Не знаю, кто из нас был сильнее потрясен, когда я сняла военную форму и обнажила правую руку. Не ощущая боли, я вообразила, что лишь слегка ошпарилась, но одного взгляда на багровую, вздувшуюся кожу было достаточно, чтобы избавиться от всяких иллюзий. И тут, как обычно бывает в таких случаях, я сразу же почувствовала нестерпимую боль.
— О Вики, дела плохи! — проговорила испуганно Мин Тхин. — Почему ты не сказала мне правду? Ты, наверное, очень страдаешь?
— Нисколько, — ответила я, — честное слово, я не знала, что рука так повреждена, иначе бы сказала.
— Нужно перевязать, — заявила Мин Тхин, растерянно роясь в своей санитарной сумке. Дженис стала ей помогать все так же молча. Она казалась ужасно утомленной, лицо сильно побледнело. Глядя на нее, я вспомнила, насколько она еще молода, хотя ей пришлось многое пережить с тех пор, как она в лагере.
— Мин и я, мы вдвоем вполне управимся, Дженис, — сказала я, — тебе нет необходимости...
— А я хочу тоже, — проговорила она упрямо. Взглянув через силу на мою руку, Дженис тут же отвернулась и побледнела еще больше Мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Однако девушка с заметным усилием овладела собой и спросила:
— Не позвать ли Генри О'Малли? Тебе, Вики, нужно в госпиталь или, по крайней мере, показаться лагерному врачу, там наложат по всем правилам повязку.
Я понимала, что она права, но мне почему-то не хотелось просить об этом Генри О'Малли.
— Я схожу в медицинский пункт, — решила я и, отвечая на невысказанный вопрос, светившийся в глазах Мин Тхин, добавила: — Врачу не обязательно знать, как это случилось. В конце концов, невелика хитрость — обвариться кипятком.
Дженис подала мне форменную блузу, а когда я ее надела, откинула и держала полог, закрывавший вход в палатку.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила она.
— Не нужно, — отрицательно качнула я головой. — Ложись-ка лучше спать, Дженис.
Дженис не стала спорить, но потом, видимо, не послушала моего совета и отправилась на поиски Генри, потому что он появился в медицинском пункте через несколько минут после моего прихода с Мин Тхин. Молодому индийскому врачу в чине лейтенанта он велел тоном, не терпящим возражений.
— Дайте-ка я осмотрю.
Не обращая внимание на недовольство возмущенного доктора, Генри склонился над моей рукой. Он не произнес ни слова, пока не закончил обследование. Затем, обращаясь к врачу и избегая моего взгляда, он тем же тоном спросил:
— Вы направляете ее в госпиталь?
Вопрос больше походил на утверждение, и лейтенант ощетинился:
— Я еще не принял окончательного решения по данному вопросу, сэр. Знаете ли...
— Тогда самое время его принять, — заявил Генри и начал что-то горячо объяснять доктору, обильно пересыпая речь медицинскими терминами. Я напряженно прислушивалась, но мало что понимала, однако страх мой увеличивался, так как Генри, по-видимому, считал мое состояние более серьезным, чем я думала. Лицо лейтенанта выражало происходившую в нем внутреннюю борьбу. Прежде всего оскорбило вмешательство чужака в его сферу деятельности, но он не мог скрыть уважения к воинскому званию Генри и к его превосходному знанию предмета. Оба вели себя так, будто меня вовсе не было. Наконец, после вялой попытки отстоять свой официальный статус, индийский медик согласился с предложением Генри и послал помощника за санитарной машиной. Пока мы ждали ее прибытия, он перевязал мне руку. За операцией пристально, с мрачным видом следил Генри. Когда мы остались с ним вдвоем, он сердито проговорил:
— Господи, Вики, какая же вы глупая! Почему ничего не сказали мне? Зачем вам понадобилось убеждать меня, что с вами все в порядке?
— Я была в этом уверена. Рука вроде совсем не болела.
— Так уж и не болела! — раздраженно фыркнул он.
— Правда, правда! Кроме того, я подумала, у вас и без меня хватает хлопот. Ну, удалось поговорить с полицейскими? Можно замять дело?
— Пожалуй. Точно не знаю. Постараюсь. А что вы сказали нашему юному другу? — он кивнул в сторону индийского лейтенанта, тот как раз сидел за столом, заполняя медицинскую карту, и не мог слышать наш тихий разговор.
— Ничего лишнего. Сказала только, что случайно опрокинулся титан. Он особенно не расспрашивал.
— Ну что ж, уже неплохо, Вики. Только понимаете, они могут продержать вас там довольно долго.
— В госпитале, вы хотите сказать? — уставилась я на него в тревоге. — Но это невозможно. Мне нужно быть здесь, Генри. Одна Мин Тхин не справится и...
— Мин Тхин придется справляться, независимо от того, оставят вас в госпитале или нет. С такой рукой работать все равно нельзя. Думаю, проваляетесь там с недельку. За это время...
Я увидела, как возле рта у него пролегла жесткая складка, и старалась угадать, что он пытается мне внушить.
— Что за это время? — переспросила я. — Генри, на что вы намекаете?
— Через неделю меня здесь уже не будет, — ответил Генри с унылым видом.
— Разве?
— Да. Во всяком случае, так заверил меня комендант сегодня утром. Хотелось бы иметь ваш адрес в Сиднее, где бы я мог найти вас, Вики. А вас прошу записать мой, конечно, временный. Но я позабочусь о том, чтобы письма мне исправно пересылались, если будет хоть какой-нибудь шанс и вы напишете мне.
Когда я записывала адрес Коннора в записную книжку Генри, на столе у доктора зазвонил телефон.
— Разумеется, я не знаю, когда там появлюсь, — заметила я, возвращая ему записную книжку.
— Понимаю, дорогая, — кивнул Генри. Затем он записал свой адрес — армейского госпиталя в Рандуике, — вырвал листок и передал мне. Я рассеянно сложила его и сунула в карман форменной блузы.
— Вы долго собираетесь пробыть в Сиднее? — спросила я.
— Не имею ни малейшего представления, Вики, — пожал он плечами. — Очевидно, не менее двух месяцев. Надеюсь, вы вернетесь в Австралию до того, как я уеду?
Я никак не отреагировала на вопрос. Он коротко, с мрачным видом посмотрел на меня. Сзади молодой индийский доктор, понизив голос, говорил по телефону . Когда он клал трубку, я заметила, как в его глазах на мгновение мелькнул злобно-торжествующий огонек, который мгновенно исчез, едва только наши взгляды встретились. Он поднялся и, улыбаясь, подошел ко мне.
— Санитарная машина ждет вас, мисс Ранделл. Надеюсь, вам станет лучше в госпитале, под надлежащим присмотром.
Поблагодарив, я встала, но индийский доктор проговорил с упреком:
— Не беспокойтесь, пожалуйста. Санитары сейчас придут с носилками и отнесут вас в машину. Вам нет надобности утруждать себя. Но прежде чем вы уедете, мне нужно для статистики уточнить обстоятельства несчастного случая. Вы сказали, насколько помню, что в магазине опрокинулся титан. Так почему же он все-таки вдруг перевернулся, мисс Ранделл?
Я выпрямилась, слишком возмущенная его словами о необходимости лечь на носилки, хотя я была вполне способна передвигаться самостоятельно, и пропустила мимо ушей вопрос о причинах падения титана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— О Вики, дела плохи! — проговорила испуганно Мин Тхин. — Почему ты не сказала мне правду? Ты, наверное, очень страдаешь?
— Нисколько, — ответила я, — честное слово, я не знала, что рука так повреждена, иначе бы сказала.
— Нужно перевязать, — заявила Мин Тхин, растерянно роясь в своей санитарной сумке. Дженис стала ей помогать все так же молча. Она казалась ужасно утомленной, лицо сильно побледнело. Глядя на нее, я вспомнила, насколько она еще молода, хотя ей пришлось многое пережить с тех пор, как она в лагере.
— Мин и я, мы вдвоем вполне управимся, Дженис, — сказала я, — тебе нет необходимости...
— А я хочу тоже, — проговорила она упрямо. Взглянув через силу на мою руку, Дженис тут же отвернулась и побледнела еще больше Мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Однако девушка с заметным усилием овладела собой и спросила:
— Не позвать ли Генри О'Малли? Тебе, Вики, нужно в госпиталь или, по крайней мере, показаться лагерному врачу, там наложат по всем правилам повязку.
Я понимала, что она права, но мне почему-то не хотелось просить об этом Генри О'Малли.
— Я схожу в медицинский пункт, — решила я и, отвечая на невысказанный вопрос, светившийся в глазах Мин Тхин, добавила: — Врачу не обязательно знать, как это случилось. В конце концов, невелика хитрость — обвариться кипятком.
Дженис подала мне форменную блузу, а когда я ее надела, откинула и держала полог, закрывавший вход в палатку.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила она.
— Не нужно, — отрицательно качнула я головой. — Ложись-ка лучше спать, Дженис.
Дженис не стала спорить, но потом, видимо, не послушала моего совета и отправилась на поиски Генри, потому что он появился в медицинском пункте через несколько минут после моего прихода с Мин Тхин. Молодому индийскому врачу в чине лейтенанта он велел тоном, не терпящим возражений.
— Дайте-ка я осмотрю.
Не обращая внимание на недовольство возмущенного доктора, Генри склонился над моей рукой. Он не произнес ни слова, пока не закончил обследование. Затем, обращаясь к врачу и избегая моего взгляда, он тем же тоном спросил:
— Вы направляете ее в госпиталь?
Вопрос больше походил на утверждение, и лейтенант ощетинился:
— Я еще не принял окончательного решения по данному вопросу, сэр. Знаете ли...
— Тогда самое время его принять, — заявил Генри и начал что-то горячо объяснять доктору, обильно пересыпая речь медицинскими терминами. Я напряженно прислушивалась, но мало что понимала, однако страх мой увеличивался, так как Генри, по-видимому, считал мое состояние более серьезным, чем я думала. Лицо лейтенанта выражало происходившую в нем внутреннюю борьбу. Прежде всего оскорбило вмешательство чужака в его сферу деятельности, но он не мог скрыть уважения к воинскому званию Генри и к его превосходному знанию предмета. Оба вели себя так, будто меня вовсе не было. Наконец, после вялой попытки отстоять свой официальный статус, индийский медик согласился с предложением Генри и послал помощника за санитарной машиной. Пока мы ждали ее прибытия, он перевязал мне руку. За операцией пристально, с мрачным видом следил Генри. Когда мы остались с ним вдвоем, он сердито проговорил:
— Господи, Вики, какая же вы глупая! Почему ничего не сказали мне? Зачем вам понадобилось убеждать меня, что с вами все в порядке?
— Я была в этом уверена. Рука вроде совсем не болела.
— Так уж и не болела! — раздраженно фыркнул он.
— Правда, правда! Кроме того, я подумала, у вас и без меня хватает хлопот. Ну, удалось поговорить с полицейскими? Можно замять дело?
— Пожалуй. Точно не знаю. Постараюсь. А что вы сказали нашему юному другу? — он кивнул в сторону индийского лейтенанта, тот как раз сидел за столом, заполняя медицинскую карту, и не мог слышать наш тихий разговор.
— Ничего лишнего. Сказала только, что случайно опрокинулся титан. Он особенно не расспрашивал.
— Ну что ж, уже неплохо, Вики. Только понимаете, они могут продержать вас там довольно долго.
— В госпитале, вы хотите сказать? — уставилась я на него в тревоге. — Но это невозможно. Мне нужно быть здесь, Генри. Одна Мин Тхин не справится и...
— Мин Тхин придется справляться, независимо от того, оставят вас в госпитале или нет. С такой рукой работать все равно нельзя. Думаю, проваляетесь там с недельку. За это время...
Я увидела, как возле рта у него пролегла жесткая складка, и старалась угадать, что он пытается мне внушить.
— Что за это время? — переспросила я. — Генри, на что вы намекаете?
— Через неделю меня здесь уже не будет, — ответил Генри с унылым видом.
— Разве?
— Да. Во всяком случае, так заверил меня комендант сегодня утром. Хотелось бы иметь ваш адрес в Сиднее, где бы я мог найти вас, Вики. А вас прошу записать мой, конечно, временный. Но я позабочусь о том, чтобы письма мне исправно пересылались, если будет хоть какой-нибудь шанс и вы напишете мне.
Когда я записывала адрес Коннора в записную книжку Генри, на столе у доктора зазвонил телефон.
— Разумеется, я не знаю, когда там появлюсь, — заметила я, возвращая ему записную книжку.
— Понимаю, дорогая, — кивнул Генри. Затем он записал свой адрес — армейского госпиталя в Рандуике, — вырвал листок и передал мне. Я рассеянно сложила его и сунула в карман форменной блузы.
— Вы долго собираетесь пробыть в Сиднее? — спросила я.
— Не имею ни малейшего представления, Вики, — пожал он плечами. — Очевидно, не менее двух месяцев. Надеюсь, вы вернетесь в Австралию до того, как я уеду?
Я никак не отреагировала на вопрос. Он коротко, с мрачным видом посмотрел на меня. Сзади молодой индийский доктор, понизив голос, говорил по телефону . Когда он клал трубку, я заметила, как в его глазах на мгновение мелькнул злобно-торжествующий огонек, который мгновенно исчез, едва только наши взгляды встретились. Он поднялся и, улыбаясь, подошел ко мне.
— Санитарная машина ждет вас, мисс Ранделл. Надеюсь, вам станет лучше в госпитале, под надлежащим присмотром.
Поблагодарив, я встала, но индийский доктор проговорил с упреком:
— Не беспокойтесь, пожалуйста. Санитары сейчас придут с носилками и отнесут вас в машину. Вам нет надобности утруждать себя. Но прежде чем вы уедете, мне нужно для статистики уточнить обстоятельства несчастного случая. Вы сказали, насколько помню, что в магазине опрокинулся титан. Так почему же он все-таки вдруг перевернулся, мисс Ранделл?
Я выпрямилась, слишком возмущенная его словами о необходимости лечь на носилки, хотя я была вполне способна передвигаться самостоятельно, и пропустила мимо ушей вопрос о причинах падения титана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58