Оборачиваюсь и отрываю ее прямо перед Джейни. Та слегка округляет глаза и входит.
– Классно выглядишь, – обращается Джейни к маме. – Все было замечательно?
– Почти все.
– Хочу видеть фотографии.
– Будь осторожна со своими желаниями, – замечает мама.
Приношу в гостиную кувшин апельсинового сока. Он из пакета, но мы одна семья, так что все либо не заметили этого, либо просто промолчали.
– Я привезла вам подарки. – Мама исчезает в кухне, возится в своем багаже и затем появляется с двумя одинаковыми сумками, на которых изображены слоны, и парой бус.
– Это настоящие африканские бусы, не подделка из Ньюарка.
– Ну конечно же, сразу видно! – восклицает Джейни.
Я ни за что не обнаружила бы разницы, но все равно бусы замечательные.
– А почему ты с чемоданами? – интересуется Джейни.
– Да, кстати, почему? – вторю я, радуясь, что Джейни первой задала этот вопрос.
– Довольно забавно, – отвечает мама, усаживаясь на кушетку, – но, кажется, в моем доме решили провести дезинфекцию.
– Сегодня? – удивляюсь я.
– Наверняка жильцов предупредили заранее, но я-то была в отъезде.
– Надеюсь, это не нашествие маленьких зеленых жучков? – спрашиваю я, вспоминая утреннее приключение в дамском туалете.
– Надеюсь, я никогда не узнаю деталей, – говорит мама.
– Ну что ж, – успокаиваю я ее. – Оставайся здесь. Можешь спать на диване, у меня есть еще один матрас.
– Не хочешь ли остановиться у меня? – предлагает Джейни. – У меня, правда, нет второй кровати, но я с удовольствием посплю на полу.
Беседа напоминает своеобразное состязание, но если Джейни действительно стремится к победе, я готова уступить ей право спать на полу. В моей квартире всего одна комната, крошечная кухня и ванная. Но правда, кроме дивана, есть еще кровать.
– Думаю, кушетка Холли мне вполне подойдет, – говорит мама.
Я победила без особых усилий и даже немного смущена тем, что не слишком стремилась к этому.
– Я бы пожила у Ронни, – продолжает мама. – Но, пожалуй, ему надо передохнуть. К тому же он прикупил еще пленки и бесконечно снимает меня, стоит мне отвернуться на минутку. Это несколько действует мне на нервы.
– Я тоже останусь! – радостно восклицает Джейни. – Устроим вечеринку в пижамах!
– Извини, дорогая, – деликатно возражает мама. – Я слишком устала для подобных развлечений.
Я испытываю облегчение, а Джейни явно опечалена. Она молча прихлебывает сок, перебирая африканские бусы.
Итак, я не одна. Мама здесь только вторую ночь, а я уже чувствую себя так, словно за мной постоянно ходит торговый агент с блокнотом, бесконечно задавая вопросы по разным поводам. Она спрашивала, например, что у меня в чулане и где я купила такие замечательные консервированные абрикосы. Понятия не имею, что у меня в чулане. Я вообще не подозревала, что у меня есть чулан. А консервированные абрикосы я вытащила из мешка с подарками на работе в последний День взятия Бастилии, который мы регулярно отмечаем, потому что кто-то из руководства француз. Неизвестно, правда, кто. Абрикосы, наверное, уже испортились, но я не сообщила об этом матушке. Пусть не думает, что я храню в холодильнике просроченные продукты.
Вечер пятницы. Мама обмолвилась, что завтра она переедет к Ронни, попытается смириться с его фотоаппаратом.
– Тебе вовсе не обязательно съезжать, – возражаю я.
– Что там за поговорка насчет засидевшихся гостей с душком? – улыбается мама.
– Я знаю эту поговорку, но никогда не принимала ее всерьез. Это вроде другой – про способ ловить мух на мед. Никогда не понимала ее смысла.
– А я считаю, что большинство гостей начинают портиться и слегка попахивать через час после прихода. Я уеду, чтобы предоставить тебе роскошный субботний вечер.
– О, отлично! Не хотелось бы, чтобы мне мешали во время садомазохистской вечеринки.
– Если хочешь, – предлагает мама, – я пришлю Ронни с фотоаппаратом.
– Не стоит, мы все будем в масках. Ты даже не поймешь, кто есть кто.
– Кто есть кто или кто кого? Как правильно?
– Это загадка, – с высоты редакторского опыта заявляю я. – Но если на вас много черной кожи, это уже не имеет значения.
Раздается звонок в дверь. Моя популярность на этой неделе удивляет. Возможно, это опять Джейни. Но это Джош.
– Здорово, Холли. – У Джоша в руках огромный букет желто-оранжевых цветов, из тех, что привлекают пчел.
– Привет, Джош. Кто подарил тебе цветы?
– Это для тебя.
Пока я колеблюсь, впускать ли Джоша, раздается голос маменьки из-за моей спины. Она с деланной непринужденностью вопрошает:
– Неужели это Джош?
Джош улыбается, пожалуй, чуть дольше, чем надо бы.
– Ты не одна, – обращается он ко мне.
Приходится впустить его в комнату.
– Здорово, Элисон, – приветствует Джош маму.
Если честно, мама очень любила Джоша, пока мы были женаты. Он из тех мужчин, кому хочется помочь найти потерянные носки, и, возможно, у мамы Джош вызывал более отчетливые материнские чувства. Но после развода она гораздо спокойнее к нему относится. Мама не любит жить прошлым, особенно тем прошлым, в котором ее дочерям причинили боль, как она однажды выразилась.
– Какой сюрприз, Джош, – говорит мама. – И с цветами. Очень мило с твоей стороны.
Джош протягивает цветы мне.
– В нашем издательстве выходит книга Джоша, – поясняю я.
– Значит, это деловой визит? Впрочем, это не мое дело.
Кажется, вечер до сих пор был слишком спокойным. Мамочка решила поразвлечься. Отправляюсь в кухню за вазой, засунутой в дальний угол шкафа. Наверняка она ужасно запылилась. Да, я не из тех, у кого повсюду расставлены сияющие вазочки.
– Коллега Холли оказал мне неоценимую помощь, – говорит Джош.
– Думаю, Холли там тоже не на последних ролях.
Не могу отыскать вазу, поэтому оставляю цветы на раковине. Боюсь пропустить что-нибудь важное в гостиной. Джош все еще стоит и, увидев меня, испытывает явное облегчение.
– Ты могла бы задержаться и пообедать со мной и Томом, – обращается ко мне Джош. – Мы ходили в вашу «Закусочную Джелли».
– Не хотела мешать мужскому разговору.
– Да мы говорили о фракталах, пространственно-временных структурах, математических принципах, всякой чепухе.
– Это и есть мужской разговор.
Мама пожимает плечами.
– Ну, мне пора, – вздыхает Джош.
Мы с мамой издаем громкий стон.
– Останься, – хором выдыхаем мы.
Думаю, неплохо чуть-чуть повеселиться за счет Джоша. Чувствую настоятельную потребность подразнить его.
– Нет, мне нужно работать, – смущается Джош.
Может, ему и правда нужно работать. Они прощаются с мамой, а я провожаю его до двери.
– Думаю, сегодня не мой вечер, – тихо замечаю я.
– Пообщаемся в другой раз.
Джош нежно целует меня в щеку и идет к лестнице. Не помню, чтобы Джош когда-либо целовал меня в щеку. Даже когда я была простужена, с температурой, с гадким кашлем в течение двух недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Классно выглядишь, – обращается Джейни к маме. – Все было замечательно?
– Почти все.
– Хочу видеть фотографии.
– Будь осторожна со своими желаниями, – замечает мама.
Приношу в гостиную кувшин апельсинового сока. Он из пакета, но мы одна семья, так что все либо не заметили этого, либо просто промолчали.
– Я привезла вам подарки. – Мама исчезает в кухне, возится в своем багаже и затем появляется с двумя одинаковыми сумками, на которых изображены слоны, и парой бус.
– Это настоящие африканские бусы, не подделка из Ньюарка.
– Ну конечно же, сразу видно! – восклицает Джейни.
Я ни за что не обнаружила бы разницы, но все равно бусы замечательные.
– А почему ты с чемоданами? – интересуется Джейни.
– Да, кстати, почему? – вторю я, радуясь, что Джейни первой задала этот вопрос.
– Довольно забавно, – отвечает мама, усаживаясь на кушетку, – но, кажется, в моем доме решили провести дезинфекцию.
– Сегодня? – удивляюсь я.
– Наверняка жильцов предупредили заранее, но я-то была в отъезде.
– Надеюсь, это не нашествие маленьких зеленых жучков? – спрашиваю я, вспоминая утреннее приключение в дамском туалете.
– Надеюсь, я никогда не узнаю деталей, – говорит мама.
– Ну что ж, – успокаиваю я ее. – Оставайся здесь. Можешь спать на диване, у меня есть еще один матрас.
– Не хочешь ли остановиться у меня? – предлагает Джейни. – У меня, правда, нет второй кровати, но я с удовольствием посплю на полу.
Беседа напоминает своеобразное состязание, но если Джейни действительно стремится к победе, я готова уступить ей право спать на полу. В моей квартире всего одна комната, крошечная кухня и ванная. Но правда, кроме дивана, есть еще кровать.
– Думаю, кушетка Холли мне вполне подойдет, – говорит мама.
Я победила без особых усилий и даже немного смущена тем, что не слишком стремилась к этому.
– Я бы пожила у Ронни, – продолжает мама. – Но, пожалуй, ему надо передохнуть. К тому же он прикупил еще пленки и бесконечно снимает меня, стоит мне отвернуться на минутку. Это несколько действует мне на нервы.
– Я тоже останусь! – радостно восклицает Джейни. – Устроим вечеринку в пижамах!
– Извини, дорогая, – деликатно возражает мама. – Я слишком устала для подобных развлечений.
Я испытываю облегчение, а Джейни явно опечалена. Она молча прихлебывает сок, перебирая африканские бусы.
Итак, я не одна. Мама здесь только вторую ночь, а я уже чувствую себя так, словно за мной постоянно ходит торговый агент с блокнотом, бесконечно задавая вопросы по разным поводам. Она спрашивала, например, что у меня в чулане и где я купила такие замечательные консервированные абрикосы. Понятия не имею, что у меня в чулане. Я вообще не подозревала, что у меня есть чулан. А консервированные абрикосы я вытащила из мешка с подарками на работе в последний День взятия Бастилии, который мы регулярно отмечаем, потому что кто-то из руководства француз. Неизвестно, правда, кто. Абрикосы, наверное, уже испортились, но я не сообщила об этом матушке. Пусть не думает, что я храню в холодильнике просроченные продукты.
Вечер пятницы. Мама обмолвилась, что завтра она переедет к Ронни, попытается смириться с его фотоаппаратом.
– Тебе вовсе не обязательно съезжать, – возражаю я.
– Что там за поговорка насчет засидевшихся гостей с душком? – улыбается мама.
– Я знаю эту поговорку, но никогда не принимала ее всерьез. Это вроде другой – про способ ловить мух на мед. Никогда не понимала ее смысла.
– А я считаю, что большинство гостей начинают портиться и слегка попахивать через час после прихода. Я уеду, чтобы предоставить тебе роскошный субботний вечер.
– О, отлично! Не хотелось бы, чтобы мне мешали во время садомазохистской вечеринки.
– Если хочешь, – предлагает мама, – я пришлю Ронни с фотоаппаратом.
– Не стоит, мы все будем в масках. Ты даже не поймешь, кто есть кто.
– Кто есть кто или кто кого? Как правильно?
– Это загадка, – с высоты редакторского опыта заявляю я. – Но если на вас много черной кожи, это уже не имеет значения.
Раздается звонок в дверь. Моя популярность на этой неделе удивляет. Возможно, это опять Джейни. Но это Джош.
– Здорово, Холли. – У Джоша в руках огромный букет желто-оранжевых цветов, из тех, что привлекают пчел.
– Привет, Джош. Кто подарил тебе цветы?
– Это для тебя.
Пока я колеблюсь, впускать ли Джоша, раздается голос маменьки из-за моей спины. Она с деланной непринужденностью вопрошает:
– Неужели это Джош?
Джош улыбается, пожалуй, чуть дольше, чем надо бы.
– Ты не одна, – обращается он ко мне.
Приходится впустить его в комнату.
– Здорово, Элисон, – приветствует Джош маму.
Если честно, мама очень любила Джоша, пока мы были женаты. Он из тех мужчин, кому хочется помочь найти потерянные носки, и, возможно, у мамы Джош вызывал более отчетливые материнские чувства. Но после развода она гораздо спокойнее к нему относится. Мама не любит жить прошлым, особенно тем прошлым, в котором ее дочерям причинили боль, как она однажды выразилась.
– Какой сюрприз, Джош, – говорит мама. – И с цветами. Очень мило с твоей стороны.
Джош протягивает цветы мне.
– В нашем издательстве выходит книга Джоша, – поясняю я.
– Значит, это деловой визит? Впрочем, это не мое дело.
Кажется, вечер до сих пор был слишком спокойным. Мамочка решила поразвлечься. Отправляюсь в кухню за вазой, засунутой в дальний угол шкафа. Наверняка она ужасно запылилась. Да, я не из тех, у кого повсюду расставлены сияющие вазочки.
– Коллега Холли оказал мне неоценимую помощь, – говорит Джош.
– Думаю, Холли там тоже не на последних ролях.
Не могу отыскать вазу, поэтому оставляю цветы на раковине. Боюсь пропустить что-нибудь важное в гостиной. Джош все еще стоит и, увидев меня, испытывает явное облегчение.
– Ты могла бы задержаться и пообедать со мной и Томом, – обращается ко мне Джош. – Мы ходили в вашу «Закусочную Джелли».
– Не хотела мешать мужскому разговору.
– Да мы говорили о фракталах, пространственно-временных структурах, математических принципах, всякой чепухе.
– Это и есть мужской разговор.
Мама пожимает плечами.
– Ну, мне пора, – вздыхает Джош.
Мы с мамой издаем громкий стон.
– Останься, – хором выдыхаем мы.
Думаю, неплохо чуть-чуть повеселиться за счет Джоша. Чувствую настоятельную потребность подразнить его.
– Нет, мне нужно работать, – смущается Джош.
Может, ему и правда нужно работать. Они прощаются с мамой, а я провожаю его до двери.
– Думаю, сегодня не мой вечер, – тихо замечаю я.
– Пообщаемся в другой раз.
Джош нежно целует меня в щеку и идет к лестнице. Не помню, чтобы Джош когда-либо целовал меня в щеку. Даже когда я была простужена, с температурой, с гадким кашлем в течение двух недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54