Он оправдывался тем, что Миллисент все усложняет. Если он начнет торопить события, Миллисент упрется и окончательно отравит им жизнь. Они и так многого добились. Просто нужно еще чуть-чуть потерпеть…
«Еще потерпеть, — мрачно подумала Виктория, отодвигая тарелку с принесенным Полли фруктовым салатом. — Еще чуть-чуть…» Как будто она мало терпела! За время ее пребывания в Нью-Йорке они не выкроили и минутки, чтобы побыть вдвоем. Ангус не мог увидеться с Викторией, и ее тело и душа разрывались от ненависти к матери и от досады на Ангуса, который не мог избавиться от своих бесконечных обязанностей.
А что ее ожидало по возвращении? Арчи и Байрон — единственные люди, на которых она могла положиться, единственные, кто знал ее до начала одинокой ссылки в Калифорнию, — уехали веселиться с Джиджи Орсини, которая была слишком хорошо одета и ни черта не соображала в рекламном бизнесе. С девчонкой, которая по каким-то непонятным причинам напоминала ей Миллисент в молодости.
7
— В Нью-Йорке я познакомился с одним человеком по имени Том Юнгер, — внезапно сказал Джош Саше вскоре после обеда, прошедшего в тягостном молчании. Саша безуспешно пыталась убедить себя, что он просто занят трудным юридическим делом. Он резко прервал их обычное паломничество в спальню Нелли и отвел Сашу в библиотеку.
— Ну, слава богу! — с облегчением и гневом воскликнула Саша. — Только и всего? Джош, никогда больше этого не делай! Я думала, что ты нашел у себя смертельную болезнь и не знаешь, как об этом сказать. Если бы вчера по возвращении из Нью-Йорка ты видел себя со стороны… Настоящий ходячий труп! Я извелась от беспокойства… но не решалась спросить, в чем дело, потому что слишком боялась ответа.
— Том… был твоим любовником, — с трудом произнес Джош.
— Ну да, был, — тут же ответила она, теребя длинную черную прядь. — И из-за этого ты так расстроился? Неужели Том рассказал это, когда узнал, что мы с тобой поженились? Как низко он пал! А ты чуть не загнал меня в гроб своей дурацкой ревностью к моему далекому прошлому. Мужчины, называется… Меня от вас тошнит!
Она вскочила с кресла и яростно заметалась по комнате, глядя на Джоша так, словно видела его впервые. Его решительный рот, четкие скулы, благородная голова с ежиком седых волос и доброе, но ироничное лицо внезапно показались ей незнакомыми. Виной тому был его измученный взгляд.
— Хочешь сказать, что ты мечтал жениться на девушке? — наконец выпалила Саша, видя, что он молчит. — Ты думал, что женщина двадцати четырех лет должна была провести всю жизнь в поясе целомудрия и ждать твоего появления?
— Нет. Я знал, что у тебя были такие же романы, как и у меня… интрижки, любовные связи… называй, как хочешь. Я знал это, а потом все выкинул из головы.
— Тогда зачем ты заговорил про этого Тома Юнгера? Я что, должна просить прощения? И что ты сделал, когда он начал вспоминать о делах давно минувших дней? Гордо удалился или дал ему в зубы?
— Он не знал, что мы женаты.
— Что?! Ты хочешь сказать, что Том Юнгер продолжает хвастаться своими старыми победами? Я позвоню этому грязному ублюдку и устрою такое, что он забудет не только мое, но и собственное имя! Подонок! Подумать только, что когда-то он мне нравился!
— Все было совсем не так.
— Тогда скажи, как это было, и не пропускай ни слова. Роман с Томом Юнгером — это не преступление. Даже если он сам стал преступником.
Джош со скрупулезной тщательностью рассказал ей обо всем, что случилось во время его нью-йоркского ленча.
Когда он закончил, Саша сидела неподвижно, упершись взглядом в ковер и теребя пояс халата. Молчание длилось долго. Наконец она подняла голову и бросила на мужа взгляд, полный сострадания.
— Извини, милый. Конечно, ты расстроен. Мне ужасно жаль, что я не рассказала тебе об этом сама. Если бы я знала, что тебе доведется это услышать на людях…
— Выходит, для тебя главное, как я услышал, что у тебя было по три любовника одновременно? Думаешь, что важнее всего способ, с помощью которого меня просветили?
— А разве не так? — Она поднялась и снова стала расхаживать по комнате. — Разве не так? — резко повторила она.
— О господи, конечно, нет!
— Но тогда что же? Что тебе кажется более важным?
— Ты, Саша, ты сама! Ты делала эти… вещи! И даже не пыталась скрывать их. Юнгер сказал, что каждый из них знал про других. Ты считала, что это твое право, и считаешь так до сих пор! — крикнул он, дрожа от боли и гнева.
— Нет, не считаю. — Саша остановилась. Ее лицо с благородным высоким лбом стало очень серьезным. Она сложила руки, а потом раскрыла их, как распускающийся цветок. — Я всегда знала, — негромко сказала она, — с первой ночи, проведенной с мужчиной, знала, что, когда я выйду замуж, эта часть моей жизни закончится. Закончится навсегда. Для секса у меня двойной стандарт. А разве у тебя не так? И у всех остальных людей тоже? Разве большинство людей в глубине души не придерживаются двойного стандарта, когда речь идет о чем-то важном? И не только о сексе. То, что простительно незамужней, совершенно непростительно для семейной женщины. Это разрушит любой счастливый брак.
— Боже, как заставить тебя понять? Трое мужчин… трое любовников, имеющих право… спать с тобой… а ты жонглируешь ими, как тремя гнилыми апельсинами. Один сегодня, другой завтра… О господи… — Он закрыл лицо ладонями.
— Да, Джош, так и было. Я не собираюсь просить за это прощения. Я имела право вести себя так, как мне хотелось. Если ты думаешь, что я стыжусь своего прошлого, то глубоко ошибаешься. — Саша говорила без всякого вызова, просто подтверждала верность своим взглядам.
— Ты действительно не понимаешь этого. — Джош впал в отчаяние. — Не хочешь понимать…
— Я понимаю, что была Великой Шлюхой. Я сама себя так называла. И что из этого? Я никому не сделала ничего плохого. И никогда не буду жалеть о том, как пользовалась своей свободой. Я никогда не спала с тем, кто мне не нравился. И не получала от этого ничего, кроме удовольствия. Я никогда не обманывала их. Просто никому не давала предъявлять на себя исключительные права, вот и все. И продолжала бы делать это до сих пор, если бы не встретила и не полюбила тебя.
Саша сделала паузу. Ей хотелось увидеть глаза Джоша, но он продолжал неподвижно сидеть в кресле, закрыв лицо руками.
— Джош, назови хотя бы одну причину, почему я не должна была жить так, как мне хочется, — настойчиво сказала она, решив во что бы то ни стало переубедить его. — Какое это имеет отношение к тебе и к тому, что я люблю тебя? Я — все та же Саша, которую ты полюбил и на которой женился. Великая Шлюха умерла и больше никогда не воскреснет. Осталась только я, твоя Саша. По-твоему, я должна раскаиваться в сделанном всю оставшуюся жизнь?
— Сколько… их было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
«Еще потерпеть, — мрачно подумала Виктория, отодвигая тарелку с принесенным Полли фруктовым салатом. — Еще чуть-чуть…» Как будто она мало терпела! За время ее пребывания в Нью-Йорке они не выкроили и минутки, чтобы побыть вдвоем. Ангус не мог увидеться с Викторией, и ее тело и душа разрывались от ненависти к матери и от досады на Ангуса, который не мог избавиться от своих бесконечных обязанностей.
А что ее ожидало по возвращении? Арчи и Байрон — единственные люди, на которых она могла положиться, единственные, кто знал ее до начала одинокой ссылки в Калифорнию, — уехали веселиться с Джиджи Орсини, которая была слишком хорошо одета и ни черта не соображала в рекламном бизнесе. С девчонкой, которая по каким-то непонятным причинам напоминала ей Миллисент в молодости.
7
— В Нью-Йорке я познакомился с одним человеком по имени Том Юнгер, — внезапно сказал Джош Саше вскоре после обеда, прошедшего в тягостном молчании. Саша безуспешно пыталась убедить себя, что он просто занят трудным юридическим делом. Он резко прервал их обычное паломничество в спальню Нелли и отвел Сашу в библиотеку.
— Ну, слава богу! — с облегчением и гневом воскликнула Саша. — Только и всего? Джош, никогда больше этого не делай! Я думала, что ты нашел у себя смертельную болезнь и не знаешь, как об этом сказать. Если бы вчера по возвращении из Нью-Йорка ты видел себя со стороны… Настоящий ходячий труп! Я извелась от беспокойства… но не решалась спросить, в чем дело, потому что слишком боялась ответа.
— Том… был твоим любовником, — с трудом произнес Джош.
— Ну да, был, — тут же ответила она, теребя длинную черную прядь. — И из-за этого ты так расстроился? Неужели Том рассказал это, когда узнал, что мы с тобой поженились? Как низко он пал! А ты чуть не загнал меня в гроб своей дурацкой ревностью к моему далекому прошлому. Мужчины, называется… Меня от вас тошнит!
Она вскочила с кресла и яростно заметалась по комнате, глядя на Джоша так, словно видела его впервые. Его решительный рот, четкие скулы, благородная голова с ежиком седых волос и доброе, но ироничное лицо внезапно показались ей незнакомыми. Виной тому был его измученный взгляд.
— Хочешь сказать, что ты мечтал жениться на девушке? — наконец выпалила Саша, видя, что он молчит. — Ты думал, что женщина двадцати четырех лет должна была провести всю жизнь в поясе целомудрия и ждать твоего появления?
— Нет. Я знал, что у тебя были такие же романы, как и у меня… интрижки, любовные связи… называй, как хочешь. Я знал это, а потом все выкинул из головы.
— Тогда зачем ты заговорил про этого Тома Юнгера? Я что, должна просить прощения? И что ты сделал, когда он начал вспоминать о делах давно минувших дней? Гордо удалился или дал ему в зубы?
— Он не знал, что мы женаты.
— Что?! Ты хочешь сказать, что Том Юнгер продолжает хвастаться своими старыми победами? Я позвоню этому грязному ублюдку и устрою такое, что он забудет не только мое, но и собственное имя! Подонок! Подумать только, что когда-то он мне нравился!
— Все было совсем не так.
— Тогда скажи, как это было, и не пропускай ни слова. Роман с Томом Юнгером — это не преступление. Даже если он сам стал преступником.
Джош со скрупулезной тщательностью рассказал ей обо всем, что случилось во время его нью-йоркского ленча.
Когда он закончил, Саша сидела неподвижно, упершись взглядом в ковер и теребя пояс халата. Молчание длилось долго. Наконец она подняла голову и бросила на мужа взгляд, полный сострадания.
— Извини, милый. Конечно, ты расстроен. Мне ужасно жаль, что я не рассказала тебе об этом сама. Если бы я знала, что тебе доведется это услышать на людях…
— Выходит, для тебя главное, как я услышал, что у тебя было по три любовника одновременно? Думаешь, что важнее всего способ, с помощью которого меня просветили?
— А разве не так? — Она поднялась и снова стала расхаживать по комнате. — Разве не так? — резко повторила она.
— О господи, конечно, нет!
— Но тогда что же? Что тебе кажется более важным?
— Ты, Саша, ты сама! Ты делала эти… вещи! И даже не пыталась скрывать их. Юнгер сказал, что каждый из них знал про других. Ты считала, что это твое право, и считаешь так до сих пор! — крикнул он, дрожа от боли и гнева.
— Нет, не считаю. — Саша остановилась. Ее лицо с благородным высоким лбом стало очень серьезным. Она сложила руки, а потом раскрыла их, как распускающийся цветок. — Я всегда знала, — негромко сказала она, — с первой ночи, проведенной с мужчиной, знала, что, когда я выйду замуж, эта часть моей жизни закончится. Закончится навсегда. Для секса у меня двойной стандарт. А разве у тебя не так? И у всех остальных людей тоже? Разве большинство людей в глубине души не придерживаются двойного стандарта, когда речь идет о чем-то важном? И не только о сексе. То, что простительно незамужней, совершенно непростительно для семейной женщины. Это разрушит любой счастливый брак.
— Боже, как заставить тебя понять? Трое мужчин… трое любовников, имеющих право… спать с тобой… а ты жонглируешь ими, как тремя гнилыми апельсинами. Один сегодня, другой завтра… О господи… — Он закрыл лицо ладонями.
— Да, Джош, так и было. Я не собираюсь просить за это прощения. Я имела право вести себя так, как мне хотелось. Если ты думаешь, что я стыжусь своего прошлого, то глубоко ошибаешься. — Саша говорила без всякого вызова, просто подтверждала верность своим взглядам.
— Ты действительно не понимаешь этого. — Джош впал в отчаяние. — Не хочешь понимать…
— Я понимаю, что была Великой Шлюхой. Я сама себя так называла. И что из этого? Я никому не сделала ничего плохого. И никогда не буду жалеть о том, как пользовалась своей свободой. Я никогда не спала с тем, кто мне не нравился. И не получала от этого ничего, кроме удовольствия. Я никогда не обманывала их. Просто никому не давала предъявлять на себя исключительные права, вот и все. И продолжала бы делать это до сих пор, если бы не встретила и не полюбила тебя.
Саша сделала паузу. Ей хотелось увидеть глаза Джоша, но он продолжал неподвижно сидеть в кресле, закрыв лицо руками.
— Джош, назови хотя бы одну причину, почему я не должна была жить так, как мне хочется, — настойчиво сказала она, решив во что бы то ни стало переубедить его. — Какое это имеет отношение к тебе и к тому, что я люблю тебя? Я — все та же Саша, которую ты полюбил и на которой женился. Великая Шлюха умерла и больше никогда не воскреснет. Осталась только я, твоя Саша. По-твоему, я должна раскаиваться в сделанном всю оставшуюся жизнь?
— Сколько… их было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116