А если все у тебя с Молли получится, то ты еще можешь пожалеть об этом. Попомни мои слова.
— Ну, Марки, не надо так серьезно. У нас ведь пока еще ничего нет. Разве так уж необходимо, чтобы все знали, что я пытаюсь найти женщину, сбежавшую от меня после часа любви, и смеялись?
— Нет, конечно, необходимости в этом нет.
Но ты приучаешься бояться чужого мнения. А это вот уже дурно. Неужели какая-то сопливая девчонка смогла так запугать тебя своими ту, поумными и бесчувственными шпильками?
Рэнди только пожал плечами, но его вид ясно сказал штурману, что лучше этот разговор прекратить. Они молча вышли из ресторана и вернулись к уже заправленному и готовому к обратному рейсу лайнеру.
Вернувшись в Сан-Франциско, Марк выполнил обещание, тут же, не выходя из аэропорта, дозвонился до своего приятеля в полиции и кратко, без лишних подробностей, изложил суть дела. Тот выслушал его, немного насмешливо хмыкнул и ответил:
— Твоему приятелю повезло, Марк. Сейчас у нас временное затишье, так что мой отдел мог бы даже помочь ему в розысках…
— Нет-нет, — поспешно перебил Козловски, но капитан полиции даже не обратил внимания и продолжил:
— Не думай, что я предлагаю свою помощь.
Никоим образом. Моим людям полезно иногда чуть-чуть побездельничать. А с Фрэнки я сейчас поговорю и перезвоню тебе.
— Нет Брайан, лучше я сам перезвоню. Я еще в аэропорту. Скажи, когда.
— Гм… Ну, попробуй через четверть часа.
— Идет.
Капитан Брайан Перри не подвел старинного приятеля. Не прошло и часа, как Рэнди Таунсенд сидел в небольшой и крайне душной комнате, которая считалась рабочим кабинетом художника-криминалиста Фрэнка Перри, и описывал ему Молли. У парня определенно был талант. Большой талант. Через четверть часа Рэнди держал в руках портрет своей красавицы и восхищенно благодарил Фрэнка.
— Даже не знаю, как мне с тобой расплатиться.
Ты не представляешь, что для меня сделал!
— Да ладно, брось. Ну, хочешь, угости меня пивом и считай, что мы квиты.
Они провели вечер в отличном пивном баре — просторном, светлом и, главное, прохладном.
Рэнди вернулся домой около одиннадцати с чувством выполненного долга. Он был готов к поискам и твердо верил в их успех.
Завтра часов в десять он направится в Саут-Лоджский колледж изящных искусств. И кто знает, может, удача улыбнется ему именно там?
Глава 4
А что же Молли? Что происходило с ней, пока Рэнди спал, а потом страдал и томился, обнаружив ее исчезновение?
Излишне говорить, что, как оно обычно и бывает в подобных случаях, она тоже переживала, но по иной причине.
Молодая женщина выскочила из дома молодого летчика и побежала не разбирая дороги, терзаясь стыдом и отвращением к самой себе.
Но не за свое бесстыдное поведение, как предполагал Рэнди, и не за излишнюю откровенность, а за то, что использовала этого незнакомого, но явно хорошего парня. Использовала хладнокровно и в то же время трусливо… Сначала излив на него свои, мягко говоря, неприятности, а потом сбежав, не оставив ни адреса, ни настоящего имени, ни телефона. Позор, Молли Маккивер, просто позор!
А главное, что толку? Ведь все равно облегчения не испытала. Потому что побоялась высказать вслух то самое страшное, самое больное, что совершенно извело и измучило ее за последние несколько недель.
Кроме того, неясным оставалось и ее настоящее чувство к Кларенсу. Что бы там она ни наговорила Рэнди, но шесть лет — слишком большой срок, чтобы просто повернуться к ним спиной, сказав самой себе, что стыдишься и презираешь себя за глупость и доверчивость. Нет, все далеко не так просто. И Кларенс отнюдь не обычный преподаватель-волокита, который посвящает досуг тому, что залезает под юбки ко всем студенткам подряд.
Они любили друг друга…
Да, она верила в это! Кларенс любил ее не меньше, чем она — его. И почему «любил»? Он любит ее и сейчас.
Любит?! Но тогда почему же так ухватился за это место? Конечно, Рокфеллеровский университет — заведение в высшей степени уважаемое и престижное, где работают и преподают известнейшие и сильнейшие специалисты страны. И да, безусловно, приглашение туда — это признание профессиональных заслуг. Она все это понимает, прекрасно понимает. И все же… все же…
— О, Клар… — простонала она, вытирая текущие слезы, споткнулась и упала.
Раздался громкий визг тормозов.
— Мэм! С вами все в порядке?
Молли села на тротуаре и подняла голову.
Рядом с ней остановился пикап «додж» неимоверной зелено-рыжей расцветки. Из его открытого окна выглядывал мужчина лет тридцати с небольшим, лысоватый, зато с бородой.
— Да, спасибо. В полном.
— Ничего не сломали? Встать можете?
Она перевела взгляд на свои ноги, потерла лодыжку, попыталась подняться. Но вскрикнула и тяжело опустилась обратно. Лысоватый бородач вылез из машины, присел рядом с ней.
— Эй, мэм, у вас на колене синяк. Большущий.
— Синяк — ерунда, — отмахнулась Молли. — Я, похоже, лодыжку растянула.
Мужчина присвистнул.
— Неудачно. Давайте-ка я вас в больницу подкину, пусть рентген сделают. Вдруг у вас не растяжение, а трещина?
— Нет-нет, — поспешно отказалась Молли, — благодарю, вы очень добры, но это совершенно излишне. Я уверена, что всего-навсего растяжение. Не тратьте на меня свое время.
— Перестаньте, мэм. Я бы сам себя не уважал, если бы бросил вас тут одну. Обопритесь-ка на меня и вставайте. Не хотите в больницу, так я вас домой доставлю… Не бойтесь, — усмехнулся он, заметив ее колебание, — я парень миролюбивый. И для вас безобидный.
— Почему именно для меня безобидный? — поинтересовалась, даже слегка обиделась Молли. — Неужели я такая страшная, что…
— Нет-нет-нет, — поспешно перебил ее бородатый. — Вы очаровательная женщина. Просто я — гей.
Молли вздрогнула. За почти пять лет, проведенные в Сан-Франциско, она так и не привыкла к тому, что в этом городе никто не скрывает своей сексуальной ориентации, наоборот, выставляет ее напоказ и даже гордится.
Ее собеседник все заметил и спросил:
— Что, осуждаете?
— Нет, что вы. Только… я не так давно переехала сюда и мне кажется немного странным, что здесь не стыдятся откровенно признаваться в гомосексуализме.
— А чего тут стыдиться? — удивился бородатый, подхватывая ее под руку. — Ну как, дойдете, если я поддержу вас, или лучше донести?
Да не стесняйтесь, если очень больно, то лучше пока не наступать на ногу.
— Спасибо, думаю, дойду, — ответила Молли, попробовав перенести часть веса на травмированную ногу. — А как вас зовут, благородный спаситель неуклюжих женщин?
— Барри.
— А я Молли.
— И куда же вас доставить, прекрасная Молли? Кстати, готов поспорить, у вас — ирландские предки.
— Точно! — засмеялась она. — Как вы догадались?
— Да очень просто! И лицо, и глаза, и имя все говорит само за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ну, Марки, не надо так серьезно. У нас ведь пока еще ничего нет. Разве так уж необходимо, чтобы все знали, что я пытаюсь найти женщину, сбежавшую от меня после часа любви, и смеялись?
— Нет, конечно, необходимости в этом нет.
Но ты приучаешься бояться чужого мнения. А это вот уже дурно. Неужели какая-то сопливая девчонка смогла так запугать тебя своими ту, поумными и бесчувственными шпильками?
Рэнди только пожал плечами, но его вид ясно сказал штурману, что лучше этот разговор прекратить. Они молча вышли из ресторана и вернулись к уже заправленному и готовому к обратному рейсу лайнеру.
Вернувшись в Сан-Франциско, Марк выполнил обещание, тут же, не выходя из аэропорта, дозвонился до своего приятеля в полиции и кратко, без лишних подробностей, изложил суть дела. Тот выслушал его, немного насмешливо хмыкнул и ответил:
— Твоему приятелю повезло, Марк. Сейчас у нас временное затишье, так что мой отдел мог бы даже помочь ему в розысках…
— Нет-нет, — поспешно перебил Козловски, но капитан полиции даже не обратил внимания и продолжил:
— Не думай, что я предлагаю свою помощь.
Никоим образом. Моим людям полезно иногда чуть-чуть побездельничать. А с Фрэнки я сейчас поговорю и перезвоню тебе.
— Нет Брайан, лучше я сам перезвоню. Я еще в аэропорту. Скажи, когда.
— Гм… Ну, попробуй через четверть часа.
— Идет.
Капитан Брайан Перри не подвел старинного приятеля. Не прошло и часа, как Рэнди Таунсенд сидел в небольшой и крайне душной комнате, которая считалась рабочим кабинетом художника-криминалиста Фрэнка Перри, и описывал ему Молли. У парня определенно был талант. Большой талант. Через четверть часа Рэнди держал в руках портрет своей красавицы и восхищенно благодарил Фрэнка.
— Даже не знаю, как мне с тобой расплатиться.
Ты не представляешь, что для меня сделал!
— Да ладно, брось. Ну, хочешь, угости меня пивом и считай, что мы квиты.
Они провели вечер в отличном пивном баре — просторном, светлом и, главное, прохладном.
Рэнди вернулся домой около одиннадцати с чувством выполненного долга. Он был готов к поискам и твердо верил в их успех.
Завтра часов в десять он направится в Саут-Лоджский колледж изящных искусств. И кто знает, может, удача улыбнется ему именно там?
Глава 4
А что же Молли? Что происходило с ней, пока Рэнди спал, а потом страдал и томился, обнаружив ее исчезновение?
Излишне говорить, что, как оно обычно и бывает в подобных случаях, она тоже переживала, но по иной причине.
Молодая женщина выскочила из дома молодого летчика и побежала не разбирая дороги, терзаясь стыдом и отвращением к самой себе.
Но не за свое бесстыдное поведение, как предполагал Рэнди, и не за излишнюю откровенность, а за то, что использовала этого незнакомого, но явно хорошего парня. Использовала хладнокровно и в то же время трусливо… Сначала излив на него свои, мягко говоря, неприятности, а потом сбежав, не оставив ни адреса, ни настоящего имени, ни телефона. Позор, Молли Маккивер, просто позор!
А главное, что толку? Ведь все равно облегчения не испытала. Потому что побоялась высказать вслух то самое страшное, самое больное, что совершенно извело и измучило ее за последние несколько недель.
Кроме того, неясным оставалось и ее настоящее чувство к Кларенсу. Что бы там она ни наговорила Рэнди, но шесть лет — слишком большой срок, чтобы просто повернуться к ним спиной, сказав самой себе, что стыдишься и презираешь себя за глупость и доверчивость. Нет, все далеко не так просто. И Кларенс отнюдь не обычный преподаватель-волокита, который посвящает досуг тому, что залезает под юбки ко всем студенткам подряд.
Они любили друг друга…
Да, она верила в это! Кларенс любил ее не меньше, чем она — его. И почему «любил»? Он любит ее и сейчас.
Любит?! Но тогда почему же так ухватился за это место? Конечно, Рокфеллеровский университет — заведение в высшей степени уважаемое и престижное, где работают и преподают известнейшие и сильнейшие специалисты страны. И да, безусловно, приглашение туда — это признание профессиональных заслуг. Она все это понимает, прекрасно понимает. И все же… все же…
— О, Клар… — простонала она, вытирая текущие слезы, споткнулась и упала.
Раздался громкий визг тормозов.
— Мэм! С вами все в порядке?
Молли села на тротуаре и подняла голову.
Рядом с ней остановился пикап «додж» неимоверной зелено-рыжей расцветки. Из его открытого окна выглядывал мужчина лет тридцати с небольшим, лысоватый, зато с бородой.
— Да, спасибо. В полном.
— Ничего не сломали? Встать можете?
Она перевела взгляд на свои ноги, потерла лодыжку, попыталась подняться. Но вскрикнула и тяжело опустилась обратно. Лысоватый бородач вылез из машины, присел рядом с ней.
— Эй, мэм, у вас на колене синяк. Большущий.
— Синяк — ерунда, — отмахнулась Молли. — Я, похоже, лодыжку растянула.
Мужчина присвистнул.
— Неудачно. Давайте-ка я вас в больницу подкину, пусть рентген сделают. Вдруг у вас не растяжение, а трещина?
— Нет-нет, — поспешно отказалась Молли, — благодарю, вы очень добры, но это совершенно излишне. Я уверена, что всего-навсего растяжение. Не тратьте на меня свое время.
— Перестаньте, мэм. Я бы сам себя не уважал, если бы бросил вас тут одну. Обопритесь-ка на меня и вставайте. Не хотите в больницу, так я вас домой доставлю… Не бойтесь, — усмехнулся он, заметив ее колебание, — я парень миролюбивый. И для вас безобидный.
— Почему именно для меня безобидный? — поинтересовалась, даже слегка обиделась Молли. — Неужели я такая страшная, что…
— Нет-нет-нет, — поспешно перебил ее бородатый. — Вы очаровательная женщина. Просто я — гей.
Молли вздрогнула. За почти пять лет, проведенные в Сан-Франциско, она так и не привыкла к тому, что в этом городе никто не скрывает своей сексуальной ориентации, наоборот, выставляет ее напоказ и даже гордится.
Ее собеседник все заметил и спросил:
— Что, осуждаете?
— Нет, что вы. Только… я не так давно переехала сюда и мне кажется немного странным, что здесь не стыдятся откровенно признаваться в гомосексуализме.
— А чего тут стыдиться? — удивился бородатый, подхватывая ее под руку. — Ну как, дойдете, если я поддержу вас, или лучше донести?
Да не стесняйтесь, если очень больно, то лучше пока не наступать на ногу.
— Спасибо, думаю, дойду, — ответила Молли, попробовав перенести часть веса на травмированную ногу. — А как вас зовут, благородный спаситель неуклюжих женщин?
— Барри.
— А я Молли.
— И куда же вас доставить, прекрасная Молли? Кстати, готов поспорить, у вас — ирландские предки.
— Точно! — засмеялась она. — Как вы догадались?
— Да очень просто! И лицо, и глаза, и имя все говорит само за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38