– Где Оуэн?
– Он спит, и включен детский монитор.
– Ну хорошо. Тогда идем в мою комнату.
В комнате он пригласил Люси присесть на диван, обитый коричневой кожей. От его взгляда не ускользнуло, что она устроилась посередине так, что ему нужно было сесть либо рядом с ней, либо в кресло напротив. Трудно было не залюбоваться ее красивым красным топом, пухлыми губами и роскошными густыми волосами. Нет, не такой он болван, чтобы поддаться очарованию. Приказав себе успокоиться, он спросил:
– Ну, и о чем ты хотела поговорить со мной?
– Почти сразу же, после того, как я в январе уехала из Майами, у меня начались утренние приступы тошноты.
– To есть ты почти сразу же узнала, что беременна?
– Нет, сначала я подумала, что это простуда. Позвонила тебе, чтобы ты пожалел меня, но моя секретарша сообщила, что ты не берешь трубку.
– И мы теперь знаем, почему она солгала, – кивнул Сет.
– Да, отец велел ей делать все, чтобы мы с тобой не общались.
– Он не хотел, чтобы мы жили вместе.
– Не только. Он хотел, чтобы ты не углублялся в подробности, иначе мог бы и правду узнать.
– Что ты имеешь в виду? – покосился на нее Сет.
– А то, что беременность предшествует моменту заключения брака.
– Ну, это теперь никого особенно не интересует, – вздохнул Сет.
– Но моего-то отца это заинтересовало, ведь если беременность наступила раньше заключения брака, значит, и разрыв помолвки произошел еще до заключения нашего брака. Следовательно, никаких помех для нашего брака не было.
Люси вздохнула, и Сет насторожился, почувствовав, что дальше его ждет сюрприз.
– Знаешь, я сегодня звонила юристу, объяснила ему всю ситуацию. Он сказал, что по законам Ксавье моя помолвка считается разорванной с момента, когда я забеременела. Следовательно, брак не мог быть аннулирован по этой причине. Выходит, что мы по-прежнему состоим в браке.
У Сета невольно приоткрылся рот от изумления. Он так и застыл, не в состоянии вымолвить ни слова. Так они – все еще муж и жена!!! Получается, что он пытался держаться подальше не от женщины, которую желал, а от собственной жены.
Поставив локти на колени, он опустил на них голову. Выходит, ничто их не разделяло. Значит, он может все снова получить!
Только ему придется стать членом ее семьи. Это и будет его платой за счастье.
Нет! Тут скажет свое слово монархия.
Он вскочил с места и начал мерить комнату шагами.
– Так что нам теперь делать? – спросил он.
Люси немного помолчала, наблюдая за ним, потом сказала:
– Думаю, что нам не надо торопиться с принятием решений.
Сет резко повернулся к ней.
– Прекрасная идея!
– Тем более, что мы были в разлуке восемь месяцев.
– Правильно!
– Если мы не обратимся сейчас в суд, чтобы доказать незаконность аннулирования нашего брака, отец все оставит как есть.
– Так наш брак все еще аннулирован?
– Нет, но придется это доказать. – Их взгляды встретились. – Сет, мы не можем продолжать этот обман.
Воцарилось молчание. И тут ей вдруг стало до боли ясно, что он не хочет продолжения их брака. Восемь месяцев они жили в разлуке, и за это время он многое передумал. Он уже не любит ее. Ну что же, она не может изменить свою родословную. Она готова дать ему развод. Теперь надо выйти из комнаты с достоинством, чтобы не разреветься.
Изобразив на губах улыбку, она поднялась с дивана.
– Пойду проверю ужин.
Он тоже вымученно улыбнулся, изображая радость, которой не испытывал.
– Отлично, прекрасно! – наигранно весело воскликнул он.
Но она-то, она звонила барристеру лишь по одной причине – она любила Сета!
Глава восьмая
Они ужинали в полном молчании, хотя Сет так и не понял, почему Люси выглядела расстроенной. Он не сказал ей ничего обидного, был сдержан и вежлив. На что она обиделась?
Только вечером, после купания Оуэна он наконец понял, что Люси не обижена, она просто несчастна. Наверное, он что-то не то сказал, когда она объявила ему, что они по-прежнему женаты. Уложив ребенка и бесцельно побродив по дому, он решил найти Люси. Она была в кухне, мыла посуду.
– Не поздно ли ты занялась посудой?
Не поворачиваясь, она заметила:
– Взял бы и сам помыл.
Он усмехнулся. Действительно, она права.
– Давай помогу.
– Не стоит.
Он взял полотенце, решив, что за общим делом им легче будет договориться. Надо объяснить ей, что жить вместе они не смогут никогда.
– Ну хорошо, – начал он, ставя на полку первую тарелку. – Я, кажется, знаю, почему ты злишься.
– Я не злюсь.
– Ладно, допустим, что ты не злишься. Ты расстроена. Понимаю, я не так среагировал на твою новость о том, что мы женаты. Я просто вообще никак не среагировал, понимаешь? Я не высказал никаких чувств вообще. Был нейтрален.
– Да, конечно. Это твой обычный ответ. Ты выжидаешь.
Он чувствовал, что должен промолчать, не злить ее, но его уже понесло:
– Ах-ах-ах! И что означает это твое замечание?
– Я говорю правду.
– Это неправда. Я никогда не увиливаю.
– Неужели! – Она так резко вынула свои руки из мыльной воды, что поднялся маленький фонтанчик, который забрызгал его рубашку. – Тогда почему ты отсутствовал целых пять недель?
Он сверкнул на нее сердитым взглядом.
– Я ездил по делам.
– А по-моему, ты просто не хотел касаться опасных тем, всячески избегал разговора.
– Это неправда.
– Ты лжешь. Пока тебя не было, я постоянно чувствовала, как у меня за спиной назревает какой-то заговор.
– Ну хорошо, принцесса! Ты хочешь знать правду? Так слушай. Да, существовал заговор, но только не о том, о чем ты предполагаешь. Я боялся рассердить тебя. Помешать.
– Что значит – помешать? – Она так удивилась, что опять резко вскинула руки и снова обдала Сета фонтаном мыльной воды.
Он знал, что она сделала это не нарочно, и начал терпеливо объяснять:
– Да, я боялся, что ты рассердишься на меня и уедешь раньше, чем мы что-либо решим.
В ее взгляде было столько королевской надменности и одновременно недоверия, что, если бы ситуация не была столь серьезна, он бы расхохотался.
– Неужели ты считаешь меня такой капризной или истеричной?
Если бы она снова плеснула в него мыльной водой, он так и решил бы. Но очередного фонтана не было.
– Да откуда же я знаю, что думать о тебе? Мы были знакомы две недели, потом поженились и жили в браке еще две недели. Потом тебя вызвал твой отец и ты исчезла.
Она зачерпнула пригоршню мыльной воды и зло плеснула в него, он увернулся.
– А ты не приехал за мной! Тебе же никто не мешал поехать! Это я была несвободна. А ты даже не побеспокоился!
Он снова увернулся от брызг.
– Я побеспокоился, но меня не пустили во дворец! Проклятье! Они поджидали меня в аэропорту, привели в комнатушку, где я просидел два часа. Потом приехал представитель двора и объяснил, что меня здесь не ждут. Они буквально под руки посадили меня в самолет, следующий рейсом до Нью-Йорка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28