ей хочется прильнуть к нему, заснуть, а потом проснуться рядом с кем-то, живым и теплым.
— И что дальше?
— Откуда ж мне знать, — говорит Том.
— Я хочу сказать, в книгах обычно бывает глава номер два, продолжение завязавшейся истории.
— Это верно.
— А сегодняшняя истории, этот наш вечер, что будет во второй главе?
Он вздыхает. Открывает было рот и снова его закрывает. Потом говорит:
— Сама понимаешь, какое тут продолжение, когда толком ничего и не начиналось.
Молчание. Вибеке сердится на себя за вопрос. Опять она была излишне прямолинейна, ему, конечно, почудился с ее стороны напор, давление. Ее это раздражает, потому что вообще-то она прекрасно разбирается в том, как далеко можно зайти с каким человеком. Но иной раз ведь хочется рискнуть, попробовать.
— Знаешь как бывает: в тебе что-то произошло, а ты не заметил. Встреча может послужить толчком, и только время спустя ты поймешь: а ведь что-то случилось, я изменился. Лучше быть проще, ведь мы видим не всю картину, а лишь какой-то кусочек.
Она замечает, что он сидит, сжав зубы. Что-то в нем есть дикарское, думает Вибеке. Он не умеет контролировать свои порывы. Вот зачем болтать с девчонкой-барменшей, когда она ждет его на холоде и он это знает? Может, у него психические проблемы? И он работает над обретением самоконтроля. А как отвоюет кусок контролируемой территории, держится за него мертво. Это объясняет противоречивость его поведения, думает она. Шизофрения часто проявляет себя гениальностью, вспомни хотя бы книжную полку в вагончике. И то, что он временно мотается с аттракционами, на самом деле часть общего плана реабилитации. Женщина в белом парике тоже более чем странная.
Она считает снежные отвалы, равное расстояние между ними задает ритм, она чувствует себя одинокой и сильной.
Остриженная ежиком женщина говорит, чтоб он сел прямо и перестал дурить. Юн смотрит на нее, она курит, быстро и глубоко затягиваясь. Ему не предлагает. А вдруг она все-таки мужчина, думает Юн, нос-то какой здоровый. Он пытается разглядеть, нет ли в причинном месте валика. Но белый свитер болтается чуть не до колен, ничего не разобрать. Сисек тоже не видно, и Юн думает, что если они и есть, то очень мелкие. Она спрашивает, на что он уставился, или это он спрашивает, на что я уставился, думает Юн.
— Ни на что, — отвечает он и смотрит на свои руки, сравнивает их с руками на руле, он и своих рук уже не узнаёт.
Они выворачивают на освещенный фонарями участок шоссе перед съездом к поселку. Справа видны огни тиволи, дуги проводов, унизанные лампочками красного, желтого, зеленого, синего, фиолетового и оранжевого цвета на фоне черного неба. Похожие на нитки стеклянных бус, которые были у нее в детстве. Она вдруг вспоминает о шарах и сует руку в карман проверить, не потерялись ли. Они согрелись и теплые. Она вытаскивает один шарик и незаметно роняет его на сиденье за спиной, часть ее будет путешествовать с ним дальше. Он и знать не будет, но однажды найдет шарик и, возможно, вспомнит ее.
Они проезжают управу. Ее кабинет с другой стороны, его не видно с дороги. Он сбрасывает скорость, они еле катятся.
— Скажи, куда тебя. Она отвечает не сразу. Он глушит мотор.
— Все время прямо, — говорит она мягко, чтобы не провоцировать его. — Здесь недалеко.
Юн воображает, что его с бешеной силой вдавили в кресло перегрузки во время старта космического корабля. Он смотрит на нее, она снова играет мышцами лица. Тогда он переводит взгляд на дорогу, глядит на светлые пятна от фар на снегу перед машиной и думает, что машина — робот, и, чтоб ни случилось, он запрограммирован отыскивать дорогу домой.
Вибеке глядит в окно. Машина скользит мимо остановки, магазина. Она роняет взгляд на спидометр, он едет не сказать медленно, так кажется потому, что все решилось быстро. Она смотрит мимо него на темные дома, запаркованные машины, задернутые шторы. Она видит пса у двери в дом, он стоит смирно и смотрит на дверь. Похоже, он стоит так давно.
— Сюда, — говорит она, когда они подъезжают.
Он останавливается, не выключая мотора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24