Да, такая сила воли. Хотите для примера огреть меня?.. Ну, той же солонкой… по голове?
Ну, пожалуйста! А пепельница вас не устроит? Жаль. Нет-нет, просто я хотел произвести на вас впечатление. Жаль… Я нагнусь, а вы… Вот, обратите внимание – следы на темени, нашли?
Следы ведут в парк. На набережную. Попросили закурить, а я не курю.
Это следы борьбы за курение. Я их обезоружил тем, что оказался выше. На три порядка выше… Когда встал, я молча повернулся и пополз. С гордо поднятой головой вдоль по набережной парка культуры и отдыха…
Меня трудно обидеть, девочка! Оскорбить практически невозможно. Я выше. Им не достать. Они пытаются, а не достать. Это очень смешно со стороны, очень. Они не знают, что я неуязвим. Броня – десять миллиметров. Как у танка. Я живу в танке. Снаружи только глаза. Это мой наблюдательный пункт на лбу. Оттуда я наблюдаю, как они из кожи вон лезут, чтобы унизить меня, в лепешку разбиваются, а все отскакивает, отскакивает. Можете сказать все, что вы обо мне думаете.
Выслушаю с интересом.
Назовите всех тех, с кем живет моя жена, зачитайте списком. Как об стенку горох! Я удивительный, правда? Смешайте с грязью при людях. Ради бога! Отмоюсь горячей водой. Или холодной. Какая будет. А не будет, могу походить в грязи, вызывая здоровое отвращение и смеясь. Можете пугать мною детей…
Оп-па! На вас не попало? Естественно. А меня облили. Это горячее чье-то. Борщ.
Сейчас скажу с чем… Ого! С грибами. Капуста… Сметана… Соли маловато. Не беспокойтесь. Ничего страшного. Высохнет. На мне всегда все высыхает. Можно лить добавку. Вы изумлены, не правда ли? Нет, меня облили нарочно. Вот.
Пожалуйста. На ногу наступили и не извинились. Они думают, я вспыхну, я разъярюсь. Мне смешны эти мелкие брызги. Еще немного – вы начнете мной восхищаться.
Простите, меня зовут. Вон трое в углу приглашают на «Давай выйдем!». Одну минуту. Больше мне не потребуется: их трое, я один, минутное дело. Мм… Вот и я. Ничего страшного. Слабаки! Втроем не могли убить одного человека. Тьфу! Не беспокойтесь. Не надо искать. У меня этих зубов во рту знаете сколько? Я отвернусь, не хочу вас шокировать этой частью лица… Согласитесь, в моем профиле есть что-то греческое… А так? Было греческое. Выходит, кончилось.
Жаль…
Извините, только число запишу, место действия и приметы этих троих. Да, я веду маленький дневничок для себя. Мемуары. Кто, чем, когда. Знаете телепередачу?
Видите ли… Как вам объяснить?.. Есть так называемая мина замедленного действия. Не взрывается годами, а в определенное время – шарах! И вы в чистом поле.
Так вот, я – мина замедленного действия. Я заведен на двадцать ноль-ноль пятого августа этого года. Мне будет сорок лет, и я взорвусь! По московскому времени в двадцать ноль-ноль. Запомните. Нет, я не угрожаю, просто хочу предупредить тех, кто мне симпатичен. С вами их стало девять. А остальных приглашу на свой юбилей. В том числе женщин, которым отдавал руку и сердце, а взамен не получал ничего. Я этого не прощаю. Я копил в себе сорок лет, образовалась критическая масса – взрыв неминуем. Я ничего не могу поделать. Я уже себе не принадлежу – это произойдет пятого августа в двадцать ноль-ноль. У вас двое суток в запасе. Постарайтесь уехать подальше. Здесь будет страшное дело. Я взорву к чертовой матери все – с грязными скатертями, борщами, ухмылками, рожами и теми тремя мужиками, которые жрут бормотуху с хреном.
«Приятного аппетита!» В клочья все, в лоскуты! Нет, уже ничего нельзя сделать.
Поздно. Мне сорок лет.
Кофе, будьте добры!.. Прошел мимо. Даже не посмотрел. Его тоже записываю.
Приглашу на пятое августа.
А вы будете жить, вы мне нравитесь, вы сидите со мной за одним столом. Теперь вы самый близкий мне человек – уезжайте подальше. Вас я предупредил. А с остальными поговорю пятого августа в двадцать ноль-ноль.
Дальновидность
– Простите, когда умрете, сколько человек пойдет за вашим гробом?
– Я как-то не считал пока…
– Прикиньте ориентировочно.
– Ну откуда я знаю… человек пятнадцать, двадцать наверно, наберется.
– Двадцать?! А у меня сто пятьдесят!
– Вас хоронили?
– Пока нет. Но я уже договорился. Обзвонил, взял расписки. Мертвого обманывать – грех! Все придут, как миленькие, когда расписка. И вы придете.
– Я??!
– Конечно. Вы ко мне хорошо относитесь?
– Нормально.
– Ну вот. Неужели вам трудно будет сделать для меня такую малость, – проводить в последний путь? Я бы вас проводил.
– В какой последний путь?
– Это займет у вас полтора часа. Автобус в оба конца уже заказан. Ну?
Последняя просьба умирающего?!
– Да вы же здоровы, как бык! Господи, прости!
– Поэтому и прошу сейчас! Умру, – будет поздно. Так я могу на вас рассчитывать? Конечно, если я имею дело с порядочным…
– Господи! Ну до чего вы… Да приду я, приду!
– Благодарю вас. Товарищ обещал прилететь из Сыктывкара! Двадцать лет не виделись, все некогда, далеко! А на похороны обещал, хоть раз в жизни повидаемся! Расписочку, пожалуйста.
– Черт возьми! Я же сказал, – приду… Где расписаться?
– Здесь. Спасибо. Знаете, когда за гробом идет много народа, – значит, он хорошо жил. «У него было много друзей,» – скажут, Столько друзей, пусть после смерти, но есть! Итак, вместе с вами у меня на похоронах будет сто пятьдесят два человека, надеюсь, вы придете с женой? Целая траурная процессия! Как у знаменитости! Да! За барахлом столько народа не пойдет! Раз на широкую ногу умер, значит, широко жил!.. Хотелось бы посмотреть, как это будет выглядеть!
Сделайте, пожалуйста, пару снимков для меня, ладно? А в чем вы будете? Оденьте на похороны этот костюм, он мне нравится. Только галстук построже, – все-таки похороны! Надгробное слово я могу от вас ждать?
– О чем вы говорите!
– Заранее благодарю. У вас тембр красивый, скажете: «Такой человек был!» – Такой человек!
– Нет! Знаете, как сделаем? Вы сначала слезы сдержите, а потом вдруг расплачетесь, хорошо? (Всхлипывает.) На кого ж я вас покинул!.. (Рыдая.) Смерть вырвала из наших рядов удивительного человека! Кажется, вчера еще… Господи!..
– А отчего он умер? То есть вы?
– Ах, оставьте меня! Уйдите! Хочу побыть один. Каждый раз так расстраиваюсь, просто нет сил дожить до этих похорон!
– Не дай бог! Надеюсь, все будет хорошо – доживете! А уж похороним вас – не пожалеете!
Волк и семеро козлят
Идет по лесу серый волк – зубами щелк, а навстречу ему семеро козлят. И такие на вид симпатичные, просто слюнки текут! Волк страшно обрадовался неожиданной встрече и говорит шестерым козлятам:
– Козлятушки-ребятушки, а что это мы в лесу в такое позднее время делаем, а?
– Мы… А мы… гуляем, – испуганно ответили пятеро козлят.
– И нисколечко вам не страшно в лесу, вот так, вчетвером?
– Страшно, – заплакали трое козлят.
– М-да, – зевнул волк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Ну, пожалуйста! А пепельница вас не устроит? Жаль. Нет-нет, просто я хотел произвести на вас впечатление. Жаль… Я нагнусь, а вы… Вот, обратите внимание – следы на темени, нашли?
Следы ведут в парк. На набережную. Попросили закурить, а я не курю.
Это следы борьбы за курение. Я их обезоружил тем, что оказался выше. На три порядка выше… Когда встал, я молча повернулся и пополз. С гордо поднятой головой вдоль по набережной парка культуры и отдыха…
Меня трудно обидеть, девочка! Оскорбить практически невозможно. Я выше. Им не достать. Они пытаются, а не достать. Это очень смешно со стороны, очень. Они не знают, что я неуязвим. Броня – десять миллиметров. Как у танка. Я живу в танке. Снаружи только глаза. Это мой наблюдательный пункт на лбу. Оттуда я наблюдаю, как они из кожи вон лезут, чтобы унизить меня, в лепешку разбиваются, а все отскакивает, отскакивает. Можете сказать все, что вы обо мне думаете.
Выслушаю с интересом.
Назовите всех тех, с кем живет моя жена, зачитайте списком. Как об стенку горох! Я удивительный, правда? Смешайте с грязью при людях. Ради бога! Отмоюсь горячей водой. Или холодной. Какая будет. А не будет, могу походить в грязи, вызывая здоровое отвращение и смеясь. Можете пугать мною детей…
Оп-па! На вас не попало? Естественно. А меня облили. Это горячее чье-то. Борщ.
Сейчас скажу с чем… Ого! С грибами. Капуста… Сметана… Соли маловато. Не беспокойтесь. Ничего страшного. Высохнет. На мне всегда все высыхает. Можно лить добавку. Вы изумлены, не правда ли? Нет, меня облили нарочно. Вот.
Пожалуйста. На ногу наступили и не извинились. Они думают, я вспыхну, я разъярюсь. Мне смешны эти мелкие брызги. Еще немного – вы начнете мной восхищаться.
Простите, меня зовут. Вон трое в углу приглашают на «Давай выйдем!». Одну минуту. Больше мне не потребуется: их трое, я один, минутное дело. Мм… Вот и я. Ничего страшного. Слабаки! Втроем не могли убить одного человека. Тьфу! Не беспокойтесь. Не надо искать. У меня этих зубов во рту знаете сколько? Я отвернусь, не хочу вас шокировать этой частью лица… Согласитесь, в моем профиле есть что-то греческое… А так? Было греческое. Выходит, кончилось.
Жаль…
Извините, только число запишу, место действия и приметы этих троих. Да, я веду маленький дневничок для себя. Мемуары. Кто, чем, когда. Знаете телепередачу?
Видите ли… Как вам объяснить?.. Есть так называемая мина замедленного действия. Не взрывается годами, а в определенное время – шарах! И вы в чистом поле.
Так вот, я – мина замедленного действия. Я заведен на двадцать ноль-ноль пятого августа этого года. Мне будет сорок лет, и я взорвусь! По московскому времени в двадцать ноль-ноль. Запомните. Нет, я не угрожаю, просто хочу предупредить тех, кто мне симпатичен. С вами их стало девять. А остальных приглашу на свой юбилей. В том числе женщин, которым отдавал руку и сердце, а взамен не получал ничего. Я этого не прощаю. Я копил в себе сорок лет, образовалась критическая масса – взрыв неминуем. Я ничего не могу поделать. Я уже себе не принадлежу – это произойдет пятого августа в двадцать ноль-ноль. У вас двое суток в запасе. Постарайтесь уехать подальше. Здесь будет страшное дело. Я взорву к чертовой матери все – с грязными скатертями, борщами, ухмылками, рожами и теми тремя мужиками, которые жрут бормотуху с хреном.
«Приятного аппетита!» В клочья все, в лоскуты! Нет, уже ничего нельзя сделать.
Поздно. Мне сорок лет.
Кофе, будьте добры!.. Прошел мимо. Даже не посмотрел. Его тоже записываю.
Приглашу на пятое августа.
А вы будете жить, вы мне нравитесь, вы сидите со мной за одним столом. Теперь вы самый близкий мне человек – уезжайте подальше. Вас я предупредил. А с остальными поговорю пятого августа в двадцать ноль-ноль.
Дальновидность
– Простите, когда умрете, сколько человек пойдет за вашим гробом?
– Я как-то не считал пока…
– Прикиньте ориентировочно.
– Ну откуда я знаю… человек пятнадцать, двадцать наверно, наберется.
– Двадцать?! А у меня сто пятьдесят!
– Вас хоронили?
– Пока нет. Но я уже договорился. Обзвонил, взял расписки. Мертвого обманывать – грех! Все придут, как миленькие, когда расписка. И вы придете.
– Я??!
– Конечно. Вы ко мне хорошо относитесь?
– Нормально.
– Ну вот. Неужели вам трудно будет сделать для меня такую малость, – проводить в последний путь? Я бы вас проводил.
– В какой последний путь?
– Это займет у вас полтора часа. Автобус в оба конца уже заказан. Ну?
Последняя просьба умирающего?!
– Да вы же здоровы, как бык! Господи, прости!
– Поэтому и прошу сейчас! Умру, – будет поздно. Так я могу на вас рассчитывать? Конечно, если я имею дело с порядочным…
– Господи! Ну до чего вы… Да приду я, приду!
– Благодарю вас. Товарищ обещал прилететь из Сыктывкара! Двадцать лет не виделись, все некогда, далеко! А на похороны обещал, хоть раз в жизни повидаемся! Расписочку, пожалуйста.
– Черт возьми! Я же сказал, – приду… Где расписаться?
– Здесь. Спасибо. Знаете, когда за гробом идет много народа, – значит, он хорошо жил. «У него было много друзей,» – скажут, Столько друзей, пусть после смерти, но есть! Итак, вместе с вами у меня на похоронах будет сто пятьдесят два человека, надеюсь, вы придете с женой? Целая траурная процессия! Как у знаменитости! Да! За барахлом столько народа не пойдет! Раз на широкую ногу умер, значит, широко жил!.. Хотелось бы посмотреть, как это будет выглядеть!
Сделайте, пожалуйста, пару снимков для меня, ладно? А в чем вы будете? Оденьте на похороны этот костюм, он мне нравится. Только галстук построже, – все-таки похороны! Надгробное слово я могу от вас ждать?
– О чем вы говорите!
– Заранее благодарю. У вас тембр красивый, скажете: «Такой человек был!» – Такой человек!
– Нет! Знаете, как сделаем? Вы сначала слезы сдержите, а потом вдруг расплачетесь, хорошо? (Всхлипывает.) На кого ж я вас покинул!.. (Рыдая.) Смерть вырвала из наших рядов удивительного человека! Кажется, вчера еще… Господи!..
– А отчего он умер? То есть вы?
– Ах, оставьте меня! Уйдите! Хочу побыть один. Каждый раз так расстраиваюсь, просто нет сил дожить до этих похорон!
– Не дай бог! Надеюсь, все будет хорошо – доживете! А уж похороним вас – не пожалеете!
Волк и семеро козлят
Идет по лесу серый волк – зубами щелк, а навстречу ему семеро козлят. И такие на вид симпатичные, просто слюнки текут! Волк страшно обрадовался неожиданной встрече и говорит шестерым козлятам:
– Козлятушки-ребятушки, а что это мы в лесу в такое позднее время делаем, а?
– Мы… А мы… гуляем, – испуганно ответили пятеро козлят.
– И нисколечко вам не страшно в лесу, вот так, вчетвером?
– Страшно, – заплакали трое козлят.
– М-да, – зевнул волк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27