В его широко раскрытых глазах сквозит смертельный ужас.
В этот миг Моника просыпается от жуткого сердцебиения, покрытая холодным потом, с взлохмаченными волосами, откидывает в сторону влажное одеяло и пытается отдышаться. Выясняется, что она действительно плакала во сне: реснички ее слипаются, а подушка промокла насквозь. Она встряхивает головой, отгоняя остатки кошмара, вздыхает с облегчением, но тотчас же вспоминает все события прошлого вечера и снова впадает в меланхолию.
Наконец она с большим трудом встает и медленно идет в ванную. Зеркало на стене отражает ее постаревшее за сутки лицо — в новых морщинах и с темными кругами. Она включает воду, добавляет в нее ароматного шампуня и, сев на край ванны, ждет, пока та наполнится. Мыльные пузырьки переливаются всеми цветами радуги, словно шарики на новогодней елке, Моника улыбается и, зачерпнув их целую пригоршню, протирает ладонью лицо. Потом она ложится в ванну и вытягивает ноги, млея от приятных ощущений.
Рука ее непроизвольно тянется к промежности. Пальчики поглаживают клитор, тело изнывает от похоти, но Моника не решается мастурбировать, опасаясь, что образы из кошмара оживут в момент экстаза.
Она мастурбировала по-разному, иногда — быстро и энергично, чтобы поскорее снять физическое напряжение и успокоиться, порой — под впечатлением какого-то события или мысли, возбудившей ее до крайней степени. Моника была очень впечатлительной по своей натуре. Во втором случае она не спешила довести себя до оргазма, действовала медленно, давая волю фантазии. В последний раз она тоже предавалась рукоблудию в ванне — это случилось две недели назад, и героем ее сексуальных фантазий стал некий Вине…
Он был направлен в их фирму компанией «Брук-стрит бюро», специализирующейся на подготовке секретарей. Очевидно, в этот период симпатичных, но некомпетентных претенденток на открывшуюся вакансию не оказалось, и компания прислала им двадцатилетнего красавчика. Положа руку на сердце следовало признать, что Вине тоже не отличался особой компетенцией, что, однако, не помешало ему снискать благоволение всех женщин в отделе. Разумеется, мужчины всячески старались выявить его профессиональную непригодность и поскорее вынудить его уволиться. Однажды Моника попросила Винса напечатать деловое письмо, и он умудрился наделать в нем уйму ошибок. Это поставило ее перед дилеммой: либо потребовать, чтобы молодой человек переделал работу, либо выразить свое удовлетворение и в ответ получить одну из его ослепительных улыбок. Она сказала, что все прекрасно, и вечером, вернувшись с работы домой, лежа в ванне, в полной мере насладилась воспоминаниями о его улыбающейся умопомрачительной физиономии.
Сейчас она вновь попыталась воскресить в памяти Винса. Но облик этого юноши со временем утратил былой блеск — так порой случается с нашими воспоминаниями о прекрасном солнечном дне, который когда-то доставил массу приятных эмоций. И все же Моника раздвинула ноги и погладила себя по промежности, представляя того мужчину, которого она встретила на вечеринке сотрудников юридической фирмы. И тотчас же у нее возникли те же ощущения, которые охватили ее в спальне в доме Джона Читэма, по телу пробежала дрожь. Как ловко этот незнакомец возбудил ее одним лишь своим языком! Как быстро он довел ее до экстаза! Моника томно вздохнула и блаженно улыбнулась, но в следующий миг улыбка погасла, потому что ей вспомнилась Сьюзи. Теперь, спустя некоторое время после знакомства с ней, Моника окончательно укрепилась во мнении, что эта женщина пленила Майкла не столько красотой, сколько темпераментом и сексуальностью. Несомненно, Сьюзи была великолепна в постели.
Майкл не был профаном в любовных играх, напротив, он обожал всевозможные ухищрения. Жаль, что ему не хватало звериной страсти… Моника погладила клитор, вспомнив, с какой любовью Майкл вылизывал ее промежность — пожалуй, с подобным увлечением ее отец мастерил из спичек миниатюрные корабли и яхты. У Моники сложилось впечатление, что Майкла заботил больше результат его действий, чем сам процесс. Несомненно, Сьюзи удалось разбудить в нем какие-то подспудные инстинкты, разжечь в нем подлинный огонь. Монике живо представилось, как ее соперница мечется и стонет в момент наивысшего накала соития с Майклом. Рука ее непроизвольно заработала еще проворнее.
Несомненно, Сьюзи должна была занять доминирующее положение — сверху, чтобы контролировать темп и ритм соития. Упершись руками в подушку по обеим сторонам от взлохмаченной головы Майкла и почти касаясь грудями его лица, она поначалу двигала бы торсом неторопливо, поводя бедрами и чувственно постанывая. Майкл наверняка сначала лишь наблюдал бы ее действия, позволяя ей навязывать ему свою волю. Он лежал бы спокойно, вытянув ноги, и смотрел на ее искаженное гримасой сладострастия лицо, исподволь заражаясь ее необыкновенной чувственностью. Но многоопытная Сьюзи без особого труда могла вывести его из равновесия и заставить действовать с ней в унисон. Вначале как бы нехотя, затем — с нарастающим энтузиазмом он стал бы тоже работать торсом, норовя вогнать свой пест поглубже в ее лоно. И наконец его терпение лопалось, и он уже вцеплялся обеими руками в ее груди и начинал едва ли не подпрыгивать на кровати вместе со Сьюзи. Монике ни разу не удалось довести его до безумия, но Сьюзи — это совсем другое дело, ей это удалось. Она сумела подчинить себе этого холодного себялюбца и заставила его лезть из кожи вон, чтобы удовлетворить ее плоть.
— Не вздумай кончить раньше времени, негодник! — приговаривала, вероятно, она, вцепляясь рукой в его волосы и ерзая на его распаленных чреслах.
Он взвизгивал от боли, но в его глазах вспыхивали искорки звериной страсти.
— Только посмей ослушаться меня! — шипела Сьюзи, ускоряя свои телодвижения.
Внезапно она выпрямлялась, отпустив его волосы, и принималась теребить свои торчащие соски, щипать их и легонько подергивать, зажав двумя пальчиками.
— О Боже! Да, да, да! — рычала она, как тигрица, пронзенная, словно копьем охотника, невероятным оргазмом. И, запрокинув голову, содрогалась в божественном наслаждении до тех пор, пока не успокаивалась.
Внезапно Моника хрипло вскрикнула, испытав неописуемое наслаждение, и затрепетала так, что вода пришла в волнение и стала выплескиваться из ванны. Шумно вздохнув, она расслабилась и некоторое время лежала спокойно, блаженно закрыв глаза и приводя в порядок мысли. Мыльные пузыри с едва слышимым шипением лопались на пенной поверхности, подобно всем прежним мечтам и надеждам Моники.
Было уже начало двенадцатого, Монику разморило после горячей ванны и мастурбации и клонило в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
В этот миг Моника просыпается от жуткого сердцебиения, покрытая холодным потом, с взлохмаченными волосами, откидывает в сторону влажное одеяло и пытается отдышаться. Выясняется, что она действительно плакала во сне: реснички ее слипаются, а подушка промокла насквозь. Она встряхивает головой, отгоняя остатки кошмара, вздыхает с облегчением, но тотчас же вспоминает все события прошлого вечера и снова впадает в меланхолию.
Наконец она с большим трудом встает и медленно идет в ванную. Зеркало на стене отражает ее постаревшее за сутки лицо — в новых морщинах и с темными кругами. Она включает воду, добавляет в нее ароматного шампуня и, сев на край ванны, ждет, пока та наполнится. Мыльные пузырьки переливаются всеми цветами радуги, словно шарики на новогодней елке, Моника улыбается и, зачерпнув их целую пригоршню, протирает ладонью лицо. Потом она ложится в ванну и вытягивает ноги, млея от приятных ощущений.
Рука ее непроизвольно тянется к промежности. Пальчики поглаживают клитор, тело изнывает от похоти, но Моника не решается мастурбировать, опасаясь, что образы из кошмара оживут в момент экстаза.
Она мастурбировала по-разному, иногда — быстро и энергично, чтобы поскорее снять физическое напряжение и успокоиться, порой — под впечатлением какого-то события или мысли, возбудившей ее до крайней степени. Моника была очень впечатлительной по своей натуре. Во втором случае она не спешила довести себя до оргазма, действовала медленно, давая волю фантазии. В последний раз она тоже предавалась рукоблудию в ванне — это случилось две недели назад, и героем ее сексуальных фантазий стал некий Вине…
Он был направлен в их фирму компанией «Брук-стрит бюро», специализирующейся на подготовке секретарей. Очевидно, в этот период симпатичных, но некомпетентных претенденток на открывшуюся вакансию не оказалось, и компания прислала им двадцатилетнего красавчика. Положа руку на сердце следовало признать, что Вине тоже не отличался особой компетенцией, что, однако, не помешало ему снискать благоволение всех женщин в отделе. Разумеется, мужчины всячески старались выявить его профессиональную непригодность и поскорее вынудить его уволиться. Однажды Моника попросила Винса напечатать деловое письмо, и он умудрился наделать в нем уйму ошибок. Это поставило ее перед дилеммой: либо потребовать, чтобы молодой человек переделал работу, либо выразить свое удовлетворение и в ответ получить одну из его ослепительных улыбок. Она сказала, что все прекрасно, и вечером, вернувшись с работы домой, лежа в ванне, в полной мере насладилась воспоминаниями о его улыбающейся умопомрачительной физиономии.
Сейчас она вновь попыталась воскресить в памяти Винса. Но облик этого юноши со временем утратил былой блеск — так порой случается с нашими воспоминаниями о прекрасном солнечном дне, который когда-то доставил массу приятных эмоций. И все же Моника раздвинула ноги и погладила себя по промежности, представляя того мужчину, которого она встретила на вечеринке сотрудников юридической фирмы. И тотчас же у нее возникли те же ощущения, которые охватили ее в спальне в доме Джона Читэма, по телу пробежала дрожь. Как ловко этот незнакомец возбудил ее одним лишь своим языком! Как быстро он довел ее до экстаза! Моника томно вздохнула и блаженно улыбнулась, но в следующий миг улыбка погасла, потому что ей вспомнилась Сьюзи. Теперь, спустя некоторое время после знакомства с ней, Моника окончательно укрепилась во мнении, что эта женщина пленила Майкла не столько красотой, сколько темпераментом и сексуальностью. Несомненно, Сьюзи была великолепна в постели.
Майкл не был профаном в любовных играх, напротив, он обожал всевозможные ухищрения. Жаль, что ему не хватало звериной страсти… Моника погладила клитор, вспомнив, с какой любовью Майкл вылизывал ее промежность — пожалуй, с подобным увлечением ее отец мастерил из спичек миниатюрные корабли и яхты. У Моники сложилось впечатление, что Майкла заботил больше результат его действий, чем сам процесс. Несомненно, Сьюзи удалось разбудить в нем какие-то подспудные инстинкты, разжечь в нем подлинный огонь. Монике живо представилось, как ее соперница мечется и стонет в момент наивысшего накала соития с Майклом. Рука ее непроизвольно заработала еще проворнее.
Несомненно, Сьюзи должна была занять доминирующее положение — сверху, чтобы контролировать темп и ритм соития. Упершись руками в подушку по обеим сторонам от взлохмаченной головы Майкла и почти касаясь грудями его лица, она поначалу двигала бы торсом неторопливо, поводя бедрами и чувственно постанывая. Майкл наверняка сначала лишь наблюдал бы ее действия, позволяя ей навязывать ему свою волю. Он лежал бы спокойно, вытянув ноги, и смотрел на ее искаженное гримасой сладострастия лицо, исподволь заражаясь ее необыкновенной чувственностью. Но многоопытная Сьюзи без особого труда могла вывести его из равновесия и заставить действовать с ней в унисон. Вначале как бы нехотя, затем — с нарастающим энтузиазмом он стал бы тоже работать торсом, норовя вогнать свой пест поглубже в ее лоно. И наконец его терпение лопалось, и он уже вцеплялся обеими руками в ее груди и начинал едва ли не подпрыгивать на кровати вместе со Сьюзи. Монике ни разу не удалось довести его до безумия, но Сьюзи — это совсем другое дело, ей это удалось. Она сумела подчинить себе этого холодного себялюбца и заставила его лезть из кожи вон, чтобы удовлетворить ее плоть.
— Не вздумай кончить раньше времени, негодник! — приговаривала, вероятно, она, вцепляясь рукой в его волосы и ерзая на его распаленных чреслах.
Он взвизгивал от боли, но в его глазах вспыхивали искорки звериной страсти.
— Только посмей ослушаться меня! — шипела Сьюзи, ускоряя свои телодвижения.
Внезапно она выпрямлялась, отпустив его волосы, и принималась теребить свои торчащие соски, щипать их и легонько подергивать, зажав двумя пальчиками.
— О Боже! Да, да, да! — рычала она, как тигрица, пронзенная, словно копьем охотника, невероятным оргазмом. И, запрокинув голову, содрогалась в божественном наслаждении до тех пор, пока не успокаивалась.
Внезапно Моника хрипло вскрикнула, испытав неописуемое наслаждение, и затрепетала так, что вода пришла в волнение и стала выплескиваться из ванны. Шумно вздохнув, она расслабилась и некоторое время лежала спокойно, блаженно закрыв глаза и приводя в порядок мысли. Мыльные пузыри с едва слышимым шипением лопались на пенной поверхности, подобно всем прежним мечтам и надеждам Моники.
Было уже начало двенадцатого, Монику разморило после горячей ванны и мастурбации и клонило в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38