– Я киваю.
– Как ты считаешь, они развиваются? – спрашивает Том.
Я смотрю на него. Он такой искренний, непосредственный, и вдруг я осознаю, что Том мне очень нравится. Но мне не менее ясно, что наши отношения вовсе не развиваются. Даже если мы попытаемся как-то все изменить, все равно нас всегда будет преследовать чувство, что что-то не так.
– Прости, – говорю я. – Я не знаю. Не уверена.
– Наверное, я что-то сделал не так. – подскакивает Том. – Я хотел пригласить тебя еще раз на обед, но почему-то не пригласил. Думаю, я передержал паузу. А потом не знал, что сказать. Но ты мне очень нравишься.
– Я рада, правда. Я думала о наших отношениях. Может, и не стоит размышлять о таких вещах, а просто позволить всему идти своим чередом.
– Нет-нет, – возразил Том. – Это идеалистические представления. Да и вообще мне нравится об этом думать.
– Верно. Думать, мечтать, фантазировать. Видимо, мы оба слишком много фантазировали.
– А мне было любопытно, – признается Том.
– Ага, мне тоже. Но едва ли у нас могло что-то получиться. Вовсе не потому, что ты не привлекателен.
– Спасибо. Но все равно, похоже, время ушло. Я подумаю об этом. Это неприятно, но я подумаю.
– Знаешь, я всегда предполагала, что со мной больше ничего не произойдет, но вот так много всего случилось. Моя карьера под угрозой краха, моя сестра и бывший муж собираются вступить в брак, слава Богу, хоть не друг с другом. Потом ты и все эти новые возможности. А вот теперь все заканчивается.
Главное, не расплакаться, а то придется самой себя успокаивать, сжимать ладонями щеки. Нет, не хочется патетических жестов.
– Но всегда открываются новые возможности, – обнадеживает Том. – Правда, сейчас я не вижу их.
– Нам нужно печенье с предсказаниями.
– Едва ли существует на свете печенье, которое знает больше, чем я.
– Но это забавно, мне нравится.
Том кладет руку мне на плечо. Это не романтическое движение, а дружеское, жест защиты, надежности. Были в моей жизни времена, когда я не допускала подобных жестов, обижалась, возмущенно спрашивала, что это парень себе позволяет. Но сейчас это жест, выражающий симпатию, нечто вроде подведения итогов. Итак, из-за одной проблемы больше незачем волноваться.
Мы сидим и прислушиваемся к уличному шуму, выкрикам лоточника на углу улицы. Откуда-то издалека доносится вой сирены. И низкий рокот двигателя мопеда. Жужжание мотора раздается то с одной, то с другой стороны парка. Представляю, как Рой кружит по дорожкам, будто пытается наложить какое-то заклятие. Интересно, он уже не считает нас духовными наставниками или, напротив, уверен, что все мы уже достигли состояния, к которому стремились. Мопед набирает скорость. Не понимаю отчего, но этот звук вселяет надежду.
Глава 17
ПОКА ТЕБЯ НЕ БЫЛО
Сегодня у меня вечер «нарезай для себя». Иногда, когда мы с Марией ужинаем вместе, но нам лень готовить или искать дешевый ресторанчик, мы достаем овощи и берем в руки по ножу. Сегодня у нас брокколи, цветная капуста и морковка-чемпион, в придачу к ним миска с соусом. Все это выложено на разделочную доску, которую мы взгромоздили на кофейный столик. Вокруг лежат журналы, и мы пролистываем их без особого внимания, поскольку это не модные журналы. Модные журналы – это лучший выбор для совместного чтения, там множество поводов для смеха. Иногда я думаю, что, наверное, ужасно грустно сидеть дома в одиночестве с «Вогом», когда не с кем вволю посмеяться.
– В «Харпере» было что-то о пирогах, – сообщает Мария. Упоминание о любимой пище привлекает мое внимание. – Они считают, что запах пирога с тыквой возбуждает мужчин на сорок процентов.
– На сорок процентов больше, чем обычно, или на сорок процентов больше, чем черничный пирог, или на сорок процентов больше, чем «Плейбой»? – Меня волнует статистическая точность.
– Это неясно. Но лучше, чем запах жареного мяса, если добавить к пирогу аромат лаванды.
– Но зачем?
– Не говоря уже о том как.
– «Нью-Йорк мэгэзин» утверждает, что пятьдесят процентов людей в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти просыпаются после полуночи.
– Это, наверное, статистическая ошибка.
– Несомненно, – соглашаюсь я. – Они также пишут, что больше всего нас беспокоят проблемы маленькой квартиры и СПИДа, но непонятно, в какой последовательности.
Мы откладываем журналы и переходим к обычному вечернему развлечению – обсуждаем собственные проблемы. В отличие от журнальных они не сведены в единый список. Это явное упущение.
– Сначала мои проблемы, – заявляю я и беру в руки нож. Нарезка продукта усиливает терапевтический эффект.
– Идет, – соглашается Мария. – И постепенно перейдем к моим.
– Я почти потеряла работу.
– Возможно, – кивает Мария.
– Вероятно.
– Отнесись к этому как к расширению жизненного опыта.
– Я не настроена сейчас на приобретение жизненного опыта. Я хочу съесть цыпленка в китайском соусе.
– Тебе нужно есть побольше брокколи. – Мария протягивает мне кусочек.
– Ты преуменьшаешь мои проблемы.
– Чушь. Я добавляю тебе витамин С. Ты станешь сильной и справишься со своими проблемами.
– Спасибо.
– Съешь морковку.
– Мне придется искать новую работу, а времена сейчас трудные. Сейчас спад производства, или последствия спада, или мы на пороге его.
– Это в новостях Эй-би-си говорят о спаде, а вот Си-би-эс утверждает, что он закончился. Ты смотрела объявления о вакансиях?
– Да.
– И?..
– Для редакторов есть работа, но люди, служащие там, пришли совсем недавно.
– Так. А ты что, намерена умереть на этой работе?
– Ну, в общем, да, хотя, надеюсь, не сейчас. Я вполне представляю себе, как мы старимся все вместе, слушаем все те же радиостанции, редактируем книги о седине, искусственных суставах, артрите и прочих подобных радостях.
– Какие прелестные мечты, – замечает Мария. Отрезаю кусочек морковки, долго задумчиво жую. – Морковка скорее годится для ленча, не стоит есть ее на ужин. Все и так плохо.
– Не знала, что тебе так паршиво. – Мария придвигает остатки морковки поближе к себе. – Давай теперь о моих проблемах.
– Но я еще не рассказала, как у меня сводит судорогой большой палец на ноге.
– У тебя слишком тесные туфли.
– Но это же проблема.
– Ода!
– Ладно, – смиряюсь я. – Твоя очередь.
– Это Генри.
– Нет! У вас с Генри не может быть проблем. Существует закон, запрещающий это.
– Брось, я не слишком законопослушна.
– Тогда продолжай.
Мария глубоко вздыхает, отрывает соцветия цветной капусты от кочана и раскладывает их на тарелке. По-моему, это не стало выглядеть аппетитнее.
– Мы начали ссориться. Даже не пойму из-за чего.
– Грязные или разбросанные носки? – догадываюсь я.
– Что-то такое столь же важное. Это всегда так начинается – ваше расписание или стирка, невыполненное обещание, которое вы дали по телефону и благополучно забыли о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Как ты считаешь, они развиваются? – спрашивает Том.
Я смотрю на него. Он такой искренний, непосредственный, и вдруг я осознаю, что Том мне очень нравится. Но мне не менее ясно, что наши отношения вовсе не развиваются. Даже если мы попытаемся как-то все изменить, все равно нас всегда будет преследовать чувство, что что-то не так.
– Прости, – говорю я. – Я не знаю. Не уверена.
– Наверное, я что-то сделал не так. – подскакивает Том. – Я хотел пригласить тебя еще раз на обед, но почему-то не пригласил. Думаю, я передержал паузу. А потом не знал, что сказать. Но ты мне очень нравишься.
– Я рада, правда. Я думала о наших отношениях. Может, и не стоит размышлять о таких вещах, а просто позволить всему идти своим чередом.
– Нет-нет, – возразил Том. – Это идеалистические представления. Да и вообще мне нравится об этом думать.
– Верно. Думать, мечтать, фантазировать. Видимо, мы оба слишком много фантазировали.
– А мне было любопытно, – признается Том.
– Ага, мне тоже. Но едва ли у нас могло что-то получиться. Вовсе не потому, что ты не привлекателен.
– Спасибо. Но все равно, похоже, время ушло. Я подумаю об этом. Это неприятно, но я подумаю.
– Знаешь, я всегда предполагала, что со мной больше ничего не произойдет, но вот так много всего случилось. Моя карьера под угрозой краха, моя сестра и бывший муж собираются вступить в брак, слава Богу, хоть не друг с другом. Потом ты и все эти новые возможности. А вот теперь все заканчивается.
Главное, не расплакаться, а то придется самой себя успокаивать, сжимать ладонями щеки. Нет, не хочется патетических жестов.
– Но всегда открываются новые возможности, – обнадеживает Том. – Правда, сейчас я не вижу их.
– Нам нужно печенье с предсказаниями.
– Едва ли существует на свете печенье, которое знает больше, чем я.
– Но это забавно, мне нравится.
Том кладет руку мне на плечо. Это не романтическое движение, а дружеское, жест защиты, надежности. Были в моей жизни времена, когда я не допускала подобных жестов, обижалась, возмущенно спрашивала, что это парень себе позволяет. Но сейчас это жест, выражающий симпатию, нечто вроде подведения итогов. Итак, из-за одной проблемы больше незачем волноваться.
Мы сидим и прислушиваемся к уличному шуму, выкрикам лоточника на углу улицы. Откуда-то издалека доносится вой сирены. И низкий рокот двигателя мопеда. Жужжание мотора раздается то с одной, то с другой стороны парка. Представляю, как Рой кружит по дорожкам, будто пытается наложить какое-то заклятие. Интересно, он уже не считает нас духовными наставниками или, напротив, уверен, что все мы уже достигли состояния, к которому стремились. Мопед набирает скорость. Не понимаю отчего, но этот звук вселяет надежду.
Глава 17
ПОКА ТЕБЯ НЕ БЫЛО
Сегодня у меня вечер «нарезай для себя». Иногда, когда мы с Марией ужинаем вместе, но нам лень готовить или искать дешевый ресторанчик, мы достаем овощи и берем в руки по ножу. Сегодня у нас брокколи, цветная капуста и морковка-чемпион, в придачу к ним миска с соусом. Все это выложено на разделочную доску, которую мы взгромоздили на кофейный столик. Вокруг лежат журналы, и мы пролистываем их без особого внимания, поскольку это не модные журналы. Модные журналы – это лучший выбор для совместного чтения, там множество поводов для смеха. Иногда я думаю, что, наверное, ужасно грустно сидеть дома в одиночестве с «Вогом», когда не с кем вволю посмеяться.
– В «Харпере» было что-то о пирогах, – сообщает Мария. Упоминание о любимой пище привлекает мое внимание. – Они считают, что запах пирога с тыквой возбуждает мужчин на сорок процентов.
– На сорок процентов больше, чем обычно, или на сорок процентов больше, чем черничный пирог, или на сорок процентов больше, чем «Плейбой»? – Меня волнует статистическая точность.
– Это неясно. Но лучше, чем запах жареного мяса, если добавить к пирогу аромат лаванды.
– Но зачем?
– Не говоря уже о том как.
– «Нью-Йорк мэгэзин» утверждает, что пятьдесят процентов людей в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти просыпаются после полуночи.
– Это, наверное, статистическая ошибка.
– Несомненно, – соглашаюсь я. – Они также пишут, что больше всего нас беспокоят проблемы маленькой квартиры и СПИДа, но непонятно, в какой последовательности.
Мы откладываем журналы и переходим к обычному вечернему развлечению – обсуждаем собственные проблемы. В отличие от журнальных они не сведены в единый список. Это явное упущение.
– Сначала мои проблемы, – заявляю я и беру в руки нож. Нарезка продукта усиливает терапевтический эффект.
– Идет, – соглашается Мария. – И постепенно перейдем к моим.
– Я почти потеряла работу.
– Возможно, – кивает Мария.
– Вероятно.
– Отнесись к этому как к расширению жизненного опыта.
– Я не настроена сейчас на приобретение жизненного опыта. Я хочу съесть цыпленка в китайском соусе.
– Тебе нужно есть побольше брокколи. – Мария протягивает мне кусочек.
– Ты преуменьшаешь мои проблемы.
– Чушь. Я добавляю тебе витамин С. Ты станешь сильной и справишься со своими проблемами.
– Спасибо.
– Съешь морковку.
– Мне придется искать новую работу, а времена сейчас трудные. Сейчас спад производства, или последствия спада, или мы на пороге его.
– Это в новостях Эй-би-си говорят о спаде, а вот Си-би-эс утверждает, что он закончился. Ты смотрела объявления о вакансиях?
– Да.
– И?..
– Для редакторов есть работа, но люди, служащие там, пришли совсем недавно.
– Так. А ты что, намерена умереть на этой работе?
– Ну, в общем, да, хотя, надеюсь, не сейчас. Я вполне представляю себе, как мы старимся все вместе, слушаем все те же радиостанции, редактируем книги о седине, искусственных суставах, артрите и прочих подобных радостях.
– Какие прелестные мечты, – замечает Мария. Отрезаю кусочек морковки, долго задумчиво жую. – Морковка скорее годится для ленча, не стоит есть ее на ужин. Все и так плохо.
– Не знала, что тебе так паршиво. – Мария придвигает остатки морковки поближе к себе. – Давай теперь о моих проблемах.
– Но я еще не рассказала, как у меня сводит судорогой большой палец на ноге.
– У тебя слишком тесные туфли.
– Но это же проблема.
– Ода!
– Ладно, – смиряюсь я. – Твоя очередь.
– Это Генри.
– Нет! У вас с Генри не может быть проблем. Существует закон, запрещающий это.
– Брось, я не слишком законопослушна.
– Тогда продолжай.
Мария глубоко вздыхает, отрывает соцветия цветной капусты от кочана и раскладывает их на тарелке. По-моему, это не стало выглядеть аппетитнее.
– Мы начали ссориться. Даже не пойму из-за чего.
– Грязные или разбросанные носки? – догадываюсь я.
– Что-то такое столь же важное. Это всегда так начинается – ваше расписание или стирка, невыполненное обещание, которое вы дали по телефону и благополучно забыли о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54