Моя небрежность во внешнем виде никогда еще так меня не смущала. Я не впервые попадала в роскошную квартиру, где привыкли сервировать стол к обеду и говорили друг другу «благодарю» вместо простецкого «спасибо», однако сейчас я чувствовала себя крайне неловко. Этот паренек, в чьих глазах я явственно видела снисходительность вкупе с вялым любопытством, как будто призывал меня переодеться в бальное платье и податься в девятнадцатый век. С другой стороны, было в нем многое от сегодняшней молодежи — цинизм, быть может, или пресыщенность?
Вошла хозяйка. Я неожиданно подумала, что отец Олега, должно быть, настоящий красавец: нелегко было уравновесить банальность ее лица.
— Мам, я тебе нужен? Хочу проехаться до магазина.
— Поезжай, мы только что договорились с Афанасием встретиться. Он подвезет меня.
— До свидания, — откланялся Олег.
Спустя минут сорок я стояла на остановке под проливным дождем. Благословенные, долгожданные капли стекали за воротник, лужи покрылись пузырями, и я едва не плакала. У меня были деньги, чтобы поймать такси, оплатить счет в любом ресторане… Но еще у меня были и опасения: ни тому, ни другому я не верила до конца. Мне предстоял день одинокой женщины, потом вечер, потом ночь, потом все смоет дождем.
Я подняла руку, собираясь остановить такси, как вдруг подкатил маленький, низкий автомобиль, какая-то шикарная иномарка, судя по всему. Олег открыл дверцу:
— Может, я вас подвезу? Я как раз еду на работу.
Я поняла, что он прождал меня почти час, выдумав поездку в магазин, но его заговорщицкий вид растрогал меня.
— Я вас не очень задержу?
— Что вы, у меня уйма времени, — откликнулся он, лихо сворачивая в проулок.
— А как же работа? Кстати, кем вы работаете?
— В одной юридической конторе. Если вам будет нужно обойти закон, обращайтесь, сделаем.
Вид у него был в эту минуту донельзя комичный.
— Спасибо, — как можно серьезнее ответила я. Стоило мне достать сигарету, как Олег протянул зажигалку, не отрывая, впрочем, взгляда от дороги. Кисти рук у него были худые, мальчишеские и забавно вылезали из рукавов пиджака. Я хмыкнула, на секунду представив, как он ведет какой-нибудь бракоразводный процесс, беспрестанно взмахивая тонкими руками.
— Договорились с мамой? — спросил он.
— Да, все отлично. — Я ни с того ни с сего вдруг призналась, что его мать очень помогла мне в финансовом отношении. — Она у вас просто замечательная, — чуть заискивая, добавила я.
— Да ладно, вообще моя старушка жадина, каких свет не видывал! Просто углядела в вас какую-то выгоду, и все, это она умеет.
— Вы снова непочтительно отзываетесь о матери, — мягко пожурила я, стараясь не рассмеяться над его обвинительным тоном, — так нельзя говорить о родителях.
— Мне не пять лет!
— А сколько?
— Двадцать семь. А вам?
— Нескромно, но я отвечу. Тридцать два.
Олег присвистнул так непочтительно, что я всерьез рассердилась. Глупый мальчишка, что он понимает в женском возрасте?! Внезапно он остановил машину и уставился на меня:
— Правда, тридцать два? Я бы ни за что не сказал, но это не страшно, то есть я хочу сказать, что… — Он запутался, и было видно, что такое с ним происходит нечасто. Мне снова стало смешно.
— Он всегда так? — кивая на мое лицо, спросил Олег.
— Кто?! Что? — дрожа от смеха, не поняла я.
— Ваш подбородок, он смеется быстрее вас. Так забавно дрожит.
В голосе, в глазах этого мальчугана было столько нежности, что мне стало неловко. Даже дыхание сбилось. Я отвернулась к окну и попросила, чтобы он следил за дорогой.
— Но мы ведь не едем, — возразил Олег.
— Так поезжайте!
— Хорошо, — сказал с надутым видом и небрежным жестом откинул назад прядь темных волос.
Молчание длилось несколько секунд, Олег вдруг спросил светским тоном:
— Вы не согласились бы поужинать со мной? Давно никто не делал мне таких изысканных предложений. Но мальчик двадцати семи лет? Богатенький сынок «новых русских», с полным набором благ — готовая невеста, престижная работа, загородный дом с искусственным филином на искусственной сосне. Я ответила, что очень занята и что сильно устаю. Просто падаю с ног и засыпаю, не разуваясь.
— И не раздеваясь? — с лукавой усмешкой уточнил он.
Должно быть, Олег пользуется бешеным успехом у женщин, подумалось мне. Броская, изящная красота вкупе с родительскими миллионами делали его неотразимым. На мне этот юный похититель сердец оттачивает мастерство, — видно, кто-то сказал мальчику, что опытные взрослые дамы непросто попадаются в сети.
Я сочла за лучшее не отвечать ему. К тому же мы уже подъезжали к моему дому, о чем я, разумеется, не торопилась ему сообщать.
— Мне сюда. Клиент меня уже ждет, так что я побегу. Удачи вам!
У подъезда я обернулась. Олег смотрел мне вслед, неподвижно стоя у машины.
На всякий случай я позвонила Кожевниковой, хотя вчера вечером Саша категорично заявил мне, что она не поднимется еще несколько суток.
— Пьянство, голодуха, а тут еще недавно аборт был. Сама понимаешь, девочка не новенькая.
— Ты с ней останешься? — спросила я.
— Да, ночку посижу, а завтра к ней тетка приедет. На сей раз мне и ответила та самая тетка.
— Лежит, — коротко отчиталась она, когда я объяснила, кто я такая, — а Сашок убег за продухтами. Я ей травок навезла, теперь подымется.
Господи, мне ведь точно надо знать, когда она «подымется».
— Тут Сашок прибег, — сообщила тетка и передала трубку риелтору.
— Ты чего, еще там? — не удивляясь, спросила я, в последнее время мне все чаще встречались люди, готовые на неожиданные поступки.
Александр что-то пробурчал насчет совести и клятвы Гиппократа.
— Ты риелтор, а не врач, — напомнила я.
— Знаешь, я собираюсь с этим завязать, — задумчиво произнес он, — на фиг, надоела эта собачья жизнь, носишься с высунутым языком, всем стараешься угодить. У меня ведь красный диплом, между прочим.
Тут уж я удивилась:
— Сколько же тебе лет?
— Двадцать пять, представь себе, а что? Выгляжу салагой, да?
Ты и есть салага, подумала я.
— Брошу, — убеждал меня тем временем Саша, — и тебе советую, через год-другой превратишься в Змея Горыныча, будешь на людей бросаться. Видел я таких…
Я знала, что не брошу. То ли силы воли не хватало, то ли, наоборот, было чересчур много. Своей работой и независимостью я давно уже ничего никому не доказывала, но я привыкла к тому чувству комфорта, уверенности, значимости, которое она мне давала. Что мне, крестиком, что ли, вышивать или училкой в школу?
Не успела я повесить трубку, как телефон снова затрезвонил.
— Это номер такой-то? — отрывисто поинтересовались на том конце провода.
— Да, — не стала отпираться я.
— С вами будет говорить Казань. Какая честь!
— Алло? Девушка, вы меня слышите?
Голос был знаком, но кто это, я вспомнить не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Вошла хозяйка. Я неожиданно подумала, что отец Олега, должно быть, настоящий красавец: нелегко было уравновесить банальность ее лица.
— Мам, я тебе нужен? Хочу проехаться до магазина.
— Поезжай, мы только что договорились с Афанасием встретиться. Он подвезет меня.
— До свидания, — откланялся Олег.
Спустя минут сорок я стояла на остановке под проливным дождем. Благословенные, долгожданные капли стекали за воротник, лужи покрылись пузырями, и я едва не плакала. У меня были деньги, чтобы поймать такси, оплатить счет в любом ресторане… Но еще у меня были и опасения: ни тому, ни другому я не верила до конца. Мне предстоял день одинокой женщины, потом вечер, потом ночь, потом все смоет дождем.
Я подняла руку, собираясь остановить такси, как вдруг подкатил маленький, низкий автомобиль, какая-то шикарная иномарка, судя по всему. Олег открыл дверцу:
— Может, я вас подвезу? Я как раз еду на работу.
Я поняла, что он прождал меня почти час, выдумав поездку в магазин, но его заговорщицкий вид растрогал меня.
— Я вас не очень задержу?
— Что вы, у меня уйма времени, — откликнулся он, лихо сворачивая в проулок.
— А как же работа? Кстати, кем вы работаете?
— В одной юридической конторе. Если вам будет нужно обойти закон, обращайтесь, сделаем.
Вид у него был в эту минуту донельзя комичный.
— Спасибо, — как можно серьезнее ответила я. Стоило мне достать сигарету, как Олег протянул зажигалку, не отрывая, впрочем, взгляда от дороги. Кисти рук у него были худые, мальчишеские и забавно вылезали из рукавов пиджака. Я хмыкнула, на секунду представив, как он ведет какой-нибудь бракоразводный процесс, беспрестанно взмахивая тонкими руками.
— Договорились с мамой? — спросил он.
— Да, все отлично. — Я ни с того ни с сего вдруг призналась, что его мать очень помогла мне в финансовом отношении. — Она у вас просто замечательная, — чуть заискивая, добавила я.
— Да ладно, вообще моя старушка жадина, каких свет не видывал! Просто углядела в вас какую-то выгоду, и все, это она умеет.
— Вы снова непочтительно отзываетесь о матери, — мягко пожурила я, стараясь не рассмеяться над его обвинительным тоном, — так нельзя говорить о родителях.
— Мне не пять лет!
— А сколько?
— Двадцать семь. А вам?
— Нескромно, но я отвечу. Тридцать два.
Олег присвистнул так непочтительно, что я всерьез рассердилась. Глупый мальчишка, что он понимает в женском возрасте?! Внезапно он остановил машину и уставился на меня:
— Правда, тридцать два? Я бы ни за что не сказал, но это не страшно, то есть я хочу сказать, что… — Он запутался, и было видно, что такое с ним происходит нечасто. Мне снова стало смешно.
— Он всегда так? — кивая на мое лицо, спросил Олег.
— Кто?! Что? — дрожа от смеха, не поняла я.
— Ваш подбородок, он смеется быстрее вас. Так забавно дрожит.
В голосе, в глазах этого мальчугана было столько нежности, что мне стало неловко. Даже дыхание сбилось. Я отвернулась к окну и попросила, чтобы он следил за дорогой.
— Но мы ведь не едем, — возразил Олег.
— Так поезжайте!
— Хорошо, — сказал с надутым видом и небрежным жестом откинул назад прядь темных волос.
Молчание длилось несколько секунд, Олег вдруг спросил светским тоном:
— Вы не согласились бы поужинать со мной? Давно никто не делал мне таких изысканных предложений. Но мальчик двадцати семи лет? Богатенький сынок «новых русских», с полным набором благ — готовая невеста, престижная работа, загородный дом с искусственным филином на искусственной сосне. Я ответила, что очень занята и что сильно устаю. Просто падаю с ног и засыпаю, не разуваясь.
— И не раздеваясь? — с лукавой усмешкой уточнил он.
Должно быть, Олег пользуется бешеным успехом у женщин, подумалось мне. Броская, изящная красота вкупе с родительскими миллионами делали его неотразимым. На мне этот юный похититель сердец оттачивает мастерство, — видно, кто-то сказал мальчику, что опытные взрослые дамы непросто попадаются в сети.
Я сочла за лучшее не отвечать ему. К тому же мы уже подъезжали к моему дому, о чем я, разумеется, не торопилась ему сообщать.
— Мне сюда. Клиент меня уже ждет, так что я побегу. Удачи вам!
У подъезда я обернулась. Олег смотрел мне вслед, неподвижно стоя у машины.
На всякий случай я позвонила Кожевниковой, хотя вчера вечером Саша категорично заявил мне, что она не поднимется еще несколько суток.
— Пьянство, голодуха, а тут еще недавно аборт был. Сама понимаешь, девочка не новенькая.
— Ты с ней останешься? — спросила я.
— Да, ночку посижу, а завтра к ней тетка приедет. На сей раз мне и ответила та самая тетка.
— Лежит, — коротко отчиталась она, когда я объяснила, кто я такая, — а Сашок убег за продухтами. Я ей травок навезла, теперь подымется.
Господи, мне ведь точно надо знать, когда она «подымется».
— Тут Сашок прибег, — сообщила тетка и передала трубку риелтору.
— Ты чего, еще там? — не удивляясь, спросила я, в последнее время мне все чаще встречались люди, готовые на неожиданные поступки.
Александр что-то пробурчал насчет совести и клятвы Гиппократа.
— Ты риелтор, а не врач, — напомнила я.
— Знаешь, я собираюсь с этим завязать, — задумчиво произнес он, — на фиг, надоела эта собачья жизнь, носишься с высунутым языком, всем стараешься угодить. У меня ведь красный диплом, между прочим.
Тут уж я удивилась:
— Сколько же тебе лет?
— Двадцать пять, представь себе, а что? Выгляжу салагой, да?
Ты и есть салага, подумала я.
— Брошу, — убеждал меня тем временем Саша, — и тебе советую, через год-другой превратишься в Змея Горыныча, будешь на людей бросаться. Видел я таких…
Я знала, что не брошу. То ли силы воли не хватало, то ли, наоборот, было чересчур много. Своей работой и независимостью я давно уже ничего никому не доказывала, но я привыкла к тому чувству комфорта, уверенности, значимости, которое она мне давала. Что мне, крестиком, что ли, вышивать или училкой в школу?
Не успела я повесить трубку, как телефон снова затрезвонил.
— Это номер такой-то? — отрывисто поинтересовались на том конце провода.
— Да, — не стала отпираться я.
— С вами будет говорить Казань. Какая честь!
— Алло? Девушка, вы меня слышите?
Голос был знаком, но кто это, я вспомнить не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67