— Ему не надо было делать этого, — едко заметила она. Если Лукас остался, чтобы послушать ее личный разговор, то пусть и это услышит. — Он не имел никакого права так тревожить вас. Он…
— Он имел полное право, Жермена, — резко ответил отец. — Я говорил с Эшем, и он сообщил мне, что ты еще в понедельник знала о травме сестры. Ты должна была сразу же сообщить мне!
— Но…
— Твоя мать сказала, что ты говорила с Эдвиной, но я думаю, это произошло только сегодня.
Жермене не понравилось, что отец выговаривал ей. Если бы Лукас Тэвинор не слышал каждое ее слово, она, по всей видимости, выложила бы отцу, что его драгоценная Эдвина только прикидывается, будто ушибла спину, для достижения своих целей. Неужели он глух и слеп? Неужели никогда не видел ничего плохого в Эдвине, не замечал некоторых не совсем приятных черт в характере своей старшей дочери?
Но Лукас Тэвинор все слышал, поэтому Жермена тихо пробормотала:
— Я сожалею.
— Тебе и следует сожалеть! Эш хочет, чтобы ты осталась с Эдвиной. Постарайся сделать это.
Жермена вздохнула.
— Я попрошу Эдвину позвонить вам завтра, — пообещала она.
— Только если ей не будет трудно подойти к телефону. Можешь позвонить мне и сказать, как она спала ночью.
— Передай привет маме.
Жермена положила трубку, испытывая желание удушить свою сестру и человека, который находился сейчас в поле ее зрения.
— Ненавижу вас, — резко произнесла она, бросив на него воинственный взгляд.
— Это вносит разнообразие, — спокойно сказал Лукас. — Обычно женщины падают к моим ногам. — Он усмехнулся: — Отец устроил вам взбучку?
— Благодаря вам.
— Надо было приехать, когда вас просили.
— Я приехала, посмотрела, — резко проговорила она, — и возвращаюсь домой.
— Вашему папочке это не понравится, — насмешливо заметил Лукас.
— А вы сообщите ему? — спросила она, с недоверием глядя на него.
— Обязательно.
Ну и свинья!
— А зачем? — рассердилась Жермена.
— Зачем? — Лукас пожал плечами. — Затем, что моя домоправительница миссис Добсон уже не молода, вот зачем. Она расстраивается при одной мысли об уходе на покой и хочет продолжать работать. А я ни за что не допущу, чтобы она бегала по лестнице по десять раз на дню, чтобы обслуживать вашу сестру.
Жермену так и подмывало сказать ему, что с Эдвиной ничего не произошло, но он все равно не поверит ей, опять назовет ее жестокой и бесчувственной, готовой скорее очернить имя покалечившейся сестры, чем остаться и выполнить свой долг.
Но, почти решившись разоблачить свою сестру и послать их всех к черту, Жермена поняла, что верность семье была в ней сильнее, чем собственное чувство досады. Твердым, не терпящим возражений тоном она резко заявила:
— Сегодня я останусь, но завтра утром мне нужно быть на работе.
Взгляды серых и фиалковых глаз скрестились. Потом Лукас улыбнулся милой улыбкой, и у нее странным образом заныло внутри.
— Разрешите мне показать вам вашу комнату, — спокойно предложил он.
Что же с ней творится? Вместо того, чтобы еще больше возмутиться, так как ее планы рушатся, она смиренно стояла и ждала, когда он вышел в ненастную ночь и забрал из ее машины сумку.
Жермена без возражений поднялась вместе с ним по деревянной лестнице, повернула направо и прошла по площадке к комнате в дальнем конце. Лукас открыл дверь, и девушка оказалась в красиво обставленной, блестевшей чистотой комнате, где стояла уже застланная двуспальная кровать.
— Мне не надо было приезжать, — снова запротестовала Жермена.
— Вы приехали по моей просьбе, — напомнил ей Лукас.
— Я только прибавила работы вашей миссис Добсон.
— У моей миссис Добсон на этой неделе есть помощница, — ответил он с озорной ноткой в голосе, ловя полный сожаления взгляд Жермены. — Наверное, это Шэрон прошлась здесь пылесосом. А теперь располагайтесь, а я принесу вам что-нибудь поесть.
— Вы принесете? — удивилась Жермена.
— Зная, что вы все-таки решили ухаживать за своей сестрой, я дал миссис Добсон выходной. А что вас задержало, между прочим?
— Я поздно закончила работу, — ответила Жермена, только потом сообразив, что слишком по-дружески разговаривает с тем, кто так или иначе уломал ее приехать сегодня в его дом, с мужчиной, которого, как она совсем недавно клялась, терпеть не может. — Я уже поела, — резко добавила она, — так что можете оставить свой поварской колпак на крючке!
Лукас пожал плечами и сделал шаг к двери.
— А я еще старался быть любезным, — прокомментировал он.
Жермен догадалась, что Лукас скорее инстинктивно, чем движимый желанием играть роль радушного хозяина, хочет убедиться, что его гостья ни в чем не нуждается.
— Не беспокойтесь из-за меня, — смягчилась она. И на тот случай, если он думает, что она присоединится к ним внизу, когда устроится, заявила: — Я ложусь спать! Мне рано вставать завтра.
— Вы, вероятно, собираетесь помочь сестре удобно улечься в кровати, прежде чем погасите свет. Ведь, в конце концов, вы поэтому здесь.
Ух, как же она его ненавидит! Она здесь, потому что у нее нет другого выхода. И нет нужды лишний раз напоминать ей об этом. Если бы не он, Жермена сидела бы сейчас у себя дома, а не торчала здесь.
Она пронзила Лукаса исполненным неприязни взглядом, который нисколько не обескуражил его. Пристально посмотрев на нее, Лукас повернулся и вышел из комнаты.
Мужчины! Какие же они противные! Ну, не все, конечно. Ей нравились мужчины, с которыми она работала, не говоря уже о ее отце. Но братья Тэвинор — фу!
Жермена все же решила пойти и перекинуться парой слов с сестрой, когда «инвалидке» взбредет в голову вернуться в свою комнату. Она распаковала сумку, приняла душ, облачилась в ночную рубашку и легкий халат. И спустя очень короткое время услышала звуки, которые означали, что Эдвине помогают подняться по лестнице.
Черт! Жермена с сожалением вспомнила, что не спросила у Тэвинора, в какой спальне находится ее сестра. Не хотелось бродить по этажу и заглядывать во все помещения в поисках нужного.
Вдруг кто-то подошел к ее двери и постучал. Зная, что это не может быть Эдвина, которая якобы с трудом двигается. Жермена открыла дверь и удивленно вытаращила глаза: Лукас стоял, опираясь на косяк, и, слегка приоткрыв рот, но не произнося ни слова, смотрел на нее. Наконец он тихо пробормотал:
— Знаете, Жермена, вы необыкновенно красивая.
Вот уж что она меньше всего ожидала от него услышать! Сердце у нее подскочило, но, увидев, что он не сводит глаз с ее губ, Жермена нашла в себе силы, чтобы заявить ему ледяным тоном:
— И все-таки я не падаю к вашим ногам!
Лукас развеселился; она видела это по его глазам.
— Какая жалость! — насмешливо произнес он. — В таком случае — комната вашей сестры через три двери отсюда. Первая на этаже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37