И вернуть все, как было.
Мэдди подхватила портфель и блокнот.
– Извини, но мне пора, Джефф. Слишком многое зависит от этого проекта.
– Теперь я понимаю, как важен для тебя твой бизнес. – Он убрал локон с ее лица. – Прости, что не заметил этого раньше.
– Я всегда посвящала тебя в свои планы, Джефф. И теперь твердо намерена претворить их в жизнь.
– Да, я вел себя как эгоист. – Он коснулся ее подбородка пальцем. – Ты мне очень дорога, Мэдди. Просто в тот день ты застала меня врасплох. Прости, что я так с тобой обошелся. Мне следовало проявить больше терпения и понимания.
Мэдди колебалась. Он говорил так искренне.
– Я... я не знаю, что и сказать тебе, Джефф. Но мне пора. – Джефф посторонился, чтобы дать ей надеть туфли. Она сбросила их несколько часов назад, когда лежала на полу и изучала образцы тканей.
Он выглядел подавленным.
– Тогда я пойду. Но обещай, что подумаешь над моими словами.
– Хорошо, – тихо промолвила Мэдди.
Он кивнул и вышел. Мэдди последовала за ним. Джефф взял ее за руку и крепко сжал, потом наклонился и поцеловал в щеку.
– Я верю, что мы помиримся.
Мэдди молча кивнула ему. Он сел в свой «БМВ» и уехал, а она все еще никак не могла прийти в себя. Неужели Джефф хочет возобновить их отношения? И возможно ли это?
Глава 10
– Опаздываешь, – сказал Чейз, когда Мэдди наконец принеслась на Сити-Маркет.
– Извини. – Мэдди заправила выбившийся локон в пучок, сколотый на затылке заколкой, привлекая внимание Чейза к белой коже под мочкой уха. Нежная кожа, которой ему так хочется коснуться...
– Меня задержал Джефф. Я уже стояла в дверях...
– Что от тебя нужно этому хлыщу? – Мэдди усмехнулась:
– Хлыщу?
Чейз пожал плечами:
– Прости, но Оглторп мне никогда не нравился.
– Правда?
Чейз понял, что сболтнул лишнее, и кивнул в сторону экипажа и лошади:
– Я уже купил билеты, нас ждут.
– Хорошо. – Мэдди неспешной походкой поплыла к экипажу, а он смотрел, как ее бедра слегка раскачиваются в такт шагам под короткой темно-синей юбкой. Когда она подняла руку и помахала ему, приглашая за собой, ярко-красный топ поднялся выше талии, предоставляя ему соблазнительный вид на ее плоский живот. Его тут же бросило в жар, он расстегнул воротник рубашки-поло и с трудом перевел дух. Весенняя погода невольно напомнила ему долгие летние дни, проведенные на берегу реки. Они с друзьями скидывали одежду, чтобы поплавать нагишом, а заодно и посмотреть, не плавают ли поблизости девочки в таком же виде.
Мэдди надо было надеть что-нибудь более закрытое, а он должен был ей об этом сказать. Вместо мини-юбки – брюки, рубашку с длинными рукавами и застежкой под горлышко.
Мэдди остановилась.
– Ты идешь, Чейз? – «Лучше бы мне остаться».
– Чейз, что ты так смотришь на меня?
Он совершенно ошалел от ее сексуальности и застыл, как столб. Мысленно ругая себя на чем свет стоит, он подбежал к экипажу. Как раз вовремя – она поднялась на подножку, предоставив ему любоваться своими длинными ногами.
«Вспомни эти коленки, когда ей было лет десять. Вечно они были в синяках – она лазала по деревьям и всюду таскалась за вами. А еще у нее была ветрянка, и все лицо в красных пузырьках».
Хорошо, что гид – студентка колледжа Тоня, у которой колец в носу было неисчислимое множество, – начала свой рассказ, и он был избавлен от необходимости поддерживать беседу. В течение часа Чейз и Мэдди слушали ее, проезжая мимо историческихдостопримечательностей города. Лунный свет заливал улицы и чугунное литье старинных зданий, танцевал по реке и освещал лицо Мэдди, пока та охала и ахала над красотами окружающего пейзажа. Мэдди оживленно и с интересом слушала легенды и предания, как будто никогда не бывала в Саванне, а он смотрел на нее как зачарованный.
– Вы говорите, что раньше парадная лестница считалась чем-то вроде приветственного рукопожатия?
– Да, именно так, – подтвердила Тоня. – Дамы поднимались и спускались по одной стороне, а джентльмены – по другой. И этикет запрещал им подниматься или спускаться вместе. Женщины также пользовались веерами, чтобы показать, доступны они или нет. Если веер справа от лица дамы, то это значило «да», слева – «нет».
Мэдди рассмеялась:
– Как все изменилось! Я рада, что не живу в то время.
– А вот твоим братьям было бы куда легче, – заметил Чейз. – Раньше замуж выдавали, не спрашивая согласия женщины.
Мэдди сердито стрельнула на него глазами:
– Только этого мне не хватало, чтобы Ланс и Рид выбрали мне жениха. Держу пари, он бы походил на монаха из обители.
Единственное место, где может чувствовать себя в безопасности обворожительная Мэдди.
– Направо вы видите старинное кладбище, где похоронены солдаты времен войны за независимость Америки, – продолжала Тоня и рассказала о самых известных захоронениях.
Чейз смотрел в сторону кладбища, пытаясь пересчитать надгробные плиты, чтобы только не думать о Мэдди. Но легкий ночной ветерок донес до него аромат ее нежных духов. В этот момент коляска подскочила на кочках, и колено Мэдди коснулось его колена, и это прикосновение он почувствовал даже сквозь плотную ткань джинсов.
– Этот оранжевый дом...
– Тыквенный дом, – подсказал Чейз.
– Правильно, – согласилась Тоня. – А это дом Джульетты Лоу, где жила основательница герлскаутов.
– Я тоже состояла в герлскаутах, – сказала Мэдди. – а ты...
– Нет, Мэдди, я никогда не было бойскаутом, – ответил он. – В приюте не было отрядов скаутов. Не забывай, что я считался отъявленным хулиганом.
Мэдди лукаво улыбнулась:
– Таким ты и остался, правда? – Он отвернулся и тихо промолвил:
– Мог бы.
Сочувственный взгляд Мэдди тронул его до глубины души. Ему захотелось рассказать ей, как он лежал без сна дождливыми ночами, совсем один, и мечтал стать уважаемым, достойным человеком. Чтобы доказать всем тем, кто смеялся над ним и обижал его, что он может добиться успеха. Вполне вероятно, что один из его бывших дружков и есть тот самый недоброжелатель, который строит козни Лансу и Риду. Но Чейз Холлоуэй никогда не плакался женщине. Не станет делать этого и сейчас. Даже если эта женщина – Мэдди.
В голосе Чейза звучали тоска и одиночество, и Мэдди искренне пожалела его. Ей захотелось обнять Чейза и утешить, изгладив из его памяти горькие воспоминания. А потом признаться, как она восхищается им – ему удалось пройти через все испытания в школе и колледже и построить успешную карьеру. Но замкнутое, угрюмое выражение его лица не располагало к откровенности.
Может, он позволит утешить себя по-другому, лукаво подумала Мэдди. Там, на площади, он смотрел на нее таким жадным, горячим взглядом. Она не думала, что мужчина может смотреть на нее с таким вожделением, и особенно Чейз. За все время экскурсии она едва слушала гида, а сама мечтала разжечь в нем этот огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Мэдди подхватила портфель и блокнот.
– Извини, но мне пора, Джефф. Слишком многое зависит от этого проекта.
– Теперь я понимаю, как важен для тебя твой бизнес. – Он убрал локон с ее лица. – Прости, что не заметил этого раньше.
– Я всегда посвящала тебя в свои планы, Джефф. И теперь твердо намерена претворить их в жизнь.
– Да, я вел себя как эгоист. – Он коснулся ее подбородка пальцем. – Ты мне очень дорога, Мэдди. Просто в тот день ты застала меня врасплох. Прости, что я так с тобой обошелся. Мне следовало проявить больше терпения и понимания.
Мэдди колебалась. Он говорил так искренне.
– Я... я не знаю, что и сказать тебе, Джефф. Но мне пора. – Джефф посторонился, чтобы дать ей надеть туфли. Она сбросила их несколько часов назад, когда лежала на полу и изучала образцы тканей.
Он выглядел подавленным.
– Тогда я пойду. Но обещай, что подумаешь над моими словами.
– Хорошо, – тихо промолвила Мэдди.
Он кивнул и вышел. Мэдди последовала за ним. Джефф взял ее за руку и крепко сжал, потом наклонился и поцеловал в щеку.
– Я верю, что мы помиримся.
Мэдди молча кивнула ему. Он сел в свой «БМВ» и уехал, а она все еще никак не могла прийти в себя. Неужели Джефф хочет возобновить их отношения? И возможно ли это?
Глава 10
– Опаздываешь, – сказал Чейз, когда Мэдди наконец принеслась на Сити-Маркет.
– Извини. – Мэдди заправила выбившийся локон в пучок, сколотый на затылке заколкой, привлекая внимание Чейза к белой коже под мочкой уха. Нежная кожа, которой ему так хочется коснуться...
– Меня задержал Джефф. Я уже стояла в дверях...
– Что от тебя нужно этому хлыщу? – Мэдди усмехнулась:
– Хлыщу?
Чейз пожал плечами:
– Прости, но Оглторп мне никогда не нравился.
– Правда?
Чейз понял, что сболтнул лишнее, и кивнул в сторону экипажа и лошади:
– Я уже купил билеты, нас ждут.
– Хорошо. – Мэдди неспешной походкой поплыла к экипажу, а он смотрел, как ее бедра слегка раскачиваются в такт шагам под короткой темно-синей юбкой. Когда она подняла руку и помахала ему, приглашая за собой, ярко-красный топ поднялся выше талии, предоставляя ему соблазнительный вид на ее плоский живот. Его тут же бросило в жар, он расстегнул воротник рубашки-поло и с трудом перевел дух. Весенняя погода невольно напомнила ему долгие летние дни, проведенные на берегу реки. Они с друзьями скидывали одежду, чтобы поплавать нагишом, а заодно и посмотреть, не плавают ли поблизости девочки в таком же виде.
Мэдди надо было надеть что-нибудь более закрытое, а он должен был ей об этом сказать. Вместо мини-юбки – брюки, рубашку с длинными рукавами и застежкой под горлышко.
Мэдди остановилась.
– Ты идешь, Чейз? – «Лучше бы мне остаться».
– Чейз, что ты так смотришь на меня?
Он совершенно ошалел от ее сексуальности и застыл, как столб. Мысленно ругая себя на чем свет стоит, он подбежал к экипажу. Как раз вовремя – она поднялась на подножку, предоставив ему любоваться своими длинными ногами.
«Вспомни эти коленки, когда ей было лет десять. Вечно они были в синяках – она лазала по деревьям и всюду таскалась за вами. А еще у нее была ветрянка, и все лицо в красных пузырьках».
Хорошо, что гид – студентка колледжа Тоня, у которой колец в носу было неисчислимое множество, – начала свой рассказ, и он был избавлен от необходимости поддерживать беседу. В течение часа Чейз и Мэдди слушали ее, проезжая мимо историческихдостопримечательностей города. Лунный свет заливал улицы и чугунное литье старинных зданий, танцевал по реке и освещал лицо Мэдди, пока та охала и ахала над красотами окружающего пейзажа. Мэдди оживленно и с интересом слушала легенды и предания, как будто никогда не бывала в Саванне, а он смотрел на нее как зачарованный.
– Вы говорите, что раньше парадная лестница считалась чем-то вроде приветственного рукопожатия?
– Да, именно так, – подтвердила Тоня. – Дамы поднимались и спускались по одной стороне, а джентльмены – по другой. И этикет запрещал им подниматься или спускаться вместе. Женщины также пользовались веерами, чтобы показать, доступны они или нет. Если веер справа от лица дамы, то это значило «да», слева – «нет».
Мэдди рассмеялась:
– Как все изменилось! Я рада, что не живу в то время.
– А вот твоим братьям было бы куда легче, – заметил Чейз. – Раньше замуж выдавали, не спрашивая согласия женщины.
Мэдди сердито стрельнула на него глазами:
– Только этого мне не хватало, чтобы Ланс и Рид выбрали мне жениха. Держу пари, он бы походил на монаха из обители.
Единственное место, где может чувствовать себя в безопасности обворожительная Мэдди.
– Направо вы видите старинное кладбище, где похоронены солдаты времен войны за независимость Америки, – продолжала Тоня и рассказала о самых известных захоронениях.
Чейз смотрел в сторону кладбища, пытаясь пересчитать надгробные плиты, чтобы только не думать о Мэдди. Но легкий ночной ветерок донес до него аромат ее нежных духов. В этот момент коляска подскочила на кочках, и колено Мэдди коснулось его колена, и это прикосновение он почувствовал даже сквозь плотную ткань джинсов.
– Этот оранжевый дом...
– Тыквенный дом, – подсказал Чейз.
– Правильно, – согласилась Тоня. – А это дом Джульетты Лоу, где жила основательница герлскаутов.
– Я тоже состояла в герлскаутах, – сказала Мэдди. – а ты...
– Нет, Мэдди, я никогда не было бойскаутом, – ответил он. – В приюте не было отрядов скаутов. Не забывай, что я считался отъявленным хулиганом.
Мэдди лукаво улыбнулась:
– Таким ты и остался, правда? – Он отвернулся и тихо промолвил:
– Мог бы.
Сочувственный взгляд Мэдди тронул его до глубины души. Ему захотелось рассказать ей, как он лежал без сна дождливыми ночами, совсем один, и мечтал стать уважаемым, достойным человеком. Чтобы доказать всем тем, кто смеялся над ним и обижал его, что он может добиться успеха. Вполне вероятно, что один из его бывших дружков и есть тот самый недоброжелатель, который строит козни Лансу и Риду. Но Чейз Холлоуэй никогда не плакался женщине. Не станет делать этого и сейчас. Даже если эта женщина – Мэдди.
В голосе Чейза звучали тоска и одиночество, и Мэдди искренне пожалела его. Ей захотелось обнять Чейза и утешить, изгладив из его памяти горькие воспоминания. А потом признаться, как она восхищается им – ему удалось пройти через все испытания в школе и колледже и построить успешную карьеру. Но замкнутое, угрюмое выражение его лица не располагало к откровенности.
Может, он позволит утешить себя по-другому, лукаво подумала Мэдди. Там, на площади, он смотрел на нее таким жадным, горячим взглядом. Она не думала, что мужчина может смотреть на нее с таким вожделением, и особенно Чейз. За все время экскурсии она едва слушала гида, а сама мечтала разжечь в нем этот огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72