.. Он быстро опустил глаза.
— У тебя другое, — заверил он насквозь лживым тоном, который на ходу пытался выдать за искренний.
— Какая разница?
Они сидели за столиком под черно-белым полосатым «грибком» и уныло созерцали тающее шоколадное мороженое в пузатых металлических креманках. Хозяева кафе с «грибочками» явно просчитались. Полупрозрачный тент защищал от прямых солнечных лучей, но был изготовлен из воздухонепроницаемого синтетического материала, и под «грибком» стояла такая духота, что лучше уж жариться на солнцепеке. Ксения еще возилась с грязно-коричневой массой в креманке, а Александр давно отказался от попыток «охладиться». Он с удовольствием выпил бы холодного пива, но кафе было детским, и пива здесь не подавали. А затащить Ксению в пивной бар было нереально. Александр незаметно взглянул на часы и определил время, которое он может выделить на сочувствие ближнему. Правда, он не был уверен, что пятнадцати минут будет достаточно, чтобы вывести Ксению из депрессивного состояния, в котором она находилась после истории со своим «рыбаком». Но в конце концов, он ей не мать родная.
— Все, что ни делается, — к лучшему, — добродушно заключил он, предвкушая прохладу ближайшего полу-подвальчика, в котором пиво подается в настоящих пивных кружках, и уже ощущая вкус резкого холодного напитка, который вернет его к жизни.
— Не уверена, — мрачно возразила Ксения.
— А я уверен.
— Просто мы не сумели использовать ситуацию, — сказала она, продолжая тему «провала», которая беспрерывно мучила ее вот уже два дня. — Черт возьми, все было так просто, а мы, как два жалких идиота…
— Согласен. — Минутная стрелка на часах хоть и медленно, но все же двигалась. — Согласен с тобой на все сто — мы вели себя не лучшим образом. Но я не собираюсь делать из этого трагедию. Что, собственно, случилось? Мы «попали в муку»? Переживем! В этом мире, дорогая, — заключил он с мягкой улыбкой, — нужны даже такие жалкие личности, как мы.
— Ну, ты, может быть, и жалкая личность…
Он, собственно, и преследовал эту цель — разозлить Ксению. Злость должна была перечеркнуть ее депрессию и вернуть уже их обоих в привычную для них жизнь. Заодно выдернув из сумасшествия розовых мечтаний.
Но он не совсем достиг своей цели: разозлить Ксению ему удалось, но от безумной идеи отыскать счастье и погрузиться в него по самую макушку отказываться она явно не хотела. Он видел, как ее глаза стали проясняться, как вместо тоски в них зажглась иная страсть, прямо противоположная минувшему состоянию. Ксения как будто только сейчас хорошо рассмотрела креманку, обрадовалась ее содержимому и, наклонившись, чтобы не испачкать костюм, моментально и с аппетитом слопала шоколадно-сливочную жижу.
«Не слишком благоприятный знак», — подумал Александр, с надеждой поглядывая на часы. Но оставалось еще десять минут, которые, он чувствовал, играли уже не в его пользу. Он не ошибся.
— Где остальные письма? — спросила она, отбрасывая со щеки упрямую, как сама, пепельную прядь. — Надеюсь, ты их не выбросил?
И она посмотрела на него так, что Александр понял: скажи он, что выбросил письма, она заставила бы его полезть в мусоропровод, а если бы мусор вдруг уже «уплыл», то пришлось бы обращаться в ЖЭК, чтобы узнать, на какую именно помойку увезли драгоценные отходы.
— Зачем тебе эти письма? — подозрительно поинтересовался он.
— Твои письма нужны не мне, а тебе, — заявила Ксения.
— Да? — насмешливо от предчувствия надвигающейся грозы спросил он. — И что я с ними буду делать? Отклеивать марки, чтобы продать коллекционерам?
— Не суетись, — посоветовала Ксения, хотя он пока не двигался с места. — Что, собственно, произошло? Мы «попали в муку»? Переживем!
Она повторила его слова, и он уже знал для чего.
— Мы оказались в дураках? — лихорадочно продолжила она. — Это только на первый взгляд. Но мы окажемся настоящими дураками, если из-за какой-то гадости… — Она поморщилась и содрогнулась, вероятно, вспомнив «рыбака». — Если из-за какой-то гадости мы все бросим и не будем больше пытаться найти выход.
— Ну уж это черта с два! — бросил он, дабы пресечь давление с ее стороны, которое неминуемо надвигалось.
— Да! — твердо возразила она, глядя на него безумно вдохновленным глазом. На второй опять упала пепельная прядь.
— Нет, я сказал. — Александр как бы со стороны услышал свой решительно-раздраженный, даже угрожающий голос и в дополнение звучно припечатал ладонь к разогретому пластику стола.
— Да!
На них обернулось семейство, пиршествующее за соседним столиком. Лица двух карапузов были измазаны мороженым, а мамаши — выражало неодобрение.
— Мне пора идти, — сказал он, быстро взглядывая на часы.
До назначенного времени оставалось еще шесть минут, но он уже не ругал себя, что не выдержал. Какого черта он должен портить нервы и даже жизнь из-за какой-то ненормальной?
— Ты никуда не пойдешь, — заявила Ксения.
Александр поискал глазами официанта, но тот, по обычаю всех официантов, в самый нужный момент находился вне поля зрения.
— Ты не знаешь, сколько это может стоить? — нетерпеливо дергаясь и оглядываясь по сторонам, спросил он.
— Не знаю!
Александр порывисто выложил на столик две купюры и стал заталкивать остальное обратно в бумажник.
— Я всегда знала, что ты плохо закончишь, — презрительно сказала Ксения.
— Я что, уже умер? — нервно поинтересовался он.
— Почти, — загадочно произнесла она.
— Какого черта? — спросил он, перегнувшись через столик к ней и почти шепотом, потому что со стороны соседнего столика уже слышались недовольные замечания. — Какого черта ты ко мне пристала, спасительница? Спасай кого-нибудь другого, но меня оставь в покое! Я больше не хочу, чтобы меня осчастливливали! Я буду жить так, как я того хочу, и закончу так, как сумею!
— Я даже могу сказать, как это произойдет, — спокойно сообщила она.
— Вот этого — не надо! Я ничего не хочу знать. Все произойдет так, как нужно, и никак иначе.
— И это говоришь мне ты? — спросила она, глядя на него деланно-изумленными глазами. — Ты — журналист, у которого, по общему мнению, есть не только перо, но и голова?
— Именно поэтому я отказываюсь от этой безумной идеи. — Александр «придержал поводья».
Ксения правильно рассчитала, что комплимент его смягчит, и теперь ей оставалось только добить его.
— Вспомни материал, который ты давал в прошлом году.
— Который? — Он посмотрел на нее устало, но все-таки не смог ее обмануть — в этом взгляде пробивалась заинтересованность.
— Про тюрьму на острове.
Это действительно был один из его самых удачных материалов. Известно, что люди, оказавшиеся в опасной ситуации, ведут себя совершенно по-разному. И вот как-то психологи додумались провести эксперимент, доведя ситуацию до безвыходной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— У тебя другое, — заверил он насквозь лживым тоном, который на ходу пытался выдать за искренний.
— Какая разница?
Они сидели за столиком под черно-белым полосатым «грибком» и уныло созерцали тающее шоколадное мороженое в пузатых металлических креманках. Хозяева кафе с «грибочками» явно просчитались. Полупрозрачный тент защищал от прямых солнечных лучей, но был изготовлен из воздухонепроницаемого синтетического материала, и под «грибком» стояла такая духота, что лучше уж жариться на солнцепеке. Ксения еще возилась с грязно-коричневой массой в креманке, а Александр давно отказался от попыток «охладиться». Он с удовольствием выпил бы холодного пива, но кафе было детским, и пива здесь не подавали. А затащить Ксению в пивной бар было нереально. Александр незаметно взглянул на часы и определил время, которое он может выделить на сочувствие ближнему. Правда, он не был уверен, что пятнадцати минут будет достаточно, чтобы вывести Ксению из депрессивного состояния, в котором она находилась после истории со своим «рыбаком». Но в конце концов, он ей не мать родная.
— Все, что ни делается, — к лучшему, — добродушно заключил он, предвкушая прохладу ближайшего полу-подвальчика, в котором пиво подается в настоящих пивных кружках, и уже ощущая вкус резкого холодного напитка, который вернет его к жизни.
— Не уверена, — мрачно возразила Ксения.
— А я уверен.
— Просто мы не сумели использовать ситуацию, — сказала она, продолжая тему «провала», которая беспрерывно мучила ее вот уже два дня. — Черт возьми, все было так просто, а мы, как два жалких идиота…
— Согласен. — Минутная стрелка на часах хоть и медленно, но все же двигалась. — Согласен с тобой на все сто — мы вели себя не лучшим образом. Но я не собираюсь делать из этого трагедию. Что, собственно, случилось? Мы «попали в муку»? Переживем! В этом мире, дорогая, — заключил он с мягкой улыбкой, — нужны даже такие жалкие личности, как мы.
— Ну, ты, может быть, и жалкая личность…
Он, собственно, и преследовал эту цель — разозлить Ксению. Злость должна была перечеркнуть ее депрессию и вернуть уже их обоих в привычную для них жизнь. Заодно выдернув из сумасшествия розовых мечтаний.
Но он не совсем достиг своей цели: разозлить Ксению ему удалось, но от безумной идеи отыскать счастье и погрузиться в него по самую макушку отказываться она явно не хотела. Он видел, как ее глаза стали проясняться, как вместо тоски в них зажглась иная страсть, прямо противоположная минувшему состоянию. Ксения как будто только сейчас хорошо рассмотрела креманку, обрадовалась ее содержимому и, наклонившись, чтобы не испачкать костюм, моментально и с аппетитом слопала шоколадно-сливочную жижу.
«Не слишком благоприятный знак», — подумал Александр, с надеждой поглядывая на часы. Но оставалось еще десять минут, которые, он чувствовал, играли уже не в его пользу. Он не ошибся.
— Где остальные письма? — спросила она, отбрасывая со щеки упрямую, как сама, пепельную прядь. — Надеюсь, ты их не выбросил?
И она посмотрела на него так, что Александр понял: скажи он, что выбросил письма, она заставила бы его полезть в мусоропровод, а если бы мусор вдруг уже «уплыл», то пришлось бы обращаться в ЖЭК, чтобы узнать, на какую именно помойку увезли драгоценные отходы.
— Зачем тебе эти письма? — подозрительно поинтересовался он.
— Твои письма нужны не мне, а тебе, — заявила Ксения.
— Да? — насмешливо от предчувствия надвигающейся грозы спросил он. — И что я с ними буду делать? Отклеивать марки, чтобы продать коллекционерам?
— Не суетись, — посоветовала Ксения, хотя он пока не двигался с места. — Что, собственно, произошло? Мы «попали в муку»? Переживем!
Она повторила его слова, и он уже знал для чего.
— Мы оказались в дураках? — лихорадочно продолжила она. — Это только на первый взгляд. Но мы окажемся настоящими дураками, если из-за какой-то гадости… — Она поморщилась и содрогнулась, вероятно, вспомнив «рыбака». — Если из-за какой-то гадости мы все бросим и не будем больше пытаться найти выход.
— Ну уж это черта с два! — бросил он, дабы пресечь давление с ее стороны, которое неминуемо надвигалось.
— Да! — твердо возразила она, глядя на него безумно вдохновленным глазом. На второй опять упала пепельная прядь.
— Нет, я сказал. — Александр как бы со стороны услышал свой решительно-раздраженный, даже угрожающий голос и в дополнение звучно припечатал ладонь к разогретому пластику стола.
— Да!
На них обернулось семейство, пиршествующее за соседним столиком. Лица двух карапузов были измазаны мороженым, а мамаши — выражало неодобрение.
— Мне пора идти, — сказал он, быстро взглядывая на часы.
До назначенного времени оставалось еще шесть минут, но он уже не ругал себя, что не выдержал. Какого черта он должен портить нервы и даже жизнь из-за какой-то ненормальной?
— Ты никуда не пойдешь, — заявила Ксения.
Александр поискал глазами официанта, но тот, по обычаю всех официантов, в самый нужный момент находился вне поля зрения.
— Ты не знаешь, сколько это может стоить? — нетерпеливо дергаясь и оглядываясь по сторонам, спросил он.
— Не знаю!
Александр порывисто выложил на столик две купюры и стал заталкивать остальное обратно в бумажник.
— Я всегда знала, что ты плохо закончишь, — презрительно сказала Ксения.
— Я что, уже умер? — нервно поинтересовался он.
— Почти, — загадочно произнесла она.
— Какого черта? — спросил он, перегнувшись через столик к ней и почти шепотом, потому что со стороны соседнего столика уже слышались недовольные замечания. — Какого черта ты ко мне пристала, спасительница? Спасай кого-нибудь другого, но меня оставь в покое! Я больше не хочу, чтобы меня осчастливливали! Я буду жить так, как я того хочу, и закончу так, как сумею!
— Я даже могу сказать, как это произойдет, — спокойно сообщила она.
— Вот этого — не надо! Я ничего не хочу знать. Все произойдет так, как нужно, и никак иначе.
— И это говоришь мне ты? — спросила она, глядя на него деланно-изумленными глазами. — Ты — журналист, у которого, по общему мнению, есть не только перо, но и голова?
— Именно поэтому я отказываюсь от этой безумной идеи. — Александр «придержал поводья».
Ксения правильно рассчитала, что комплимент его смягчит, и теперь ей оставалось только добить его.
— Вспомни материал, который ты давал в прошлом году.
— Который? — Он посмотрел на нее устало, но все-таки не смог ее обмануть — в этом взгляде пробивалась заинтересованность.
— Про тюрьму на острове.
Это действительно был один из его самых удачных материалов. Известно, что люди, оказавшиеся в опасной ситуации, ведут себя совершенно по-разному. И вот как-то психологи додумались провести эксперимент, доведя ситуацию до безвыходной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58