Но прежде она должна узнать правду.
— Ты сегодня уже поднимался наверх? — осторожно спросила она.
— Ты имеешь в виду сюда? — в голосе его проскользнули странные нотки. — Почему я должен был сюда подниматься?
— Ну… я просто так спросила. — Она бросила на него испытующий взгляд. — Так ты был здесь?
— Я все утро просидел на скучнейшем совещании, — ответил он как можно спокойнее. Голос его стал низким от страсти. — Единственное, о чем я думал, так это о том, что приду к тебе, как только освобожусь.
Но подозрения не отпускали ее: если Изабель заходила по делу, то почему он не может сказать об этом прямо? И сейчас он намеренно уходит от этой темы. Она помотала головой, чтобы побороть растущее возбуждение.
— Не надо, Бьерн, — слабо возразила она. — Я пеку пирог.
Его серые глаза зажглись внезапной яростью.
— Тоже мне, нашла предлог. Ты ведешь себя так только потому, что я, якобы, не уделяю тебе достаточно времени. Ты слишком эгоистична — я не могу прыгать вокруг тебя все время.
— Яне…
— Да пошел к черту твой пирог! — воскликнул он и, прежде чем она разгадала его намерения, подхватил ее на руки и понес в спальню.
— Бьерн, отпусти меня, — прошипела она со злостью.
Он отпустил… бросив ее на кровать. И упал рядом, почти придавив ее весом своего тела.
— Это единственный твой талант, который действует на меня безотказно, — выговорил он, растягивая слова. Он обхватил ее запястья и задрал ей руки над головой. — А пироги печь может любой.
Он поднял ее юбку и, даже не до конца сняв с нее крохотные французские кружевные трусики, овладел ею. Это была яростная голодная страсть, как будто они не занимались любовью всю прошлую ночь. Сознание ее раздвоилось — одна часть ее существа ликовала от проявления такого безудержного желания, а другая восставала Против того, что он использовал ее для удовлетворения своей физической страсти, не думая о том, хочет она этого или нет.
От злости она возбуждалась еще больше. Это было дикое, животное совокупление. Они боролись друг с другом в яростной любовной схватке, пока наконец оба не закричали и не рухнули друг другу в объятья, тяжело и прерывисто дыша.
Бьерн быстро встал и, улыбаясь, смотрел на распластанную поперек кровати Марту.
— Не пытайся убедить меня, что ты этого не хотела? Ты возбудилась еще сильнее обычного. Она кинула на него яростный взгляд.
— И это все, ради чего я тебе нужна? На моем месте могла быть любая уличная девка!
— Не пори чушь! — приказал он. — У меня нет времени на глупые ссоры, после обеда у меня важные переговоры.
— Ну что ж, тогда тебе лучше спуститься вниз, — в голосе ее звучала горечь, — а я займусь своим пирогом.
Он холодно рассмеялся.
— Как хочешь.
С этими словами он затянул узел галстука и вышел.
Марта зло выругалась, услышав, как хлопнула входная дверь. Схватила подушку и запустила ей в стену. Он обращался с ней как… как с последней шлюхой, а не как с женщиной, которая должна была стать его женой. Но поступая так, он мог избежать всех неприятных вопросов насчет Изабель.
В душе ее вспыхнула ревность. Что за чертовщина происходит? Раньше он пытался отрицать свою связь с Изабель, но если между ними действительно ничего нет и не было, то почему же француженка пришла в такую ярость, увидев Марту в его квартире. Неужели он надеялся удержать их обеих — одну в качестве жены, а другую — любовницы? Если он добивался именно этого, то зачем он вообще тогда решил жениться на ней.
Она дала волю своим чувствам, яростно взбивая тесто. Едва она сунула пирог в духовку, как раздался звонок в дверь. Она открыла дверь и удивленно посмотрела на человека, стоящего на пороге. Это был Питер ван Дерек.
— Мне очень неудобно беспокоить вас. Но могу ли я на секунду зайти? Мне нужно взять кое-какие бумаги, а Бьерн слишком занят — у него совещание.
— Да-да, конечно, — она отступила назад, пропуская его в дверь. Войдя в комнату, он огляделся.
— Вы сегодня не рисуете?
— Нет, сегодня — нет, — ответила девушка с натянутой улыбкой. — Сегодня я занимаюсь домашним хозяйством — я пеку пирог.
— Пирог? — Его глаза загорелись. — Обожаю домашние пироги.
Она засмеялась.
— К сожалению, я только что поставила его в духовку.
— А теста у вас не осталось? Можно мне попробовать? Понимаю, что это звучит странно, но ничего не могу поделать — привычка с детства.
Она улыбнулась и пригласила его пройти на кухню. Толстыми пальцами он подобрал тесто, оставшееся на стенках миски.
— Превосходно! — одобрил он. — Бьерну очень повезло.
На лицо ее набежала тень, это не ускользнуло от его внимания.
— Что-то случилось? — сочувственно спросил он.
— Нет, — она передернула плечами, — ничего особенного.
— Вы уверены? — голос его прозвучал очень мягко, и она почувствовала, как слезы подкатывают к горлу.
— Просто… Он так много работает, — пояснила она, стараясь сказать как можно меньше. — Я так мало его вижу.
Ван Дерек понимающе закивал головой.
— Да, боюсь, что компания стоит для него на первом месте. Поэтому я был несколько удивлен… — Он оборвал себя на полуслове, и девушка вопросительно взглянула на него.
— Чему вы удивлялись?
Казалось, что он смутился и предпочел бы вовсе не отвечать на ее вопрос.
— Удивлялся тому, что Бьерн выбрал себе в жены такую молоденькую девушку, — наконец пробормотал он. — Мне казалось, что ему следовало жениться на…
— На ком-то постарше и поопытнее, — закончила она фразу. — На элегантной женщине… — Его смущение лишь подтвердило ее догадки. — На ком-то типа его любовницы француженки?
Он пытался что-то сказать, но она опередила:
— Я знаю, что она была здесь сегодня. Он удивленно уставился на нее.
— Он сказал вам об этом?
— Нет! — Значит, мелькнула у нее мысль, это действительно было правдой. Сердце Марты сжалось от боли. — Но я знаю.
Он обнял ее за плечи, успокаивая.
— Мне надо было предупредить вас об этом раньше, но я не был уверен. — Она заплакала, и он протянул ей свой носовой платок. — Мне больно видеть, что вы так расстраиваетесь. Я бы хотел помочь, но… — Он нежно погладил ее по голове.
— Я не понимаю одного — зачем он предложил мне выйти за него замуж, если он и дальше собирается встречаться с ней? — Она тяжело вздохнула. — Я ничего не понимаю.
— Боюсь, что это так, — пробормотал он, крепче прижимая ее к себе. — Видите ли, ваш отец мог бы помочь Берну в делах компании — у него такие связи и положение.
— Нет! — Но она знала, что он сказал правду. Ей показалось, что мир вокруг нее рассыпался на тысячи осколков. Какой же наивной дурой она была — наивной, доверчивой дурой! Она подозревала, что Бьерн неспроста сделал ей неожиданное предложение, но закрывала глаза на очевидные факты. А он умело воспользовался этим, опутывал ее любовной паутиной, навеянной ее собственными романтическими бреднями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Ты сегодня уже поднимался наверх? — осторожно спросила она.
— Ты имеешь в виду сюда? — в голосе его проскользнули странные нотки. — Почему я должен был сюда подниматься?
— Ну… я просто так спросила. — Она бросила на него испытующий взгляд. — Так ты был здесь?
— Я все утро просидел на скучнейшем совещании, — ответил он как можно спокойнее. Голос его стал низким от страсти. — Единственное, о чем я думал, так это о том, что приду к тебе, как только освобожусь.
Но подозрения не отпускали ее: если Изабель заходила по делу, то почему он не может сказать об этом прямо? И сейчас он намеренно уходит от этой темы. Она помотала головой, чтобы побороть растущее возбуждение.
— Не надо, Бьерн, — слабо возразила она. — Я пеку пирог.
Его серые глаза зажглись внезапной яростью.
— Тоже мне, нашла предлог. Ты ведешь себя так только потому, что я, якобы, не уделяю тебе достаточно времени. Ты слишком эгоистична — я не могу прыгать вокруг тебя все время.
— Яне…
— Да пошел к черту твой пирог! — воскликнул он и, прежде чем она разгадала его намерения, подхватил ее на руки и понес в спальню.
— Бьерн, отпусти меня, — прошипела она со злостью.
Он отпустил… бросив ее на кровать. И упал рядом, почти придавив ее весом своего тела.
— Это единственный твой талант, который действует на меня безотказно, — выговорил он, растягивая слова. Он обхватил ее запястья и задрал ей руки над головой. — А пироги печь может любой.
Он поднял ее юбку и, даже не до конца сняв с нее крохотные французские кружевные трусики, овладел ею. Это была яростная голодная страсть, как будто они не занимались любовью всю прошлую ночь. Сознание ее раздвоилось — одна часть ее существа ликовала от проявления такого безудержного желания, а другая восставала Против того, что он использовал ее для удовлетворения своей физической страсти, не думая о том, хочет она этого или нет.
От злости она возбуждалась еще больше. Это было дикое, животное совокупление. Они боролись друг с другом в яростной любовной схватке, пока наконец оба не закричали и не рухнули друг другу в объятья, тяжело и прерывисто дыша.
Бьерн быстро встал и, улыбаясь, смотрел на распластанную поперек кровати Марту.
— Не пытайся убедить меня, что ты этого не хотела? Ты возбудилась еще сильнее обычного. Она кинула на него яростный взгляд.
— И это все, ради чего я тебе нужна? На моем месте могла быть любая уличная девка!
— Не пори чушь! — приказал он. — У меня нет времени на глупые ссоры, после обеда у меня важные переговоры.
— Ну что ж, тогда тебе лучше спуститься вниз, — в голосе ее звучала горечь, — а я займусь своим пирогом.
Он холодно рассмеялся.
— Как хочешь.
С этими словами он затянул узел галстука и вышел.
Марта зло выругалась, услышав, как хлопнула входная дверь. Схватила подушку и запустила ей в стену. Он обращался с ней как… как с последней шлюхой, а не как с женщиной, которая должна была стать его женой. Но поступая так, он мог избежать всех неприятных вопросов насчет Изабель.
В душе ее вспыхнула ревность. Что за чертовщина происходит? Раньше он пытался отрицать свою связь с Изабель, но если между ними действительно ничего нет и не было, то почему же француженка пришла в такую ярость, увидев Марту в его квартире. Неужели он надеялся удержать их обеих — одну в качестве жены, а другую — любовницы? Если он добивался именно этого, то зачем он вообще тогда решил жениться на ней.
Она дала волю своим чувствам, яростно взбивая тесто. Едва она сунула пирог в духовку, как раздался звонок в дверь. Она открыла дверь и удивленно посмотрела на человека, стоящего на пороге. Это был Питер ван Дерек.
— Мне очень неудобно беспокоить вас. Но могу ли я на секунду зайти? Мне нужно взять кое-какие бумаги, а Бьерн слишком занят — у него совещание.
— Да-да, конечно, — она отступила назад, пропуская его в дверь. Войдя в комнату, он огляделся.
— Вы сегодня не рисуете?
— Нет, сегодня — нет, — ответила девушка с натянутой улыбкой. — Сегодня я занимаюсь домашним хозяйством — я пеку пирог.
— Пирог? — Его глаза загорелись. — Обожаю домашние пироги.
Она засмеялась.
— К сожалению, я только что поставила его в духовку.
— А теста у вас не осталось? Можно мне попробовать? Понимаю, что это звучит странно, но ничего не могу поделать — привычка с детства.
Она улыбнулась и пригласила его пройти на кухню. Толстыми пальцами он подобрал тесто, оставшееся на стенках миски.
— Превосходно! — одобрил он. — Бьерну очень повезло.
На лицо ее набежала тень, это не ускользнуло от его внимания.
— Что-то случилось? — сочувственно спросил он.
— Нет, — она передернула плечами, — ничего особенного.
— Вы уверены? — голос его прозвучал очень мягко, и она почувствовала, как слезы подкатывают к горлу.
— Просто… Он так много работает, — пояснила она, стараясь сказать как можно меньше. — Я так мало его вижу.
Ван Дерек понимающе закивал головой.
— Да, боюсь, что компания стоит для него на первом месте. Поэтому я был несколько удивлен… — Он оборвал себя на полуслове, и девушка вопросительно взглянула на него.
— Чему вы удивлялись?
Казалось, что он смутился и предпочел бы вовсе не отвечать на ее вопрос.
— Удивлялся тому, что Бьерн выбрал себе в жены такую молоденькую девушку, — наконец пробормотал он. — Мне казалось, что ему следовало жениться на…
— На ком-то постарше и поопытнее, — закончила она фразу. — На элегантной женщине… — Его смущение лишь подтвердило ее догадки. — На ком-то типа его любовницы француженки?
Он пытался что-то сказать, но она опередила:
— Я знаю, что она была здесь сегодня. Он удивленно уставился на нее.
— Он сказал вам об этом?
— Нет! — Значит, мелькнула у нее мысль, это действительно было правдой. Сердце Марты сжалось от боли. — Но я знаю.
Он обнял ее за плечи, успокаивая.
— Мне надо было предупредить вас об этом раньше, но я не был уверен. — Она заплакала, и он протянул ей свой носовой платок. — Мне больно видеть, что вы так расстраиваетесь. Я бы хотел помочь, но… — Он нежно погладил ее по голове.
— Я не понимаю одного — зачем он предложил мне выйти за него замуж, если он и дальше собирается встречаться с ней? — Она тяжело вздохнула. — Я ничего не понимаю.
— Боюсь, что это так, — пробормотал он, крепче прижимая ее к себе. — Видите ли, ваш отец мог бы помочь Берну в делах компании — у него такие связи и положение.
— Нет! — Но она знала, что он сказал правду. Ей показалось, что мир вокруг нее рассыпался на тысячи осколков. Какой же наивной дурой она была — наивной, доверчивой дурой! Она подозревала, что Бьерн неспроста сделал ей неожиданное предложение, но закрывала глаза на очевидные факты. А он умело воспользовался этим, опутывал ее любовной паутиной, навеянной ее собственными романтическими бреднями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37