Лестница шаталась, как она и предполагала, но знание того, что наверху Вагнер, заставило преодолеть ее в доли секунды. И это на каблуках.
Белл пришлось ждать целых семь минут, пока он подойдет. Все это время ее нога в туфельке нервно постукивала по деревянной половице. Глядя сверху вниз, Белл сильно сомневалась в устойчивости всей этой конструкции. Когда наконец дверь открылась, перед ней предстал очень мокрый и очень растерянный Вагнер.
Но он это заслужил — не дал ей вчера насладиться ванной.
Жаль, конечно, что начальник не открыл дверь в небрежно повязанном вокруг бедер полотенце или трусах-боксерах на мокром теле. Но против полурасстегнутых джинсов Аннабелл тоже ничего не имела.
Цитрусовый аромат его геля для душа защекотал ей ноздри.
— Ммм… Я тебе помешала? — пропела Аннабелл.
Прозрачная капля сорвалась с черных волос и скатилась в ложбинку у горла. Аннабелл как зачарованная наблюдала за ней.
Ей захотелось поймать эту озорную капельку кончиком языка, а потом провести им по его чисто выбритой щеке до уголков губ, приподнятых в чувственной улыбке. Белл просто не могла отвести глаз от капельки, которая медленно скатилась по мускулистой груди, плоскому животу и дальше вниз — под пояс джинсов.
Может, схватить его за полотенце, наброшенное на плечи, и притянуть к себе?
Или сразу расстегнуть остальные пуговки на джинсах? Нет, это было бы слишком просто.
— Я дал тебе выходной, — напомнил Вагнер, вытирая волосы полотенцем.
— Я знаю, но я не могла поступить так безответственно. И потом, я тоже хотела смотреть дебаты в конгрессе и следить за ходом голосования. Это чрезвычайно интересно. И важно для нашей компании. Или ты забыл?
Как Вагнер мог забыть?
— Не будь таким подозрительным, у меня не припрятано ничего опасного в рукаве. Или под юбкой, если на то пошло. Если хочешь, я даже покажу, что мои трусики — не кружевные стринги.
— Что? — опешил Вагнер.
— Вчерашний сюрприз. На мне были кружевные трусики-стринг.
Вагнер не мог сдержать улыбки. Аннабелл воспользовалась этим и прошмыгнула мимо него в дом.
И остановилась как вкопанная.
Внутри дом оказался еще хуже, чем снаружи. В комнате стояли только старый-престарый диван, который давно пора было бы выбросить, телевизор на пластмассовом столике и чертежный стол.
Теперь Аннабелл понимала, почему Вагнер не спешил возвращаться сюда вечерами после работы. Это место было просто ужасным и совершенно не предназначенным для жизни.
По его неловкой позе и сконфуженному виду ясно было, что начальник не хотел, чтобы она все это видела. Она знала Вагнера — гениального бизнесмена, Вагнера — профессионала своего дела, Вагнера, умеющего контролировать свои эмоции, и Вагнера, охваченного страстью. Но таким сконфуженным она видела его впервые.
— Поразительный минимализм, — выдавила из себя наконец девушка, чтобы сказать хоть что-то.
— Я не жалуюсь, — скупо ответил Вагнер.
— Я тоже, — произнесла Аннабелл, не зная, как сгладить возникшую неловкость.
В последние дни они показали себя достойными противниками в любовной схватке, и чувства их быстро накалялись. Аннабелл наслаждалась этой игрой. Она намеренно тогда уронила полотенце, чтобы Вагнер проиграл. Но теперь девушка была на вражеской территории, она ворвалась в святая святых — его дом. Надо срочно что-то придумать.
— Я приехала смотреть вместе с тобой дебаты.
И праздновать.
Вагнер приподнял бровь. Весь вид его выражал одно — сомнение.
— А где же шампанское?
Аннабелл выудила две банки из сумочки:
— Я праздную диетической вишневой колой…
В дверь постучали.
— И доставкой пиццы на дом.
Спустя десять минут они сидели рядышком на старом диване. Вагнер щелкал пультом, пока не нашел канал, транслировавший дебаты.
— Я и не знал, что можно праздновать пиццей и колой, — сказал Вагнер, потягивая напиток через трубочку.
— Привык к праздникам с шампанским?
— Да, но это мне больше нравится.
Заседание в конгрессе должно было начаться с минуты на минуту.
— Это может занять часы.
Ммм… Часы…
— Я думаю, мы найдем, чем занять их, — пропела Аннабелл, откусывая кусочек пиццы.
Диванная пружина ткнулась ей в спину, и девушка поежилась.
— Я обычно сижу с этой стороны, — виновато пояснил Вагнер.
Даже со всеми долгами отца, оставшимися после его смерти четыре года назад, Аннабелл удавалось вести более приличное существование.
У нее внутри все сжалось от неловкости. И страха. Концы не сходились с концами. Вагнер платил ей очень хорошую зарплату. С ее помощью Белл смогла расплатиться с долгами. Но откуда были эти деньги? Она должна знать правду.
— Вагнер, ты что, обанкротился? У тебя ничего, кроме этого, нет? — вырвалось у Аннабелл прежде, чем она успела подумать. Кровь бросилась ей в лицо.
Рука Вагнера потянулась к галстуку, которого не было.
— На ужин в ресторане ушли последние наличные. Больше ничего нет.
Аннабелл вскочила на ноги. Гнев, страх и растерянность почти отняли у нее дар речи.
— Но если у тебя нет денег, ты должен был уволить меня уже давно. Разве нет?
Вагнер удивленно посмотрел на нее.
— Я знал, в какой ты ситуации. Счета отца, плата за учебу. У тебя была мечта. И я хотел, чтобы ты ее осуществила.
Аннабелл вспыхнула. Она стыдилась долгов отца и считала, что никто о них не знает. Так как же Вагнер узнал?
И вот что странно. Ей не было стыдно и не было неловко оттого, что он знает. Напротив, Аннабелл переполняла благодарность.
Раньше ей только казалось, что она любит Вагнера, теперь Аннабелл поняла, что действительно любит его всем сердцем. Ее поступками руководили не только влюбленность, восхищение или желание, но и любовь — настоящая любовь. Она любила все в Вагнере: его божественное тело, его доброе сердце, его ироничный смех и его ранимую душу.
— Я просто не знаю, что сказать! — воскликнула Белл, нервно наматывая локон на пальцы.
— Странно, обычно у тебя находятся ответы на все вопросы.
— Вагнер, я в шоке.
Улыбка пропала с лица Вагнера.
— Я тоже не знаю, что сказать, — он взял прядь ее волос и поднес к носу. — Ты вызываешь во мне желание. Твой аромат опьяняет меня. Я пытался бороться с желанием, но это невозможно. С тобой я не могу думать о работе. Я безнадежен!
— Это правда?
Вагнер обвел пальцем контуры ее нижней губы. Казалось, от малейшего прикосновения ее тело готово вспыхнуть. А его взгляд.., он обжигал…
Как Вагнер смотрел на нее! Как будто она — единственная женщина в мире!
— Правда. Я хочу тебя поцеловать, — его пальцы взяли ее за подбородок, приподнимая лицо навстречу поцелую. Аннабелл закрыла глаза в предвкушении и была ошеломлена, когда Вагнер обвел кончиком языка контуры ее губ, задержавшись в уголке рта. Он словно пробовал ее на вкус, исследовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31