Что же до барахцев и флибустьеров, то, скорее всего, им
напрямую платили правители Аргоса и Зингары. Каперские
свидетельства, выдававшиеся флибустьерам, были лишь жалким
оправданием. Зингарцы попросту паразитировали на более
удачливых в коммерческом отношении соседях. Однако и для
них самих это оказалось палкой о двух концах, и поощряемое
пиратство, должно быть, не раз подливало масло в огонь
внутренних распрей, раздиравших страну, поскольку
флибустьеры, никем не контролируемые, не раз поднимали меч
против собственных зингарских кораблей, поселений и замков.
Кроме того, примеры из позднейшей истории (мы говорим
сейчас о викингах и пиратах Вест-Индии) подтверждают,
что набеги на прибрежные поселения зачастую оказываются
куда выгоднее, нежели нападения на торговые суда. Побережье
Зингары и Куша нередко страдало от морских разбойников, и
даже Шему и Стигии порою сильно доставалось. Вероятно,
чернокожие корсары промышляли в основном набегами на Куш и
прочие южные королевства, не брезгуя попутно и
работорговлей.
В такое случае Западное море было достаточно
безопасным, чтобы аргосцы завязали торговлю между севером и
югом. Мессантия, благодаря своему удачному расположению,
стала идеальным перевалочным пунктом, откуда пришедший
морем товар развозился караванами. А разумная политика
прямого и косвенного подкупа способствовала тому, чтобы
морские разбойники, не считая самых отважных или
неуправляемых, избирали другие цели для охоты.
Конечно, Конан проломил бы череп любому, кто осмелился
предположить, что он оказался всего лишь пешкой (или, в
лучшем случае, ладьей) в планах мессантийских магнатов,
однако человек, у кого достало бы ума прийти к подобному
выводу, без сомнения, воздержался бы от того, чтобы
высказывать свои соображения по этому поводу в присутствии
киммерийца.


1 2