— Не понадобится?
— Нет.
Наступила тишина, они оба затаили дыхание.
Не отрываясь он смотрел на нее, освещенную мягким светом ночника. Двигаясь точно во сне, она отвела назад свои густые волосы, сняла бриллиантовые серьги, потом направилась к туалетному столику, спиной чувствуя устремленный на нее взгляд Джордана. Ева положила серьги, они звякнули о фарфор, и этот мелодичный звук эхом отдался в напряженной тишине.
Она ждала, застыв на месте. Ждала и слышала: он приближается. И снова он оказался у нее за спиной, в своем вечернем костюме, широкоплечий, высокий, сильный. Рядом с ней, хрупкой женщиной, стоял настоящий мужчина, и, чувствуя это, она вся затрепетала.
Его пальцы, едва касаясь, пробежали от ее запястья до плеча. И эта нежная, но и страстная ласка огнем обожгла ее кожу. Руки Джордана сомкнулись у нее на спине, как раз на «молнии» ее черного платья.
Потом левая стала ласкать ей шею, пробуждая желание и в то же время как будто успокаивая, правая же нащупала и расстегнула «молнию».
В сладостном возбуждении Ева не удержалась от восклицания. Нежной кожей спины, а потом и плеч, и живота ощутила свою наготу. Платье опустилось до талии, и Ева прерывисто задышала, когда увидела в зеркале полоску своего тела между лифчиком и нижней юбкой. Сердце билось, как попавшийся в ловушку и рвущийся наружу зверек.
При мысли о скорой близости на нее вдруг напал страх.
— Джордан, — прошептала она.
— Что, милая? Не волнуйся. Здесь только ты и я, ты и я. Мы с тобой. Одни.
— О, Джордан…
— Нам хорошо вместе. И всегда было, начиная с первой ночи. Помнишь?
В зеркале она встретила его взгляд. Конечно, она помнила. Разве могла она забыть? Такую ночь женщина запоминает на всю жизнь.
Для Евы она была первой — первой с Джорданом и первой с тех пор, как у нее появилась Лиза, Она испытывала робость перед этим потрясающим мужчиной, испытывала робость, зная, что ее тело уже не так свежо и безупречно, и боялась" что не сможет доставить ему наслаждение.
Но боялась она, как вскоре выяснилось, напрасно. Он осыпал поцелуями ее тело, медленно и страстно, его глаза горели таким желанием, что она позабыла все свои страхи и отвечала на его ласки.
Это была незабываемая ночь, и такими же были все остальные.
Не сводя с Евы глаз, он коснулся ее живота. У нее перехватило дыхание, и Джордан поддержал ее за талию.
Потом его руки поднялись вверх и накрыли ладонями ее грудь. У Евы вырвался стон. Пальцы Джордана постепенно проникали внутрь лифчика, пока не нащупали соски, и они в ответ сладостно заныли и набухли, полнясь желанием.
И в этот момент у нее мелькнула мысль, и она улыбнулась чисто по-женски, — мысль, что ее скованность исчезает, подобно росе под горячими поцелуями солнца. Отбросив еще остававшуюся стыдливость и не обращая больше внимания на вызывающее отражение в зеркале, она отдалась его ласкам. Закрыв глаза, откинула голову ему на грудь, и зеркало перестало для нее существовать.
— Мне этого так не хватало, — шептал он ей на ухо. — Все эти проклятые ночи с тех пор, как ты ушла. Я так хотел ощущать твое тело, любить тебя снова и снова…
И у нее опять вырвался стон, в мозгу отдавалось: «Да, Джордан, да», но произнести она не могла ни слова.
Он стал ласкать ее стройные бедра, скользя ладонями вверх к тонкой талии и снова вниз. Он называл Еву красавицей, и она ему верила, потому что видела себя его глазами и не находила ни единого изъяна в своих упругих и нежных грудях, ни единой складочки на теле, напоминавшей о том, что она уже дважды рожала.
Он называл ее красавицей, и она знала, что красива по-своему, своей особой красотой. Пусть ее тело уже не было телом девушки, но зрелой женщины, лоно которой выносило двоих детей, но ведь в этом-то и заключалась его особая прелесть.
Легкие, как дыхание, ласки постепенно разжигали Еву, приводя ее в неописуемый восторг. Он гладил ей плечи, грудь, рука его спускалась ниже, ниже, пока не коснулась сокровеннейшего уголка ее тела, и это было такое наслаждение, что Еве казалось, она не вынесет, она умрет.
Охваченная этим сладостным ощущением, она бессильно откинула голову ему на грудь и уже не искала его губы. Изогнувшись, она слегка подалась вперед, и, уткнувшись в ее спутанные волосы, Джордан нашептывал ей страстные признания.
Как долго его пальцы совершали свое волшебство, она не помнила. Помнила только, что ее тело растворилось в океане блаженства, а потом прилив упоительного наслаждения вновь прибил ее к берегу.
Ева прижалась к нему, обмякшая, но еще не насытившаяся. Он держал ее в своих объятиях, и прикосновение его вечернего костюма к ее нежной коже действовало возбуждающе.
— Мне бы хотелось лечь, — чуть слышно прошептала она.
Он поднял ее на руки, прижав к груди, и так же, как прежде из машины, отнес на кровать, освещенную ночником чуть ярче остальной части комнаты.
Глубоко вздохнув, она закинула руки за голову и потянулась. Джордан любовался ею, он стал раздеваться, но так спокойно, что это совсем не вязалось с огнем, горевшим в его глазах. Ева смотрела, как он развязывает галстук, снимает пиджак, запонки, сорочку, носки, туфли, вечерние брюки — все, все.
Теперь он стоял перед ней совсем нагой, как и она. Свет ночника падал на его большое, сильное и мускулистое тело. Он был великолепен — мужчина, которого она любила и страстно желала.
Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, протянув к нему руки. Он лег рядом с ней и стал снова ласкать ее.
Теперь она отвечала на каждую ласку, возвращала каждый поцелуй.
Он склонился над ней, и она приподнялась к нему навстречу, испустив вздох наслаждения. Губы их слились в поцелуе, а его рука вновь опустилась к сокровенному тайнику ее тела, все поплыло у нее перед глазами, она была готова принять его.
Обвив его руками, она прижалась к нему всем телом и ощутила его восставшую плоть. Она гладила его, а он ловил ее руку, губы Джордана прокладывали тропку от ее шеи к грудям, и он целовал их, целовал, целовал, а она в упоении обхватила его голову, желая, чтобы эти страстные, эти нежные, эти неземные поцелуи длились вечно.
Все выше и выше парили они на крыльях любви. Медленный, чувственный ритм сменился быстрыми и жадными движениями. Двигаясь в согласии с Джорданом, Ева с протяжным стоном вновь и вновь возносилась в мир неземного блаженства.
И снова ей вспомнилась карусель, которую этой волшебной ночью чья-то гигантская рука привела в движение и продолжала вращать до тех пор, пока все вокруг не завертелось в испепеляющем вихре страсти.
— Ева! — крикнул он.
— Да, — выдохнула она.
И он вновь глубоко вошел в нее. А она ощущала, как совершалось невероятное чудо — чудо слияния двоих в одно целое. Их тела сплелись в тесном объятии.
Как одно существо, страстное и неустрашимое, они неслись куда-то на край света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25