— А я? — поспешила напомнить о себе Пэт.. — О, у тебя совершенно другая задача. Будешь славить меня на бумаге.
— И все? — Сандра недоуменно посмотрела на Говарда. — Разве ты не…
— Да, я — да. Я обязуюсь каждую ночь совершенствовать ее искусство скэта. Пэт подскочила.
— Ты подслушивал!
— О чем ты, дорогая? Я бегал, и довольно далеко отсюда.
— Тогда откуда ты знаешь?
— У меня музыкальный слух, и, когда я занимаюсь с тобой любовью, уши мои не заложены. Особенно хорошо у тебя получается…
Пэт замахнулась, но Говард перехватил ее руку за тонкое запястье и невозмутимо продолжил:
— А когда ты станешь моей женой, твой талант достигнет апогея.
— Надеюсь, тогда у нас будет собственный дом с толстыми стенами.
— Да, конечно. Мы обязательно обошьем стены звукоизолирующими панелями. Иначе соседи просто не вынесут веселую семейку. Они от нас оглохнут.
Все трое расхохотались, воображая прекрасное будущее.
Сандра вспомнила эту сцену и печально улыбнулась. Потом в памяти, тесня друг друга, всплывали другие…
Она с трудом подняла голову и посмотрела за окно машины. Там жил своей жизнью чужой город, который находится далеко-далеко от Атланты, только что привидевшейся ей. Но в этом восточноевропейском поселении есть человек из прежней жизни — Говард Нистрем…
Тыльной стороной руки Сандра вытерла слезы и включила зажигание. Дальше она ехала без остановок, до самых ворот старинного особняка.
Большой дом, который вполне можно назвать замком, обнесенный высокой каменной оградой, утопал в зелени. Листья на деревьях были густые, ветки усыпало множество зеленых плодов — наверное, вишни, но они пока не крупнее прыщиков.
Сандра затормозила у ворот и вышла. По ступенькам навстречу ей сбегала Линн — единственная разумная голова во всем доме в данный печальный момент.
— О, Сандра, как я рада, что ты приехала! — Линн облегченно вздохнула. — Ты не представляешь, как он плох.
Она кивнула в сторону дома, откуда из открытого окна летели протяжные звуки саксофона. Такие, которые способны разорвать душу и остановить сердце.
— Ты не пробовала попросить его не играть?
— Да что ты! — Линн даже замахала руками. — Пускай уж лучше играет, а то на нем лица нет. Как бы с ним не случилось чего-то плохого. Иначе Келли останется сиротой.
Келли.
Сандра почувствовала, как мурашки побежали по коже, несмотря на жаркий день. Девочка Келли. Ей сейчас… Сколько сейчас Келли? Да не притворяйся ты! — одернула она себя. Ты прекрасно знаешь, сколько лет Келли. Ты прекрасно помнишь, когда это произошло.
А что произошло? Когда ты… Или когда она… Или когда открылась твоя консультация.
Прекрати! — строго велела себе Сандра.
Сейчас речь не об этом. Я должна заняться тем, зачем приехала. Говард не справится, поэтому я должна взять на себя печальное дело, исполнить волю Пэт до мелочей.
Сандра резко выпрямилась и сказала Линн:
— Я пойду к нему.
Линн кивнула и направилась следом.
Сандра хорошо помнила замечательный дом, который могли позволить себе Нистремы. За последние годы Говард стал не просто популярен, а знаменит. Одна фирма даже задумала выпустить оригинальные детские игрушки — «Нистрем-сакс».
Что ж, понятно, Говард Нистрем теперь звезда не только американского джаза, но и мирового. Он хотел еще несколько лет провести в Восточной Европе, внедряя здесь свое любимое направление в джазовой музыке — симфоджаз.
Сандра, по пути из аэропорта пересекшая Прагу из конца в конец, заметила огромные афиши, на которых был изображен Говард в обнимку с саксофоном. Из его инструмента лился золотой денежный дождь, который позволял Говарду жить так, как хочется.
Взбежав на второй этаж, Сандра подошла к двустворчатой дубовой двери и постучала. Ответом была все та же музыка. Она тихо открыла дверь и заглянула.
Одетый в черное — черные джинсы и черный свитер, обтягивающий мощные тренированные плечи и широкую грудь, — с совершенно белой маской отчаяния на лице и белыми выгоревшими на солнце волосами, Говард сидел на подоконнике и играл.
Сейчас он играл соул. Разве могла чего-то другого жаждать рыдающая душа? Пускай эту музыку придумали негры, но человеческая душа болит одинаково, неважно, под какой кожей она скрыта — белого, черного или желтого цвета.
— Господи, какой красавец… — прошептала Сандра.
Горе, которое мало кого красит, придало облику Говарда нечто такое, что не возникает при полном благополучии и довольстве. Ах, если бы сейчас записать его игру!
Но ее и на самом деле записывай! Сандра заметила мигающие огоньки на мощной записывающей технике. На секунду ей стало не по себе. Как.., он может?!.
А почему нет? — в следующее мгновение спросила себя Сандра. Разве ты одна такая на свете, которая все увиденное, услышанное и прочувствованное складывает в подсознание — про запас? Говард Нистрем тоже понимает, что похожей обнаженности и искренности чувств ему никогда не добиться, а значит, так и не сыграть.
Сандра тихо притворила дверь.
Он справится. Он выживет. Без сомнения, Линн совершенно напрасно за него опасается.
А ей, Сандре, надо сосредоточиться на печальном ритуале — просьба Пэт не совсем стандартная: подруга просила кремировать ее тело и развеять прах по ветру.
В день отъезда Сандры Говард по-прежнему сидел на подоконнике и продолжал играть. Казалось, он не прерывался ни на секунду.
Сандра отправилась на поиски Линн, желая попрощаться, и оказалась в комнате, в которую в этот свой приезд не заходила. Она огляделась и внезапно почувствовала сильную дрожь в коленях. Со стены на нее смотрел портрет. Ее собственный.
Такой она была в семь лет.
Глава 3

Рапсодия в стиле блюз
Сандра понимала — этого не может быть, на стене не ее фотография, ее собственный портрет лежит в альбоме в родительском доме. Она давно не навещала отца и мать, давно не листала старомодный, обтянутый красным бархатом альбом с золотыми застежками. Просто у Келли Нистрем такая же прическа, как у нее. Сандра видела девочку всего один раз, после рождения, а на фотографиях, которые присылала Пэт, Келли другая. Совершенно другая. Впрочем, тогда она была еще дитя. Так что же получается, с годами…
О нет!
Ну и что? — строго одернула себя Сандра. Сколько похожих людей на свете? Неважно, что у Келли светловолосые родители, а сама девочка темноволосая…
Сердце Сандры оборвалось и покатилось вниз, душа протестующе заныла.
Пэт больше нет…
У Келли нет матери.
Ничего подобного! У Келли есть мать! И ты это знаешь лучше всех! — отчаянно взвизгнул противный голос, стараясь заглушить мысли, которые роились в голове Сандры.
Нет, нет, нет! У Келли есть отец. Только отец. А мать, которая родила ее, умерла. Потому что ноша оказалась для нее слишком тяжелой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31