Лучше не раздражать Эйса глупыми разговорами и не отравлять последние дни совместных радостей.
Но он вдруг слез с кровати и, сходив в ванную, вернулся оттуда с пачкой презервативов. Терпение Алекс лопнуло: опомнился таки наконец! От злости на глазах у нее выступили слезы.
– Не поздновато ли?
– Странный вопрос, – нахмурился Эйс, и Алекс тотчас же дала задний ход.
– Я хотела сказать, что если кто-то из нас и болен скверной болезнью, то другой уже подхватил ее, вот и все!
– Ах, вот оно что! – облегченно вздохнул он, и ей захотелось ударить его по наглой физиономии. – Я чист, как ангел!
– И я тоже. Но какой смысл пользоваться этими штуками теперь? Раньше нужно было думать, – сказала Алекс упавшим голосом.
– Но ты ничего мне не говорила, крошка! – вскинул брови Эйс. – По-твоему, это только моя забота? Дорогая, пойми же наконец: мне тридцать два года, и, когда я начинал играть в эти игры с девчонками, под «безопасным сексом» мы понимали утаивание от партнерши своего адреса.
– Как смешно! Лучше скажи прямо: ты думаешь, что я мечтаю подловить тебя на беременности? Очень нужен мне такой самовлюбленный муж! Только сумасшедшая согласится выйти за тебя! Боже, что я такое несу! Мне самой пора обратиться к врачу! Я совсем спятила! Где моя одежда? Я ухожу!
– Нет! Ты никуда не пойдешь! – воскликнул Эйс и потянул ее за руку к себе.
Его губы стали целовать ее самые чувствительные места на шее, а руки ласкать ей грудь, возбуждая в ней страсть. После недолгой борьбы с искусителем она сдалась, вяло заметив:
– Это нечестная игра.
– Я знаю, – пробормотал он между поцелуями и улыбнулся ей так, что она моментально расхотела возвращаться домой…
Саймон Дэниельс, частный детектив, позвонил Филипу на другое утро, когда Алекс еще спала, обессилев после вчерашних забав. Минувший вечер выдался для сыщика чрезвычайно утомительным: пришлось шпионить за Эйсом до глубокой ночи, сперва следуя за ним на машине до Уимблдона, потом наблюдая за окнами его дома и пытаясь заглянуть в щель между шторами, и под конец незаметно сопроводить знакомый черный «мерседес» обратно до Итон-сквер. Подведя итоги, он доложил их заказчику.
– Вы установили личность этого мужчины? – спросил Филип, выслушав детектива, хотя в глубине души уже знал ответ на свой вопрос.
– Я сразу узнал его, это американский теннисист Эйс Делани, – сказал сыщик.
Филип кивнул, стараясь сохранять спокойствие.
– Так вы утверждаете, что они весь вечер находились в этом частном коттедже. Одни? Или у них были гости? – попытался ухватиться за соломинку он.
– Одни, – кивнул Саймон. – Вокруг этого дома крутятся репортеры-папарацци. Я нашел с одним из них общий язык. Он рассказал мне, по секрету, что Делани снял этот домик до конца Уимблдонского чемпионата.
– Понятно, – только и сказал Филип, давая понять Дэниельсу, что разговор окончен.
После завтрака Алекс прошлась по магазинам, купила себе одежду на размер больше того, что теперь носила, и еще более свободного покроя и к полудню – времени начала трансляции матчей Уимблдонского турнира – вернулась на Итон-сквер.
Прошмыгнув в гостиную, она включила телевизор: в этот день должны были состояться полуфинальные встречи мужского одиночного разряда, в связи с чем Эйс согласился дать ведущему спортивной программы пространное интервью. В первую очередь телезрителей, разумеется, интересовало мнение звезды тенниса о возможном исходе состязаний.
Алекс смотрела на его смуглую мужественную физиономию и слушала его выступление с откровенным восторгом: сейчас, когда американца не было рядом, ей не за чем было скрывать свои чувства. И Филип Кейн, потихоньку въехавший на кресле-коляске в комнату, без труда заметил это. Позади него шел Грэм Питерс.
– Доброе утро, Алекс! – сказал он довольно холодно.
– А, это ты, Грэм! Привет! – неохотно обернулась та, изобразив улыбку.
– Грэм приглашает тебя в ресторан! – сказал Филип.
– В самом деле? – Алекс снова повернулась к экрану.
– Грэм заказал столик в «Сан-Лоренцо», он специально заехал за тобой, – громче повторил отец.
– Желаю приятного аппетита, Грэм! Поболтаем, когда ты вернешься. Я не голодна.
Филип сжал ручки кресла и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Ты, видимо, не поняла, Алекс! – вмешался гость. – Я надеялся, что мы вместе пообедаем. Честно говоря, я не знал, что ты поклонница мастеров большого тенниса. Кто играет в полуфинале?
В этот момент интервью Эйса закончилось, и началась трансляция матчей парного разряда. Алекс утратила интерес к передаче и спросила Грэма:
– Ты хочешь, чтобы мы вместе поехали в ресторан?
– Да, нужно кое-что обсудить с глазу на глаз, – ответил тот.
– В самом деле? Уж не о банкете ли в твоем доме пойдет речь? Помнится, ты упомянул о нем в разговоре с Диккинсоном…..
– Да, именно о нем! – подтвердил Филип, покосившись на Грэма. – Мы хотим просить тебя исполнить роль хозяйки дома.
– И когда же состоится банкет? – спросила Алекс.
– В следующую пятницу, – ответил Грэм, и она расслабилась: к тому времени Эйс уже вернется в Лос-Анджелес, и ей нужно будет чем-то занять голову, чтобы не думать о нем постоянно.
– Хорошо, я согласна. Но в ресторан мне ехать не хочется.
– Я прошу тебя составить мне компанию! – не уступал Грэм, и Алекс неохотно пошла переодеваться.
Впервые в жизни Алекс едва натянула на себя платье восьмого размера. Что же будет с ней через месяц? Настроение тотчас же упало.
– Не рекомендую есть пудинг, – заметил Филип с откровенным сарказмом. – Ты толстеешь на глазах.
Алекс покраснела, но промолчала, ограничившись прощальным кивком.
Проводив ее мрачным взглядом, Филип погрузился в невеселые раздумья. Уж лучше бы она забеременела от Грэма! Родился бы светловолосый ребенок… Но если на свет появится младенец с темными глазами и черными волосами на макушке, тогда… От ярости Филипа затрясло. Мысль о том, что в жилах малышки все равно будет течь его кровь, слегка утешила его, и он криво усмехнулся: любопытно, удастся ли воспитать из чада с дурной наследственностью благородного человека? Забавный выйдет, однако, эксперимент! Филип обожал черный юмор…
В конце концов он пришел к выводу, что сможет смириться с внучкой, но не потерпит отпрыска Делани мужского пола. Живая копия Эйса, расхаживающая по его дому, будет постоянно напоминать о перенесенных им оскорблениях и обидах. Филип вздрогнул от негодования, представив себе все это, однако тотчас же подумал, что доказать на деле превосходство среды воспитания над скверной наследственностью – его святой долг.
Мысленному взору Филипа предстала умилительная картина: он сам, Грэм, Алекс и дитя в семейном интерьере. Со временем, возможно, появятся другие дети… И впервые за все месяцы, минувшие после перенесенного им удара, Филип увидел свет в конце тоннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Но он вдруг слез с кровати и, сходив в ванную, вернулся оттуда с пачкой презервативов. Терпение Алекс лопнуло: опомнился таки наконец! От злости на глазах у нее выступили слезы.
– Не поздновато ли?
– Странный вопрос, – нахмурился Эйс, и Алекс тотчас же дала задний ход.
– Я хотела сказать, что если кто-то из нас и болен скверной болезнью, то другой уже подхватил ее, вот и все!
– Ах, вот оно что! – облегченно вздохнул он, и ей захотелось ударить его по наглой физиономии. – Я чист, как ангел!
– И я тоже. Но какой смысл пользоваться этими штуками теперь? Раньше нужно было думать, – сказала Алекс упавшим голосом.
– Но ты ничего мне не говорила, крошка! – вскинул брови Эйс. – По-твоему, это только моя забота? Дорогая, пойми же наконец: мне тридцать два года, и, когда я начинал играть в эти игры с девчонками, под «безопасным сексом» мы понимали утаивание от партнерши своего адреса.
– Как смешно! Лучше скажи прямо: ты думаешь, что я мечтаю подловить тебя на беременности? Очень нужен мне такой самовлюбленный муж! Только сумасшедшая согласится выйти за тебя! Боже, что я такое несу! Мне самой пора обратиться к врачу! Я совсем спятила! Где моя одежда? Я ухожу!
– Нет! Ты никуда не пойдешь! – воскликнул Эйс и потянул ее за руку к себе.
Его губы стали целовать ее самые чувствительные места на шее, а руки ласкать ей грудь, возбуждая в ней страсть. После недолгой борьбы с искусителем она сдалась, вяло заметив:
– Это нечестная игра.
– Я знаю, – пробормотал он между поцелуями и улыбнулся ей так, что она моментально расхотела возвращаться домой…
Саймон Дэниельс, частный детектив, позвонил Филипу на другое утро, когда Алекс еще спала, обессилев после вчерашних забав. Минувший вечер выдался для сыщика чрезвычайно утомительным: пришлось шпионить за Эйсом до глубокой ночи, сперва следуя за ним на машине до Уимблдона, потом наблюдая за окнами его дома и пытаясь заглянуть в щель между шторами, и под конец незаметно сопроводить знакомый черный «мерседес» обратно до Итон-сквер. Подведя итоги, он доложил их заказчику.
– Вы установили личность этого мужчины? – спросил Филип, выслушав детектива, хотя в глубине души уже знал ответ на свой вопрос.
– Я сразу узнал его, это американский теннисист Эйс Делани, – сказал сыщик.
Филип кивнул, стараясь сохранять спокойствие.
– Так вы утверждаете, что они весь вечер находились в этом частном коттедже. Одни? Или у них были гости? – попытался ухватиться за соломинку он.
– Одни, – кивнул Саймон. – Вокруг этого дома крутятся репортеры-папарацци. Я нашел с одним из них общий язык. Он рассказал мне, по секрету, что Делани снял этот домик до конца Уимблдонского чемпионата.
– Понятно, – только и сказал Филип, давая понять Дэниельсу, что разговор окончен.
После завтрака Алекс прошлась по магазинам, купила себе одежду на размер больше того, что теперь носила, и еще более свободного покроя и к полудню – времени начала трансляции матчей Уимблдонского турнира – вернулась на Итон-сквер.
Прошмыгнув в гостиную, она включила телевизор: в этот день должны были состояться полуфинальные встречи мужского одиночного разряда, в связи с чем Эйс согласился дать ведущему спортивной программы пространное интервью. В первую очередь телезрителей, разумеется, интересовало мнение звезды тенниса о возможном исходе состязаний.
Алекс смотрела на его смуглую мужественную физиономию и слушала его выступление с откровенным восторгом: сейчас, когда американца не было рядом, ей не за чем было скрывать свои чувства. И Филип Кейн, потихоньку въехавший на кресле-коляске в комнату, без труда заметил это. Позади него шел Грэм Питерс.
– Доброе утро, Алекс! – сказал он довольно холодно.
– А, это ты, Грэм! Привет! – неохотно обернулась та, изобразив улыбку.
– Грэм приглашает тебя в ресторан! – сказал Филип.
– В самом деле? – Алекс снова повернулась к экрану.
– Грэм заказал столик в «Сан-Лоренцо», он специально заехал за тобой, – громче повторил отец.
– Желаю приятного аппетита, Грэм! Поболтаем, когда ты вернешься. Я не голодна.
Филип сжал ручки кресла и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Ты, видимо, не поняла, Алекс! – вмешался гость. – Я надеялся, что мы вместе пообедаем. Честно говоря, я не знал, что ты поклонница мастеров большого тенниса. Кто играет в полуфинале?
В этот момент интервью Эйса закончилось, и началась трансляция матчей парного разряда. Алекс утратила интерес к передаче и спросила Грэма:
– Ты хочешь, чтобы мы вместе поехали в ресторан?
– Да, нужно кое-что обсудить с глазу на глаз, – ответил тот.
– В самом деле? Уж не о банкете ли в твоем доме пойдет речь? Помнится, ты упомянул о нем в разговоре с Диккинсоном…..
– Да, именно о нем! – подтвердил Филип, покосившись на Грэма. – Мы хотим просить тебя исполнить роль хозяйки дома.
– И когда же состоится банкет? – спросила Алекс.
– В следующую пятницу, – ответил Грэм, и она расслабилась: к тому времени Эйс уже вернется в Лос-Анджелес, и ей нужно будет чем-то занять голову, чтобы не думать о нем постоянно.
– Хорошо, я согласна. Но в ресторан мне ехать не хочется.
– Я прошу тебя составить мне компанию! – не уступал Грэм, и Алекс неохотно пошла переодеваться.
Впервые в жизни Алекс едва натянула на себя платье восьмого размера. Что же будет с ней через месяц? Настроение тотчас же упало.
– Не рекомендую есть пудинг, – заметил Филип с откровенным сарказмом. – Ты толстеешь на глазах.
Алекс покраснела, но промолчала, ограничившись прощальным кивком.
Проводив ее мрачным взглядом, Филип погрузился в невеселые раздумья. Уж лучше бы она забеременела от Грэма! Родился бы светловолосый ребенок… Но если на свет появится младенец с темными глазами и черными волосами на макушке, тогда… От ярости Филипа затрясло. Мысль о том, что в жилах малышки все равно будет течь его кровь, слегка утешила его, и он криво усмехнулся: любопытно, удастся ли воспитать из чада с дурной наследственностью благородного человека? Забавный выйдет, однако, эксперимент! Филип обожал черный юмор…
В конце концов он пришел к выводу, что сможет смириться с внучкой, но не потерпит отпрыска Делани мужского пола. Живая копия Эйса, расхаживающая по его дому, будет постоянно напоминать о перенесенных им оскорблениях и обидах. Филип вздрогнул от негодования, представив себе все это, однако тотчас же подумал, что доказать на деле превосходство среды воспитания над скверной наследственностью – его святой долг.
Мысленному взору Филипа предстала умилительная картина: он сам, Грэм, Алекс и дитя в семейном интерьере. Со временем, возможно, появятся другие дети… И впервые за все месяцы, минувшие после перенесенного им удара, Филип увидел свет в конце тоннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71