– переспросила Дилани, не веря своим ушам.
– В какой-то степени. По крайней мере так мне кажется. Я не вижу причин смешивать реальные вещи с романтическими идеями вроде любви. Я считаю, что брак – это когда два человека работают над тем, чтобы жить вместе и создать что-то вместе.
– А я так не считаю. Я хочу такой же пылкой романтики, как у моих родителей. Даже после почти тридцати лет они все еще безумно влюблены друг в друга.
– Мои родители тоже сходили с ума, но не друг по другу, а… друг из-за друга.
– Расскажи мне о своих родителях, – попросила Дилани.
Единственный человек, который что-то знал о его детстве, был Джуда, и то только потому, что он прошел почти через все это вместе с ним. Все остальные считали, что Лукас жил волшебной жизнью, и он позволял людям думать о нем все, что они хотели.
Но на этот раз Лукас не стал уходить от ответа. Что-то в Дилани делало разговор с ней невероятно легким.
– Почти не о чем рассказывать. У меня была мать, которая всю жизнь жалела, что вышла за моего отца, и отец, которого я видел только по воскресеньям, когда шел слишком сильный дождь, чтобы играть в гольф. Он был известным врачом, который, как считалось, имел идеальную семью.
– И это… это твоя жизнь? – поразилась Дилани.
– Моя семья не была такой любящей, как, похоже, твоя. Я не могу припомнить ни одного душевного разговора между отцом, матерью и мной. По иронии судьбы отец был кардиологом. На дверях в его клинике и на всех проспектах и буклетах был его лозунг: «Помогаем разбитым сердцам». Я переиначил: врачу, исцелись сам. Когда мой отец умер, думаю, медсестры в клинике пролили больше слез, чем моя мать и я.
– Тогда почему же она вышла за него?
– Мать была бедна, отец богат. Ее родители вбили ей в голову, что, выйдя замуж за деньги, она решит все свои проблемы. Вначале она, должно быть, его любила; иначе вряд ли на нее так сильно повлияло бы, когда между ними начались проблемы. Она думала, что у них будет идеальная совместная жизнь. Но все оказалось далеко не так.
– Почему же она не развелась? Когда поняла, что это не то, чего она хотела?
Лукас посмотрел Дилани в глаза:
– Почему вообще кто-то остается в браке с человеком, которого не любит?
Дилани отправила в рот еще ложку мороженого, обдумывая этот вопрос.
– Думаю, потому, что это считается лучше, чем оставаться незамужней и одинокой.
– У моей матери было не так. Она была замужней и одинокой. Уверен, она говорила себе, что останется в браке лишь до тех пор, пока я не вырасту. А потом ей стало казаться, что уже слишком поздно начинать все заново.
Лукас подумал о том, что воспитание в том холодном, стерильном окружении не могло не повлиять на него. Он считал, что своим пациентам отец уделял гораздо больше внимания, чем собственной семье. Мать Лукаса проводила часы, иногда даже дни, запершись в своей спальне, а когда она все-таки выходила с распухшими от слез глазами, она была всего лишь оболочкой матери. А ведь она так нужна была сыну… В доме, полном слуг, мальчик чувствовал себя покинутым и одиноким. Он никогда не позволял себе по-настоящему сблизиться ни с кем, кроме, пожалуй, Джуды. Особенно это касалось женщин. Лукас видел, что любовь и брак делают с человеком, и он избрал своей личной целью избегать этой боли и горя любой ценой.
Для Лукаса женщины были не более чем объектами желания и секса, способом сбросить напряжение. Он не научился искусству любить кого-то или позволить другому человеку любить его. Он никогда не уделял этому достаточно времени. Лукас всегда уходил еще до того, как встало солнце и остыли простыни. У него была заготовлена речь для любых обстоятельств ухода. Она плачет? Воспользуйся ее чувствительностью. Злится? Бей ее ее же оружием. Она просто счастлива, что ты уходишь? Не смотри в зубы дареному коню… Просто беги! Да. Лукас всех оставлял. Он мог бы прочитать лекцию о том, как избежать неловкостей «утра после».
Уходи раньше, чем оставили тебя.
Именно по этой причине Лукас не понимал, почему сейчас он не может оставить Дилани. Почему его тянет к ней словно магнитом. Почему в первый раз в своей жизни он ищет причины… остаться.
– Тебя удивляет, почему я не развелась с Джей-Ди раньше? – спросила Дилани, разорвав неловкую тишину.
– Вообще-то меня удивляет, почему ты вышла за него замуж.
Некоторое время Дилани не поднимала глаз. Если не считать семьи и Мейси, она не рассказывала этого никому. Не потому, что ей было стыдно, просто ей все еще больно было об этом говорить. Но она не хотела, чтобы Лукас думал, что ее решение было связано с деньгами Джей-Ди.
– Были обстоятельства, которые заставили меня считать, что это лучшее решение.
Лукас поднял бровь:
– Предродовые обстоятельства?
– Значит, он рассказал тебе? – Дилани недоверчиво покачала головой.
– Я его адвокат. Я не могу выполнять мои обязательства перед Джей-Ди, не зная всех обстоятельств. Я попросил его быть совершенно честным со мной во всех вопросах, – сказал Лукас, избегая прямого ответа.
– Полагаю, он заставил тебя поверить, что я все это придумала. – Дилани могла только предполагать, сколько яда выплеснул Джей-Ди. Даже несмотря на ту долгую, страшную, тяжелую ночь в приемной «Скорой помощи» Джей-Ди так никогда и не поверил, что она была на самом деле беременна. Он даже обвинил ее в том, что она инсценировала какую-то сложную шараду, к которой были причастны каждый доктор, медсестра и санитар «Скорой помощи».
Лукас пожал плечами:
– Я сам принимаю решения о том, во что мне верить.
– Я этого не делала. В смысле я ничего не придумывала. Я была беременна, и у меня была полная мусорная корзина розовых полосочек, доказывающих это. Все записано в моей медицинской карте.
– Ты молода и здорова, так что же произошло?
Дилани с облегчением услышала в его голосе искреннее участие.
– Кто знает? Знаешь, доктора говорят, что двадцать пять процентов первых беременностей заканчиваются выкидышем на ранних сроках. Некоторые женщины даже не знают, что были беременны, когда это случается. Иногда это связано со стрессом, а в первые недели после того, как мы поженились, у меня был сильнейший стресс.
– Почему? Это должны были быть самые счастливые дни твоей жизни.
– За десять дней Джей-Ди превратился из Принца Очарование в Князя Тьмы. Он изменял мне даже в наш медовый месяц, об этом он тебе рассказывал? Меня ужасно тошнило по утрам, и однажды я не смогла вылезти из кровати до четырех часов дня. Когда я пошла искать Джей-Ди, я нашла его с девушкой, которая работала в отеле, в ванне в компрометирующей позе.
На лице Лукаса было написано отвращение.
– Право же, Дилани, почему ты немедленно не улетела домой и не аннулировала брак?
– Мне было двадцать два. Я была молодая и глупая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– В какой-то степени. По крайней мере так мне кажется. Я не вижу причин смешивать реальные вещи с романтическими идеями вроде любви. Я считаю, что брак – это когда два человека работают над тем, чтобы жить вместе и создать что-то вместе.
– А я так не считаю. Я хочу такой же пылкой романтики, как у моих родителей. Даже после почти тридцати лет они все еще безумно влюблены друг в друга.
– Мои родители тоже сходили с ума, но не друг по другу, а… друг из-за друга.
– Расскажи мне о своих родителях, – попросила Дилани.
Единственный человек, который что-то знал о его детстве, был Джуда, и то только потому, что он прошел почти через все это вместе с ним. Все остальные считали, что Лукас жил волшебной жизнью, и он позволял людям думать о нем все, что они хотели.
Но на этот раз Лукас не стал уходить от ответа. Что-то в Дилани делало разговор с ней невероятно легким.
– Почти не о чем рассказывать. У меня была мать, которая всю жизнь жалела, что вышла за моего отца, и отец, которого я видел только по воскресеньям, когда шел слишком сильный дождь, чтобы играть в гольф. Он был известным врачом, который, как считалось, имел идеальную семью.
– И это… это твоя жизнь? – поразилась Дилани.
– Моя семья не была такой любящей, как, похоже, твоя. Я не могу припомнить ни одного душевного разговора между отцом, матерью и мной. По иронии судьбы отец был кардиологом. На дверях в его клинике и на всех проспектах и буклетах был его лозунг: «Помогаем разбитым сердцам». Я переиначил: врачу, исцелись сам. Когда мой отец умер, думаю, медсестры в клинике пролили больше слез, чем моя мать и я.
– Тогда почему же она вышла за него?
– Мать была бедна, отец богат. Ее родители вбили ей в голову, что, выйдя замуж за деньги, она решит все свои проблемы. Вначале она, должно быть, его любила; иначе вряд ли на нее так сильно повлияло бы, когда между ними начались проблемы. Она думала, что у них будет идеальная совместная жизнь. Но все оказалось далеко не так.
– Почему же она не развелась? Когда поняла, что это не то, чего она хотела?
Лукас посмотрел Дилани в глаза:
– Почему вообще кто-то остается в браке с человеком, которого не любит?
Дилани отправила в рот еще ложку мороженого, обдумывая этот вопрос.
– Думаю, потому, что это считается лучше, чем оставаться незамужней и одинокой.
– У моей матери было не так. Она была замужней и одинокой. Уверен, она говорила себе, что останется в браке лишь до тех пор, пока я не вырасту. А потом ей стало казаться, что уже слишком поздно начинать все заново.
Лукас подумал о том, что воспитание в том холодном, стерильном окружении не могло не повлиять на него. Он считал, что своим пациентам отец уделял гораздо больше внимания, чем собственной семье. Мать Лукаса проводила часы, иногда даже дни, запершись в своей спальне, а когда она все-таки выходила с распухшими от слез глазами, она была всего лишь оболочкой матери. А ведь она так нужна была сыну… В доме, полном слуг, мальчик чувствовал себя покинутым и одиноким. Он никогда не позволял себе по-настоящему сблизиться ни с кем, кроме, пожалуй, Джуды. Особенно это касалось женщин. Лукас видел, что любовь и брак делают с человеком, и он избрал своей личной целью избегать этой боли и горя любой ценой.
Для Лукаса женщины были не более чем объектами желания и секса, способом сбросить напряжение. Он не научился искусству любить кого-то или позволить другому человеку любить его. Он никогда не уделял этому достаточно времени. Лукас всегда уходил еще до того, как встало солнце и остыли простыни. У него была заготовлена речь для любых обстоятельств ухода. Она плачет? Воспользуйся ее чувствительностью. Злится? Бей ее ее же оружием. Она просто счастлива, что ты уходишь? Не смотри в зубы дареному коню… Просто беги! Да. Лукас всех оставлял. Он мог бы прочитать лекцию о том, как избежать неловкостей «утра после».
Уходи раньше, чем оставили тебя.
Именно по этой причине Лукас не понимал, почему сейчас он не может оставить Дилани. Почему его тянет к ней словно магнитом. Почему в первый раз в своей жизни он ищет причины… остаться.
– Тебя удивляет, почему я не развелась с Джей-Ди раньше? – спросила Дилани, разорвав неловкую тишину.
– Вообще-то меня удивляет, почему ты вышла за него замуж.
Некоторое время Дилани не поднимала глаз. Если не считать семьи и Мейси, она не рассказывала этого никому. Не потому, что ей было стыдно, просто ей все еще больно было об этом говорить. Но она не хотела, чтобы Лукас думал, что ее решение было связано с деньгами Джей-Ди.
– Были обстоятельства, которые заставили меня считать, что это лучшее решение.
Лукас поднял бровь:
– Предродовые обстоятельства?
– Значит, он рассказал тебе? – Дилани недоверчиво покачала головой.
– Я его адвокат. Я не могу выполнять мои обязательства перед Джей-Ди, не зная всех обстоятельств. Я попросил его быть совершенно честным со мной во всех вопросах, – сказал Лукас, избегая прямого ответа.
– Полагаю, он заставил тебя поверить, что я все это придумала. – Дилани могла только предполагать, сколько яда выплеснул Джей-Ди. Даже несмотря на ту долгую, страшную, тяжелую ночь в приемной «Скорой помощи» Джей-Ди так никогда и не поверил, что она была на самом деле беременна. Он даже обвинил ее в том, что она инсценировала какую-то сложную шараду, к которой были причастны каждый доктор, медсестра и санитар «Скорой помощи».
Лукас пожал плечами:
– Я сам принимаю решения о том, во что мне верить.
– Я этого не делала. В смысле я ничего не придумывала. Я была беременна, и у меня была полная мусорная корзина розовых полосочек, доказывающих это. Все записано в моей медицинской карте.
– Ты молода и здорова, так что же произошло?
Дилани с облегчением услышала в его голосе искреннее участие.
– Кто знает? Знаешь, доктора говорят, что двадцать пять процентов первых беременностей заканчиваются выкидышем на ранних сроках. Некоторые женщины даже не знают, что были беременны, когда это случается. Иногда это связано со стрессом, а в первые недели после того, как мы поженились, у меня был сильнейший стресс.
– Почему? Это должны были быть самые счастливые дни твоей жизни.
– За десять дней Джей-Ди превратился из Принца Очарование в Князя Тьмы. Он изменял мне даже в наш медовый месяц, об этом он тебе рассказывал? Меня ужасно тошнило по утрам, и однажды я не смогла вылезти из кровати до четырех часов дня. Когда я пошла искать Джей-Ди, я нашла его с девушкой, которая работала в отеле, в ванне в компрометирующей позе.
На лице Лукаса было написано отвращение.
– Право же, Дилани, почему ты немедленно не улетела домой и не аннулировала брак?
– Мне было двадцать два. Я была молодая и глупая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69