– Что?!
– Я ведь предупреждал тебя, Мари…
Она совершенно отчетливо услышала скрип его зубов.
– Мари, почему дверь открыта?
Они с Мэттом обернулись на голос одновременно. Новым действующим лицом был Мишель, но он еще не видел стоящего в стороне Мэтта.
– А вот и он! – От рыка Мэтта воздух завибрировал.
Мишель замер, повернувшись в сторону Мэтта, а Мари едва устояла на ногах, все еще не веря в происходящее. Ей по-прежнему не удавалось сложить два и два, но за словами Мэтта она чувствовала что-то до предела абсурдное. Если бы не зрелище взбешенного до крайности Мэтта, больше напоминающего разъяренного быка, она соображала бы намного быстрее. В ее голове возникла странная ассоциация с корридой. С одной стороны, Мэтт в образе свирепого чудовища, а с другой – тонкий, гибкий как лоза тореадор Мишель. К чести Мишеля, он смог сохранить почти полную невозмутимость. Он бесстрашно рассматривал Мэтта, а потом обратил взгляд на Мари.
– Что здесь происходит? – осторожно поинтересовался он.
– Да, Мари, объясни этому человеку, что здесь происходит, – обратился к ней и Мэтт, глядя на нее какими-то белыми глазами.
Сейчас он напоминал ей машину для убийства, этакий терминатор, готовый сокрушить все на своем пути. Какие-то последние ниточки еще связывали его с цивилизацией, но и они грозили в скором времени оборваться. И его ярость по непонятной причине была направлена не только на нее, но и на Мишеля.
– Мистер Донован, я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Мишель, – хрипло проговорила она, пытаясь преодолеть головокружение. – Вы не должны на него кричать.
Если бы его взгляд умел убивать, она тотчас же замертво рухнула бы к его ногам.
– Заткнись, ты…
– Я запрещаю говорить с Мари в таком тоне. Немедленно уходите или я вызову полицию. – Твердый голос оппонента привлек внимание Мэтта, и Мари, страшась его непонятного гнева, схватила Мишеля за руку.
– Не вмешивайся, Мишель, я разберусь с этим сама.
– Но, Мари, кто этот человек и что он здесь делает?
– Я пришел за своей любовницей. Она спит со мной за деньги… так что убери от нее свои руки.
Мари чуть не лишилась чувств после этого заявления. Она видела, как стремительно сереет лицо Мишеля. Помимо воли с ее губ сорвался тихий тоскливый стон, но ни один из мужчин не обратил на него внимания.
– Что? Мари, что он говорит?
Мари привалилась к стене, с ужасом глядя на Мэтта. Дурнота подкатывала волнами, и голоса гулко отдавались в голове.
– Мари! – закричал Мишель.
Она повернула свое лицо, взглянув ставшими бездонными от ужаса глазами в глаза Мишеля. И подтверждение словно само просочилось сквозь спекшиеся губы.
– Он говорит правду. Я действительно делаю это.
– Ты слышал это? Теперь проваливай отсюда.
Но Мишель не обратил на слова Мэтта никакого внимания. Он понял.
– Откуда были те деньги, Мари?
– Десять тысяч долларов… – процедил Мэтт. – Она отдала их тебе, не правда ли? Ответа не надо, и так все понятно. Именно за эти деньги она продала мне свою девственность.
Мишель рванулся к нему, а Мэтт, казалось, только и ждал этого. Мари была абсолютно уверена, что Мишелю грозит реальная опасность. Непостижимым образом она оказалась между мужчинами, хотя пару секунд назад ей казалось, что она и шагу не сможет сделать без посторонней помощи, и беспомощно повисла на Мэтте.
– Нет, не надо, пожалуйста, не делайте этого… Пожалуйста… – Ее голос сорвался, и она ждала, что Мэтт вот-вот отшвырнет ее слабое тело. Но он не сделал этого.
– Ты едешь со мной, и я не трону его, – прорычал он.
– Хорошо…
– Мари, я вызову полицию, – еле слышно прошептал Мишель.
Она покачала головой.
– Нет, не вмешивайся. Я разберусь сама. Ты слышал меня? Я… сама… – Она оторвала взгляд от его серого лица и сделала шаг к дверям.
Мэтт отступил, все еще не спуская глаз с Мишеля, потом подхватил Мари и потянул ее к выходу. Мари послушно направилась за ним, но у самого выхода она обратила на своего мучителя почти безумный взгляд.
– Я никогда не прощу вам этого!
– В машину…
Она была в таком состоянии, что не заметила ни выглянувшую из своей квартиры миссис Бенч, ни потрясенного взгляда Лео. В машине она позволила себе потерять сознание.
Она очнулась от прикосновения чего-то холодного, с трудом открыла глаза и не сразу поняла, где она. Мэтт стоял возле ее кровати, она снова была в его доме. Мари тихо застонала.
– Как ты себя чувствуешь? – угрюмо спросил он.
– Убирайтесь!
– Ты не сделаешь и шагу из этого дома, я лично прослежу за этим. Поняла, Мари? Я никогда не позволю тебе уйти и тем более быть с ним. – На последних словах его низкий голос почти превратился в рык.
– Убирайтесь… – прошептала она, сомневаясь в состоянии рассудка кого-то из них двоих. Либо Мэтт сошел с ума, либо это она тронулась от всех этих переживаний. В голове был сплошной хаос, и ею владело только одно желание: не видеть Мэтта, причиняющего ей неимоверную боль даже просто своим присутствием.
– Я видел твои глаза, когда ты смотрела на него. Ты любишь его…
Это заявление просто вывело ее из себя.
– Вы извращенец, конечно я люблю его! Но вам-то как раз этого не понять, бесчувственное животное! Вам плевать на чувства близких вам людей! Неужели вы никогда ни к кому не испытывали родственных чувств?.. Вы сделали Мишелю так больно…
– Родственных чувств? Теперь это так называется? Только вчера я видел, как вы обнимаетесь и целуетесь прямо на улице, и был готов убить тебя… Я же предупреждал, чтобы ни один мужчина…
– Вам понадобился этот глупый спектакль, чтобы еще больше унизить меня! И то, что я поцеловала своего брата, самая глупейшая причина, чтобы начать его. Я думала, вы более изобретательны…
Неожиданно он пребольно схватил ее за плечи и приподнял над кроватью, впиваясь каким-то сумасшедшим взглядом в лицо.
– Что?.. Твой брат? Ты лжешь! Ты забываешь о своем досье! У тебя нет никакого брата, не стоит прикрывать своего любовника!
Мари несколько раз резко вздохнула, открывая рот, как выброшенная на берег рыба: он принял Мишеля за любовника! А потом она едва не расхохоталась, настолько абсурдными были его слова. И вместе с тем в ней поднялась волна гнева и боли.
– Мое досье?! Плевать мне на него и на того кретина, который его собирал! Мишель мой родной брат, мы были в воспитательном доме Фрэнсис вместе и никогда не разлучались. Мой единокровный брат Мишель Рено Соваж!
Последние слова она лишь бессильно прошептала и закрыла глаза. Унижение, которому он подверг ее в присутствии Мишеля, было невыносимым. Она желала остаться одна, чтобы пережить это. Или умереть. Второе даже предпочтительнее.
– Смотри на меня! – потребовал он, потому что в этот момент ее глаза стали закрываться от слабости, охватившей все тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39