— Но ты все-таки остался при своем мнении? Статья плохая?
— Ты что, умом тронулась? — невежливо поинтересовался он, вероятно, взглянув на часы. — Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Ты не ответил, — настойчиво и даже с какой-то угрозой в голосе сказала она.
Александр помолчал и, безусловно, решив, что чем быстрее это скажет, тем быстрее Ксения от него отвяжется, повторил определение, которым воспользовался днем:
— Туфта.
— Почему? — отчаянно спросила Ксения. — Почему туфта?
— Тебе лучше знать, — после минутного молчания сказал он.
— Но я не знаю! Мне кажется, что все нормально! Даже больше — что эта статья лучше, чем все, которые я когда-то писала! Саша, что происходит?
Она вдруг почувствовала, что совершенно не злится на него. И что вопросы ее искренни. И что Александр также будет совершенно искренен, потому что ссора, которая произошла днем, нисколько не повлияла на их отношения.
— Я могу только догадываться, — осторожно сказал Александр.
— Я тебя слушаю.
— Но учти, это только мое мнение, — предупредил он ее. — Ты можешь вообще не принимать его во внимание.
— Давай без расшаркиваний, — попросила Ксения. — Комплиментов мне наговорят другие. Кстати, они это уже сделали. От кого еще я услышу голую правду?
Она почувствовала, что тоже говорит «голую правду» — Александр, пожалуй, был единственный, кто безжалостно «шерстил» ее по поводу работы. Она признавала, что иногда, может быть, слишком безжалостно, но свои результаты это неизменно приносило. Ксения не позволяла себе расслабляться и корпела над материалами до тех пор, пока он не признавал, что это «не фонтан, конечно, но пойдет». Это был его высший комплимент, и она ценила его больше, чем все эти «великолепно», «очень талантливо» и даже «гениально», на которые были так щедры сотрудники и знакомые, которые, конечно же, читали Карнеги и других психологов и хотели таким образом завоевать расположение еще одного человека, в данном случае — Ксении. Хотя зачем им это было нужно? Просто чтобы не иметь в окружении врагов?
Он разбил ее наголову. Освистал. Забросал комьями грязи, гнилыми помидорами, тухлыми яйцами… Это «избиение» длилось около получаса. Ей вообще казалось, что она этого не переживет. Но когда положила трубку и вытянулась в кровати, чтобы еще раз «прокрутить» услышанное, вдруг совершенно неожиданно и абсолютно спокойно уснула…
— Ты сумасшедшая, — поставил диагноз Александр. — Какой венец? О каком венце ты говоришь?
Сегодняшнюю ночь он не спал. Необходимо было закончить важный материал, а поскольку в статье было много цифр и фактов, то он до утра просидел за сверкой и уточнениями. Материал нужно было сдавать только завтра, но сегодняшний вечер, как и все предыдущие этих двух недель, были заняты Анастасией. Сегодня они («Наконец-то! — радостно сказала она. — Я так давно никуда не выходила!») собирались в театр. Так что время можно было урвать только от сна. Александр вдруг осознал, что сейчас пожалел о том, что «не один».
Это повергло его в легкий шок. То, к чему он так рьяно стремился, оказалось для него «слишком». Он попробовал стряхнуть с себя наваждение, и это ему почти удалось, но ощущение того, что прозвучал «первый звоночек», не исчезло. Правда, ощущение было туманно и расплывчато, поэтому его вполне можно было оправдать усталостью. Александр не нашел ничего лучшего, как разозлиться на Ксению:
— Если ты будешь доставать меня своими брачными венцами…
— Наоборот, — взволнованно сказала Ксения. — Не брачный венец, а венец безбрачия.
Если бы Александр не был сейчас на работе, если бы он не находился в солидной редакции, если бы не сидел в приличном отделе, то скорее всего он взревел бы от ярости.
На подавление вспышки ушло огромное количество энергии. Успокоившись, он сказал тихо и обреченно:
— Ладно, выкладывай.
— Венец безбрачия — это проклятие, которое накладывается на человека. Получается изъян в ауре. Смысл всего этого в том, что человек никак не может найти себе пару и всю жизнь остается одиноким.
Александр вздохнул и посмотрел на часы. Потом открыл ящик стола, выудил из него галстук и, стараясь, чтобы узел не развязался, попытался осторожно продеть в него голову. Завязывание галстуков всегда было для него тайной за семью печатями, и если бы один конец этой скользкой змеи выскользнул из петли… Нет, Анастасия, конечно, ничего не сказала бы. Наверное…
Через сорок минут Анастасия должна была ждать его на условленном месте возле фонтана. Если учесть, что двадцать минут он должен потратить на дорогу, то времени оставалось не так много. Он нетерпеливо дернул галстуком, пытаясь «посадить» на предназначенное ему место, но уши служили серьезной преградой.
— Не смейся, — сказала Ксения, хотя Александр и не пробовал улыбнуться — ему было не до того. — Это очень серьезные вещи, сейчас даже наука не отрицает.
Александр попытался увеличить объем петли. Это было его роковой ошибкой. Узкий конец галстука выскочил из узла и повис, как… Александр проговорил это слово про себя, чтобы не смутить Ксению, которая, в сущности, не была виновата в том, что у него такая умная, большая голова.
— Ты умеешь завязывать галстуки? — на всякий случай все-таки спросил он.
— Откуда?
Александр вздохнул и сунул измучившую его деталь туалета обратно в ящик.
— И где же ты могла «подхватить» этот венец? — спросил он, показывая, что, несмотря на манипуляции с галстуком, слушал ее внимательно.
— Как я могу это знать? — Ксения широко и даже чуть испуганно раскрыла глаза. — Может быть, в детстве? — предположила она. — Или передалось по наследству?
— По наследству от кого? — терпеливо уточнил Александр. — От твоих родителей? Почему-то мне кажется, что если уж ты имела счастье родиться, то все-таки они были семейными людьми.
Ксения наморщила лоб.
— Кажется, у меня была незамужняя тетка. Прослеживать Ксенину родословную не было времени. До встречи с Анастасией оставалось около получаса…
— И если хочешь знать, — взгляд Ксении стал сосредоточенно-тревожный, — мне кажется, что у тебя тоже такой венец.
Александр пожал плечами. Ему не хотелось сейчас спорить. Он знал, что если уж Ксения «заражалась» какой-то, даже самой невероятной, идеей, то требовалось немало времени, чтобы «вылечить» ее. Обыкновенное упрямство творческого человека и желание все попробовать на собственный зуб.
— Ты говоришь какие-то дикие вещи, — на всякий случай сказал он. Просто «забросил камешек в огород» — возможно, это породит сомнения и заставит Ксению подумать трезво.
— Мы плохо понимаем этот мир. — Она не собиралась сдаваться. — Возможно, мы на самом деле дикари, потому что не верим.
— Я тебе верю.
Лучше всего было все-таки согласиться, чтобы не портить себе последние нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58