Снег валил уже более девяти часов, сугробы росли как на дрожжах, а деревья превратились в белые свечи.
Девушка, убираясь на кухне, все гадала, когда же угомонится разгулявшийся ветер, принесший столь мощный снегопад.
Ее взгляд упал на старую лампу. Слава богу, у них достаточно керосина. Кроме того, в доме есть камин. Не замерзнут.
— Печка здесь была, — сообщила Женевьева, — при жизни дяди. — Нахмурившись, она громыхнула кастрюлями.
— А куда же она подевалась?
Почувствовав на себе взгляд, Боуен обернулась. Щеки девушки вспыхнули. Каждую клеточку ее тела охватило желание.
Полчаса назад Джон, занимаясь гимнастикой, смущал ее своими движениями: приседаниями, раскачиваниями, поворотами. Теперь он, стянув джинсы, уселся на пол. Подогнул одну ногу и прислонился спиной к кровати. Черные волосы блестели, капельки пота покрывали прямой нос и высокие скулы. Влага выступила у него на плечах, груди, переливалась радужным светом на оливковой коже.
У Женевьевы застучало в висках. Как хочется прижаться щекой к его груди, почувствовать под ладонями силу его мускулов! А может, Джон Стил обладает сверхъестественными способностями? Притягивает бедных девушек к себе, как магнитом…
Она снова вернулась к хозяйственным хлопотам.
— После смерти дяди домик переделали из зимнего в летний. По всей видимости, решили, что камин выглядит более привлекательно, чем печь. Хорошо еще есть другие источники тепла, иначе бы мы превратились в сосульки.
— Уф! Насчет источников тепла можно тему развить, — Таггерт хитро прищурился.
Женевьева задержала дыхание, поставила кастрюлю в шкафчик, затем полезла в свою сумку. Положила на стол лист бумаги и начала что-то писать.
— Чем ты там занимаешься?
Господи, сдержанный Таггерт сегодня был на редкость любопытен. Притвориться, что не расслышала его вопроса?
— Я понял. Ты еще и писательница. Попробую угадать, как называется твой гениальный роман. «Жизнь на бегу». Угадал?
— Я пишу письмо.
— Брату?
— Нет. В детективное агентство. В Денвер.
— Зачем?
— Надеюсь, что откликнется кто-нибудь порядочный. Добросовестно изучит дело Сета.
Таггерт долго молчал. Она уже начала думать, что сыщик не понял намека.
— Значит, хочешь наладить контакт с частными детективами, попросишь их заняться новым расследованием? — В его голосе зазвучали нотки непонятного раздражения.
Девушка вздрогнула. Ей был неприятен подобный тон.
— Уже несколько месяцев подряд я пишу всем. В полицию, политикам, адвокатам. Я бы и президенту написала, если б знала, что он поможет. — Боуен внезапно замолчала. Нельзя выдавать все свои намерения.
Таггерт поджал губы.
— И что ты хочешь доказать?
— Сет говорил и говорит правду. Он не убивал своего друга Джимми.
Мужчина качнул головой.
— Ты слишком наивна, Женевьева. Жизнь так сложна…
— Не надо больше слов, — девушка резко прервала его и вскочила на ноги. Как она устала! И замерзла, и с трудом приходила в себя после бурной ночи. А тут еще нужно выслушивать проповеди. Увольте. — Ты не все знаешь.
— Я знаю достаточно, чтобы скептически судить о версии твоего брата, — отрезал он. — У него имелись мотив и возможность. В полицейском докладе нет ничего, что поддержало бы его идею о каком-то незнакомце. У адвокатов мало шансов вытащить парня…
Она с удивлением посмотрела на Таггерта.
— Ты читал доклад полиции?
— Я делал свою работу. Хотел во всем досконально разобраться. Ведь главный девиз «Стил секьюрити» — ограждать людей от несправедливых обвинений. Однако ваш с братом случай особый…
— Если ты читал доклад, — закричала Женевьева, — то знаешь: ружье принадлежало Джимми, а не Сету.
— И? Твой брат знал, где оно хранится, и легко мог им завладеть. А из вас троих только у него обнаружены частицы пороха на пальцах.
— Потому что он схватился за ружье после того, как настоящий убийца…
— Ну, давай, давай. Развивай свою версию. Ты ведь очень умная. Хотя лучше буду говорить я. Итак, ружье. По рассказам твоего брата, Джеймс Данн сам принес оружие в ваш дом. И вдруг появился незнакомец. Между бандитом и Джимми завязалась драка. Во время борьбы винтовка неожиданно выстрелила. Бывает и такое. Но, знаешь, как-то это все не убеждает. И почему на ружье не обнаружили отпечатков пальцев чужака? Он во время схватки не мог избежать прикосновений к нему. А где в самый страшный момент находился Сет? Ну да, конечно. Появился после убийства. Извини, не верю. К тому же у него был мотив устранить Джеймса. Денег от страховки Данна хватило бы спасти от краха магазины спортивных товаров, которые они вместе открывали. Но с тех пор, как Джимми заявил о том, что встретил свою будущую жену и намерен сделать ее наследницей своего состояния, Сету нужно было действовать очень быстро. Ведь он практически выпадал из совместного бизнеса…
— Ты закончил?
— В общем, да.
— Отличная речь. Потрясающая.
Слова застревали в горле. Правда, Боуен приготовила тысячу возражений и аргументов. Но, посмотрев на зло сжатые губы сыщика, она вдруг поняла, что сейчас не хочет его переубеждать. А если он все-таки согласится выслушать ее, что с того? Наверняка останется при своем мнении. Надежды девушки на спасение брата таяли с каждой секундой.
Правда, в душе она обвиняла себя в излишне драматическом подходе к сложившейся ситуации. У нее ведь имелись очень серьезные доводы в защиту Сета. Однако Женевьева запаниковала. В последние сорок восемь часов многое изменилось. Неизвестно вообще, как будут разворачиваться события дальше.
Она задула старую лампу. Убрала со стола свои письмена, завернулась в одеяло. В избушке было достаточно прохладно.
— Что ты, черт возьми, насупилась? И зачем так укуталась?
— Пытаюсь согреться. Потом пойду спать.
— Сейчас? Но мы еще не закончили…
— Долгий день. Я устала. — И не хочу иметь дело с… тобой, хотела сказать она, но промолчала и резко наклонилась вперед, чтобы задуть вторую лампу.
— Оставь свет, — отрывисто попросил Таггерт. Удивленная нервозностью в его голосе, Женевьева вздрогнула.
— Да ради бога. — Она повернулась. Посмотрела на Джона.
Он сидел мрачный и непроницаемый. Совсем недавно девушка чувствовала себя в кольце этих сильных рук в полной безопасности. Ситуация резко изменилась. От волнения ее губы задрожали.
— Черт, Женевьева…
— Джон, пожалуйста, успокойся. Я не собираюсь загружать тебя своими проблемами. — Она подошла к кушетке, стянула с себя джинсы, свитер и забралась в спальный мешок. — Давай лучше спать. Утро вечера мудренее.
Свернувшись калачиком, она молила об одном: Морфей, унеси побыстрее в свое царство.
Таггерт изучал танцующие на потолке тени от лампы.
Снаружи все еще злился и бушевал ветер, переходя от грозных завываний к леденящему душу шепоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26