Но Гэри, как всегда, немедленно исчез, оставив разбираться во всех этих сложностях Кэтлин. Он не выносил эмоциональных сцен.
В вихре собственных переживаний Кэтлин не переставала размышлять, почему бывший муж так великодушен в финансовом отношении. Алименты были щедрыми. Гэри откупился, чтобы его не беспокоили ответственностью за девочек, а Кэтлин даже не сразу сообразила, что к чему.
Кэтлин ни секунды не сомневалась, что Хизер планирует настоящую военную кампанию, долгую и выматывающую силы и нервы, чтобы отстоять свое право вернуться в Чикаго. Но Кэтлин знала также, что Гэри никогда не пойдет на это. Он не хотел ответственности. Никогда. Но его решительный отказ будет просто разрушителен для психики Хизер, более того, всю ответственность она опять-таки переложит на мать, сочтя ее виноватой, потому что Кэтлин решила остаться в Монтане.
Короче, Кэтлин была в безвыходной ситуации, но не собиралась по-прежнему мириться с этим. Пришла пора позвонить экс-супругу и кое-что высказать.
Глава 4
Стук башмаков по деревянным половицам нарушил размышления Кэтлин. Ожидая увидеть кого-нибудь из гостей ранчо, женщина с улыбкой повернулась. И замерла, увидев на пороге комнаты Коди. Улыбка мгновенно угасла.
– Мне тоже приятно видеть вас, – неловко пошутил он.
– А я было подумала, что вы сверзлись с какой-нибудь горы или что-то в этом духе, – в тон ему ответила она.
Со времени их ссоры в баре Диллона прошла почти неделя. И все это время Вашингтон ни разу не попался ей на глаза. Ее раздражало и то, что она так и не сумела понять, как относится к случившемуся. Чувства стремительно менялись: от ярости до откровенной тоски.
– Я был занят.
Коди прошел в столовую, и она поймала себя на том, что с одобрением смотрит на его худощавую фигуру. Шляпу он держал в руках, а волосы были в полном беспорядке, что придавало ему еще большее очарование.
– Вам понадобилось что-то конкретное или вы просто решили поиграть на моих нервах?
– Я пришел поговорить с вами.
– Вы хотите поговорить? Со мной? Я думала, что вы умеете лишь кричать на меня.
Коди сжал челюсти, и Кэтлин почувствовала укол совести. Кажется, он старается вести себя вежливо.
– Хорошо. О чем же вы хотели поговорить? Коди немного расслабился.
– Я подумал, что мы могли бы немного проехаться верхом. Ко мне домой. Мой отец хотел бы познакомиться с вами.
Кэтлин уставилась на него, широко открыв глаза:
– Ваш отец?
– Да. – У нее возникло странное чувство, что ему жутко неудобно. Однако до чего же интригующе!
– Зачем? – подозрительно спросила она.
В зеленых глазах отразились замешательство и раздражение. Интересно на кого? На нее или на отца?
– Он сказал, что жаждет познакомиться с женщиной, из-за которой его сын свалял такого дурака, да еще в битком набитом баре.
– Это столь редкое событие, что непременно нужно персональное знакомство? – съехидничала она.
– Редкое? – Коди невесело рассмеялся. – Практически невероятное. Не могу припомнить ни одного случая до сих пор, чтобы я орал на женщину на переполненной танц-площадке, соревнуясь, кто из нас сделает это громче. – Он помолчал, разглядывая ее. – Правда, меня еще никто и не провоцировал так, как это сделали вы.
– Интересно, почему это? – спросила она, искренне пытаясь понять. – Никто еще так не реагировал на меня. Я никогда не умела даже произвести должное впечатление, не говоря уже о публичном скандале.
– Назовем это изъяном характера, и все тут, – предложил Коди. – Вы поедете со мной или нет?
– Конечно. Почему бы и не поехать?
– Спасибо. – Он повернулся к двери. – Я приготовлю для вас лошадь.
– Тогда позаботьтесь, чтобы это была Ласточка.
Он даже споткнулся, но больше ничем не выдал своего раздражения.
Кэтлин ожидала, что дом Коди окажется скромным жилищем, примостившимся на краю леса, функциональным и удобным для проживания двух одиноких мужчин. Поэтому то, что она увидела, как только они поднялись на вершину горы, оказалось для нее полной неожиданностью.
Внизу простиралась залитая солнцем долина. Первым, что бросилось в глаза, была лужайка. Пышная зеленая трава – целые акры этой травы – простиралась до беленых заборов, отгородивших выгоны для лошадей. Нежный ветерок ласково шевелил в поле колосья пшеницы, казалось, тянувшиеся до горизонта и даже дальше.
Яркие цветы вокруг фундамента покрашенного в белый и голубой цвета огромного деревянного дома придавали картине невероятно праздничный вид. И несмотря на то что выглядел дом экстравагантно и чересчур роскошно, он не казался чужаком. Непонятным образом он вписывался в окружающую обстановку.
Кэтлин посмотрела на Коди и заметила, что тот наблюдает за ней, настороженно ожидая ее реакции.
– У меня такое чувство, что я многого не знаю о вас, – сказала она.
– Осмелюсь заметить, что вы не знаете обо мне практически ничего.
– Именно этого вы и добивались, не так ли? Он молча пожал плечами.
– Эрл сказал мне, что вы не числитесь среди работников ранчо.
– А я никогда ничего подобного и не утверждал.
– Конечно, нет, но прекрасно знали, что я предположила именно это.
– Если бы вы спросили, я бы вам сказал.
Кэтлин почувствовала, как в ней начал закипать гнев. Вот негодяй! Просто наслаждается своей ролью самого возмутительного мужчины на земле. Она попыталась успокоиться и сделала глубокий вдох. Это помогло.
– Отлично. Сейчас я спрашиваю, какое отношение вы имеете к Джону и ранчо?
– Джон приехал сюда со своей мечтой. Все, что я сделал, это помог ему реализовать ее.
– Вы дали ему денег для постройки ранчо или что-то в этом духе? – нахмурилась Кэтлин.
– Нет. Я стал посредником. Соглашение заключили мой отец и Джон. Я просто свел их вместе.
– Ваш отец, – задумчиво повторила Кэтлин, оглядывая долину перед ними. – Он известен?
– Смотря кому. Если вы увлекаетесь искусством, то вполне возможно, знаете его имя.
– Я довольно долго помогала в работе маленького музея в Чикаго, специализировавшегося на современном западном искусстве.
– Тогда вполне вероятно, что он вам известен.
– Олан Вашингтон?
– Он самый.
Что ж, тогда понятна вся эта роскошь. Олан Вашингтон считался одним из наиболее талантливых художников Америки.
– Первым здесь поселился мой дед. Он построил дом чуть севернее, вон за теми деревьями.
Коди показал рукой на рощицу, и Кэтлин рассмотоела за деревьями небольшой фермерский дом.
– Там сейчас живу я. Конечно, дом модернизировали, так что меня он вполне устраивает.
– Значит, ваш отец бродит по всему громадному дому в полном одиночестве?
– Не совсем так. Моя мать умерла почти четыре года назад. Она любила устраивать приемы. У нас постоянно кто-то гостил.
– Но у вас огромное ранчо. Этим занимается тоже ваш отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
В вихре собственных переживаний Кэтлин не переставала размышлять, почему бывший муж так великодушен в финансовом отношении. Алименты были щедрыми. Гэри откупился, чтобы его не беспокоили ответственностью за девочек, а Кэтлин даже не сразу сообразила, что к чему.
Кэтлин ни секунды не сомневалась, что Хизер планирует настоящую военную кампанию, долгую и выматывающую силы и нервы, чтобы отстоять свое право вернуться в Чикаго. Но Кэтлин знала также, что Гэри никогда не пойдет на это. Он не хотел ответственности. Никогда. Но его решительный отказ будет просто разрушителен для психики Хизер, более того, всю ответственность она опять-таки переложит на мать, сочтя ее виноватой, потому что Кэтлин решила остаться в Монтане.
Короче, Кэтлин была в безвыходной ситуации, но не собиралась по-прежнему мириться с этим. Пришла пора позвонить экс-супругу и кое-что высказать.
Глава 4
Стук башмаков по деревянным половицам нарушил размышления Кэтлин. Ожидая увидеть кого-нибудь из гостей ранчо, женщина с улыбкой повернулась. И замерла, увидев на пороге комнаты Коди. Улыбка мгновенно угасла.
– Мне тоже приятно видеть вас, – неловко пошутил он.
– А я было подумала, что вы сверзлись с какой-нибудь горы или что-то в этом духе, – в тон ему ответила она.
Со времени их ссоры в баре Диллона прошла почти неделя. И все это время Вашингтон ни разу не попался ей на глаза. Ее раздражало и то, что она так и не сумела понять, как относится к случившемуся. Чувства стремительно менялись: от ярости до откровенной тоски.
– Я был занят.
Коди прошел в столовую, и она поймала себя на том, что с одобрением смотрит на его худощавую фигуру. Шляпу он держал в руках, а волосы были в полном беспорядке, что придавало ему еще большее очарование.
– Вам понадобилось что-то конкретное или вы просто решили поиграть на моих нервах?
– Я пришел поговорить с вами.
– Вы хотите поговорить? Со мной? Я думала, что вы умеете лишь кричать на меня.
Коди сжал челюсти, и Кэтлин почувствовала укол совести. Кажется, он старается вести себя вежливо.
– Хорошо. О чем же вы хотели поговорить? Коди немного расслабился.
– Я подумал, что мы могли бы немного проехаться верхом. Ко мне домой. Мой отец хотел бы познакомиться с вами.
Кэтлин уставилась на него, широко открыв глаза:
– Ваш отец?
– Да. – У нее возникло странное чувство, что ему жутко неудобно. Однако до чего же интригующе!
– Зачем? – подозрительно спросила она.
В зеленых глазах отразились замешательство и раздражение. Интересно на кого? На нее или на отца?
– Он сказал, что жаждет познакомиться с женщиной, из-за которой его сын свалял такого дурака, да еще в битком набитом баре.
– Это столь редкое событие, что непременно нужно персональное знакомство? – съехидничала она.
– Редкое? – Коди невесело рассмеялся. – Практически невероятное. Не могу припомнить ни одного случая до сих пор, чтобы я орал на женщину на переполненной танц-площадке, соревнуясь, кто из нас сделает это громче. – Он помолчал, разглядывая ее. – Правда, меня еще никто и не провоцировал так, как это сделали вы.
– Интересно, почему это? – спросила она, искренне пытаясь понять. – Никто еще так не реагировал на меня. Я никогда не умела даже произвести должное впечатление, не говоря уже о публичном скандале.
– Назовем это изъяном характера, и все тут, – предложил Коди. – Вы поедете со мной или нет?
– Конечно. Почему бы и не поехать?
– Спасибо. – Он повернулся к двери. – Я приготовлю для вас лошадь.
– Тогда позаботьтесь, чтобы это была Ласточка.
Он даже споткнулся, но больше ничем не выдал своего раздражения.
Кэтлин ожидала, что дом Коди окажется скромным жилищем, примостившимся на краю леса, функциональным и удобным для проживания двух одиноких мужчин. Поэтому то, что она увидела, как только они поднялись на вершину горы, оказалось для нее полной неожиданностью.
Внизу простиралась залитая солнцем долина. Первым, что бросилось в глаза, была лужайка. Пышная зеленая трава – целые акры этой травы – простиралась до беленых заборов, отгородивших выгоны для лошадей. Нежный ветерок ласково шевелил в поле колосья пшеницы, казалось, тянувшиеся до горизонта и даже дальше.
Яркие цветы вокруг фундамента покрашенного в белый и голубой цвета огромного деревянного дома придавали картине невероятно праздничный вид. И несмотря на то что выглядел дом экстравагантно и чересчур роскошно, он не казался чужаком. Непонятным образом он вписывался в окружающую обстановку.
Кэтлин посмотрела на Коди и заметила, что тот наблюдает за ней, настороженно ожидая ее реакции.
– У меня такое чувство, что я многого не знаю о вас, – сказала она.
– Осмелюсь заметить, что вы не знаете обо мне практически ничего.
– Именно этого вы и добивались, не так ли? Он молча пожал плечами.
– Эрл сказал мне, что вы не числитесь среди работников ранчо.
– А я никогда ничего подобного и не утверждал.
– Конечно, нет, но прекрасно знали, что я предположила именно это.
– Если бы вы спросили, я бы вам сказал.
Кэтлин почувствовала, как в ней начал закипать гнев. Вот негодяй! Просто наслаждается своей ролью самого возмутительного мужчины на земле. Она попыталась успокоиться и сделала глубокий вдох. Это помогло.
– Отлично. Сейчас я спрашиваю, какое отношение вы имеете к Джону и ранчо?
– Джон приехал сюда со своей мечтой. Все, что я сделал, это помог ему реализовать ее.
– Вы дали ему денег для постройки ранчо или что-то в этом духе? – нахмурилась Кэтлин.
– Нет. Я стал посредником. Соглашение заключили мой отец и Джон. Я просто свел их вместе.
– Ваш отец, – задумчиво повторила Кэтлин, оглядывая долину перед ними. – Он известен?
– Смотря кому. Если вы увлекаетесь искусством, то вполне возможно, знаете его имя.
– Я довольно долго помогала в работе маленького музея в Чикаго, специализировавшегося на современном западном искусстве.
– Тогда вполне вероятно, что он вам известен.
– Олан Вашингтон?
– Он самый.
Что ж, тогда понятна вся эта роскошь. Олан Вашингтон считался одним из наиболее талантливых художников Америки.
– Первым здесь поселился мой дед. Он построил дом чуть севернее, вон за теми деревьями.
Коди показал рукой на рощицу, и Кэтлин рассмотоела за деревьями небольшой фермерский дом.
– Там сейчас живу я. Конечно, дом модернизировали, так что меня он вполне устраивает.
– Значит, ваш отец бродит по всему громадному дому в полном одиночестве?
– Не совсем так. Моя мать умерла почти четыре года назад. Она любила устраивать приемы. У нас постоянно кто-то гостил.
– Но у вас огромное ранчо. Этим занимается тоже ваш отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40