— Мне нужно вам кое-что сказать, — объявила Саша с решимостью, словно повинуясь данному себе самой обету.
— Необязательно сейчас… Впрочем, это ничего не изменит в моем отношении…
— О чем вы? — Саша была поражена отразившимся на его лице волнением.
— Что-то не так?
— Ах, Вито. Да мне в жизни не было так хорошо!
— Слава богу! Все остальное не имеет значения. Никакого!
— Нет, имеет. В моей прошлой жизни было множество мужчин.
— Когда-то, перед нашей свадьбой с Билли, — сказал Вито, — я сказал ей, что меня не интересует ее прошлое, потому что я могу оказаться ревнивым. С тех пор прошло много лет, я стал более умен и менее ревнив, но по-прежнему убежден, что все, что было у кого-то в прошлом, меня не касается.
Саша слушала его — и не слышала.
— У меня одновременно бывало три любовника, и я встречалась с ними по очереди, по два раза в неделю — все дни, кроме воскресенья, — упрямо продолжала она.
— Надеюсь, они отдавали себе отчет, как им повезло. Единственное, что я хотел бы знать…
— Я знала, что у вас появятся вопросы. Я это знала…
— Был ли среди них хоть один такой же старый, как я? Мне ведь уже сорок восемь.
— В основном это были мужчины около сорока. Юнцы меня никогда не привлекали.
— Что ж, отлично. — Вито вздохнул с облегчением. — Хочешь, я расскажу о своем прошлом?
— Нет. Ни слова. Это ничего не изменит.
— Хорошо. — Ему очень не хотелось рассказывать ей о Сьюзен Арви или Мэгги Макгрегор, но если бы она попросила, он, не задумываясь, сделал бы это. И обо всех остальных тоже бы рассказал, включая тех, чьи имена он уже не помнит, и даже девочек из его школьных романов. Если потребуется, он пойдет к гипнотизеру, и тот поможет ему вспомнить все в подробностях.
— О господи! — На его лице промелькнуло огорчение.
— Что?
— Я ужасный отец.
— Но Джиджи вас обожает, — не согласилась Саша.
— Это потому, что у нее ангельский характер. Мы с ее матерью развелись, когда она была еще малышкой, и я ни разу не задумался над тем, что ей нужен был отец. Я был слишком увлечен своей карьерой, чтобы тратить время на дочь, я считал, что с меня достаточно будет и алиментов. Я был дерьмовым отцом…
— Но сейчас вы раскаиваетесь? — прервала его Саша.
— Конечно! Это моя самая большая печаль! Теперь, когда я бываю в городе, то вожу ее пообедать, и она находит для меня время, мы подолгу беседуем, но это взрослые разговоры, а насколько иначе все могло бы быть, если бы я был рядом, когда она росла! Подумай, чего я ее лишил! И чего лишился сам!
— Вы лишили ее комплекса безотцовщины, который мог бы отравить ей всю жизнь.
— Ты так думаешь?
— Уверена. Спросите ее, если мне не верите.
— Я верю тебе. Верю во всем. — Он не лгал, она его просто заворожила, покорила в первый же миг.
— Ну что ж… — беззаботным тоном произнесла она.
Зачем она дразнит его фонтаном черных искр, мерцающих в глазах? Этой искушающей улыбкой? Неужели не понимает, насколько он во власти этих чар?
— Ты ничего не съела. — Вито торопливо отвел глаза.
— Ты тоже.
— Поужинаем сегодня вместе?
— Нет.
— Почему?
— Слишком долго ждать.
Вито напряженно соображал, что она хотела этим сказать. Его помешавшемуся от любви рассудку казалось, что в этих словах мог быть заключен только один смысл, но познакомиться утром с Сашей Невски, будь то в этом мире или в каком ином, той самой Сашей, которая была сестрой Зака и лучшей подругой его дочери, а спустя пару часов заняться с ней любовью? Это казалось ему невероятным. С ней это было совершенно невозможно. В отличие от многих других женщин. От большинства. Она перевернула для него весь мир, изменила его самого, и он уже не мог, как прежде, не раздумывая, тащить женщину в постель. Сашу — не мог. Она была ему слишком дорога. И все же… казалось, им больше ничего и не остается.
— Кто нам может запретить? — спросила Саша. — Мы будем жить по собственным правилам. Сейчас же. И прямо здесь. Если не ошибаюсь, именно для этого и существуют пляжные отели.
— Ты… ты просто читаешь мои мысли.
— Это со мной впервые в жизни! Я обычно бываю очень рассудочна. Вито, ты и впрямь в опасности!
— А думаешь, ты — нет?
Вселенная для нее сузилась до размеров кровати, а сама кровать была похожа на большую пушистую птицу, на чьей надежной и дружелюбной спине они с Вито лежали, погруженные в любовный транс, проваливаясь куда-то вниз в такт медленно звучащему танго, а где-то далеко внизу материки меняли цвет в лучах заходящего солнца. Заходящего солнца…
— Зак! — Саша резко села на кровати. — Мы о нем забыли! Сейчас уже почти ночь! Он, правда, сказал, что мы можем не возвращаться, но, может, он не это имел в виду?
— Конечно, не это, — лениво протянул Вито, чувствуя, что утопает в многоцветье ощущений, равных которым ему не доводилось прежде испытывать. Как мог он воображать, что влюблен в нее без памяти, если сейчас это чувство еще сильней! Саша тряхнула его за плечи, и он с усилием поднялся. — Не может того быть, чтобы Зак не ждал моего возвращения к концу дня, дабы отчитаться о проделанной работе. У тебя самая красивая грудь во вселенной.
— Не грудь, а мечта портного, — отозвалась Саша. — Когда я работала манекенщицей и демонстрировала нижнее белье, на меня всегда примеряли новые фасоны лифчиков.
— Портные? И они лапали своими грязными пальцами твою божественную грудь? Должно быть, железные мужики!
— Это были женщины.
— Хорошо, что за обедом на тебе была свободная куртка. Иначе мне пришлось бы признаваться во всем при людях.
— Это значит, что ты полюбил меня из чистых побуждений.
— Побуждения тут ни при чем, неважно — чистые или не очень. Грудь у тебя — само совершенство, зад тоже не имеет себе равных, а все остальное просто совершенно, но если бы у тебя было самое что ни на есть заурядное тело, я все равно любил бы тебя так же сильно, как теперь. Сильнее не бывает.
— Будет сильнее. С каждым днем, — убежденно произнесла Саша.
— Да, конечно, не сомневаюсь. Я говорю о том, что я чувствую сейчас, в данную минуту.
— Именно данная минута меня и тревожит. — Саша со вздохом поцеловала его в теплое плечо. У нее было такое чувство, что это первое плечо мужчины, на которое она обратила внимание, словно это конкретное сочетание сильных мышц, кожи и сухожилий только что родилось под ее губами. С того дня, как Джош ездил в Нью-Йорк, и до развода прошло шесть унизительных месяцев, за это время Джош не притронулся к ней, и она не знала мужской ласки. Теперь, после пылкой близости с Вито, она никак не могла прийти в себя. Саша чувствовала себя юной девушкой, впервые познавшей мужчину. Она сделала над собой усилие, чтобы вернуться с небес на землю.
— Милый, так что же Зак? И еще мне надо позвонить домой, узнать у няни, как Нелли… О-о, даже думать не хочу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116