Ему за это следует медаль выдать! К лику святых причислить!
Ее слова резали воздух, как удары хлыста.
Аннушка, ссутулившись, молча смотрела в сторону.
Такой реакции Клодия от нее не ожидала. Ей вдруг стало не по себе.
– С тобой все в порядке?
Ответом было лишь всхлипывание, предвещавшее потоки слез.
Клодия пробыла у нее более часа. Остальную часть дня она с нетерпением ждала возвращения Гая. Он позвонил в пять.
– Я только что вернулся и очень устал. Хочу поспать часика два перед ужином.
– Хорошо. Я к тому времени буду готова.
– Как вела себя Аннушка?
Не сейчас, отложи разговор.
– Она устала и большую часть дня проспала.
– Я так и думал. Я постучал, когда проходил мимо ее комнаты, но не получил ответа. – Гай помолчал, голос его утратил свою деловитость. – А как ты себя чувствуешь после всех этих драматических событий?
– Хорошо.
– Ты, кажется, немного напряжена?
– Нет, все в порядке.
– В таком случае до встречи вечером. Если я не появлюсь в 7.30, позвони мне.
– Договорились. Приятного сна.
Он явился вовремя, свежий, только что из-под душа, выглядевший так, словно ночью проспал не менее шести часов. Гай поцеловал ее и сказал, что она выглядит прекрасно и что он изменил свое мнение относительно ее стрижки – просто ему потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Ты видел Аннушку? – спросила Клодия, входя в лифт. Он покачал головой.
– Я хотел это сделать, но, учитывая обстоятельства, решил воздержаться. – Что-то среднее между гневом и отчаянием промелькнуло на его лице. – Это только вызвало бы очередную стычку. Я бы вышел из себя, она бы, как всегда, надерзила мне, после чего я бы вообще потерял контроль над собой.
Клодия испытала огромное облегчение, узнав, что он не виделся с Аннушкой. Еще одна ссора могла все испортить.
– Я сунул под дверь ее комнаты записку, – продолжал Гай. – Ни слова о прошлой ночи. У меня неожиданно сорвались две встречи, назначенные на завтра, так что я подумал, что мы можем завтра отправиться на Черепаший берег.
Они поужинали в кафетерии, который едва ли можно было бы назвать подходящим местом для серьезного разговора.
– Мы выедем завтра не раньше полудня, – сказал Гай, когда принесли заказ. – Мне придется сначала сходить и подобрать оборудование. Один парень, который живет здесь с тех пер, как свергли с престола старого султана, пообещал одолжить нам спальные мешки, портативные холодильники и прочее. Я попросил, чтобы в отеле нам приготовили с собой продукты.
– Звучит заманчиво, – бодро откликнулась Клодия. Он насторожился.
– С тобой все в порядке?
– Все хорошо. Нет, не все хорошо. Мне надо поговорить с тобой. Об Аннушке.
Лиха беда начало. Дальше пошло проще.
– Когда я зашла к ней в обеденный перерыв, она начала говорить мне ужасные вещи, и я потеряла контроль над собой. И тоже наговорила ей в ответ массу неприятного. – Клодия с трудом сглотнула, так как в горле у нее пересохло от волнения. – Действительно неприятных вещей. И Аннушка расплакалась. Не притворилась, а по-настоящему расплакалась. И тут обнаружилось кое-что нехорошее.
– Что именно?
Она оглянулась вокруг.
– Мне не хочется разговаривать об этом здесь. – Взгляд его стал острым, как стальной клинок.
– Что-нибудь произошло прошлой ночью?
– Речь совсем не об этом. О прошлой ночи в разговоре даже не упоминалось.
У него немного расслабились напрягшиеся плечи, но взгляд был по-прежнему настороженным.
– Что-нибудь в школе?
– Нет, речь о другом. – Она нетерпеливо оглянулась. – Попроси принести счет. Мы не можем обсуждать это здесь.
Жестом подозвав официанта, Гай потребовал счет, подписал его, и они сразу же вышли из кафетерия.
– Пойдем на пляж, – предложил он, – там сейчас ни души.
Пляж был самым подходящим местом. Ей не хотелось идти в номер, а в баре было слишком многолюдно.
Ветер, бушевавший прошлой ночью, стих. Море было темным, спокойным и серебрилось в лунном свете. Они уселись на мягкий песок чуть поодаль друг от друга.
– Ну, выкладывай.
Обхватив руками колени, Клодия продолжила рассказ:
– Она была в ужасном состоянии. Я давненько не видела, чтобы кто-нибудь так горько плакал.
Некоторое время оба молчали.
– Это из-за меня, не так ли? Она думает, что я не хотел, чтобы она жила вместе со мной.
Его слова выбили у нее почву из-под ног.
– А это правда?
– Нет. К тому же все не так просто. – Гай поднял камешек и швырнул в воду. – Она сама не хотела приезжать, потому что приходилось оставлять там друзей, и школу, и все, к чему она привыкла. – Он бросил в воду еще один камешек, на сей раз подальше. – Аннушка не глупая девочка. Даже в свои тринадцать лет она понимала, что мне придется изменить весь свой уклад жизни, чтобы приспособиться к ней. И я это сделал. Приспособил свои часы работы, изменил устоявшиеся привычки… Она думала, что я из-за этого злюсь на нее.
Его проницательность обескуражила Клодию.
– А ты действительно злился?
– Не могу сказать, что для меня это было удовольствием, особенно поначалу. Если бы она переехала ко мне на год раньше, возможно, все было бы по-другому. Но за этот год она сильно изменилась, стала капризной, не желала разговаривать.
– Это называется проблемами переходного возраста.
– Я знаю, и произошло это в самое неудачное время. Я понимал, что она думала. Аннушка была несчастна и пыталась убедить себя, что в этом виноват я, потому что я, мол, не хотел, чтобы она жила у меня. Так ей было проще.
Клодия ощутила теплую волну сочувствия к нему.
Как я могла подумать, что он об этом не знает?
– Я говорил ей, что рад тому, что она живет со мной, – продолжал Гай, – но видел, что она мне не верит. Ей казалось, что я говорю одно, а думаю другое. Поэтому я перестал твердить об этом. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что был слишком снисходителен, ей сходили с рук дерзости и грубые выходки. Я думал, что она злит меня нарочно, чтобы я вышел из себя и наорал на нее, и тогда она получила бы подтверждение того, что я не хочу, чтобы она жила рядом.
Клодия отчетливо представляла себе эту ситуацию: его сдерживаемое раздражение и ее постоянное вызывающее поведение…
– Аннушка говорила что-то о женщине, которая в то время была твоей подружкой. Она считает, что разлучила вас.
Гай нетерпеливо покачал головой.
– Все было не так. Камилла не любила детей. Ей не нравилось, что из-за них приходится менять свои привычки. Ей не нравилось приспосабливать свой отдых к тому, что хочется детям. Ее возмущало, что она не могла больше оставаться у меня на ночь. Когда я сказал ей об этом, она решила, что я над ней издеваюсь.
Клодия почувствовала укол ревности.
– У нас были хорошие отношения, – продолжал Гай, словно прочитав ее мысли. – Она была веселая, умная и забавная, но все вокруг должно было идти так, как хочет она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Ее слова резали воздух, как удары хлыста.
Аннушка, ссутулившись, молча смотрела в сторону.
Такой реакции Клодия от нее не ожидала. Ей вдруг стало не по себе.
– С тобой все в порядке?
Ответом было лишь всхлипывание, предвещавшее потоки слез.
Клодия пробыла у нее более часа. Остальную часть дня она с нетерпением ждала возвращения Гая. Он позвонил в пять.
– Я только что вернулся и очень устал. Хочу поспать часика два перед ужином.
– Хорошо. Я к тому времени буду готова.
– Как вела себя Аннушка?
Не сейчас, отложи разговор.
– Она устала и большую часть дня проспала.
– Я так и думал. Я постучал, когда проходил мимо ее комнаты, но не получил ответа. – Гай помолчал, голос его утратил свою деловитость. – А как ты себя чувствуешь после всех этих драматических событий?
– Хорошо.
– Ты, кажется, немного напряжена?
– Нет, все в порядке.
– В таком случае до встречи вечером. Если я не появлюсь в 7.30, позвони мне.
– Договорились. Приятного сна.
Он явился вовремя, свежий, только что из-под душа, выглядевший так, словно ночью проспал не менее шести часов. Гай поцеловал ее и сказал, что она выглядит прекрасно и что он изменил свое мнение относительно ее стрижки – просто ему потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Ты видел Аннушку? – спросила Клодия, входя в лифт. Он покачал головой.
– Я хотел это сделать, но, учитывая обстоятельства, решил воздержаться. – Что-то среднее между гневом и отчаянием промелькнуло на его лице. – Это только вызвало бы очередную стычку. Я бы вышел из себя, она бы, как всегда, надерзила мне, после чего я бы вообще потерял контроль над собой.
Клодия испытала огромное облегчение, узнав, что он не виделся с Аннушкой. Еще одна ссора могла все испортить.
– Я сунул под дверь ее комнаты записку, – продолжал Гай. – Ни слова о прошлой ночи. У меня неожиданно сорвались две встречи, назначенные на завтра, так что я подумал, что мы можем завтра отправиться на Черепаший берег.
Они поужинали в кафетерии, который едва ли можно было бы назвать подходящим местом для серьезного разговора.
– Мы выедем завтра не раньше полудня, – сказал Гай, когда принесли заказ. – Мне придется сначала сходить и подобрать оборудование. Один парень, который живет здесь с тех пер, как свергли с престола старого султана, пообещал одолжить нам спальные мешки, портативные холодильники и прочее. Я попросил, чтобы в отеле нам приготовили с собой продукты.
– Звучит заманчиво, – бодро откликнулась Клодия. Он насторожился.
– С тобой все в порядке?
– Все хорошо. Нет, не все хорошо. Мне надо поговорить с тобой. Об Аннушке.
Лиха беда начало. Дальше пошло проще.
– Когда я зашла к ней в обеденный перерыв, она начала говорить мне ужасные вещи, и я потеряла контроль над собой. И тоже наговорила ей в ответ массу неприятного. – Клодия с трудом сглотнула, так как в горле у нее пересохло от волнения. – Действительно неприятных вещей. И Аннушка расплакалась. Не притворилась, а по-настоящему расплакалась. И тут обнаружилось кое-что нехорошее.
– Что именно?
Она оглянулась вокруг.
– Мне не хочется разговаривать об этом здесь. – Взгляд его стал острым, как стальной клинок.
– Что-нибудь произошло прошлой ночью?
– Речь совсем не об этом. О прошлой ночи в разговоре даже не упоминалось.
У него немного расслабились напрягшиеся плечи, но взгляд был по-прежнему настороженным.
– Что-нибудь в школе?
– Нет, речь о другом. – Она нетерпеливо оглянулась. – Попроси принести счет. Мы не можем обсуждать это здесь.
Жестом подозвав официанта, Гай потребовал счет, подписал его, и они сразу же вышли из кафетерия.
– Пойдем на пляж, – предложил он, – там сейчас ни души.
Пляж был самым подходящим местом. Ей не хотелось идти в номер, а в баре было слишком многолюдно.
Ветер, бушевавший прошлой ночью, стих. Море было темным, спокойным и серебрилось в лунном свете. Они уселись на мягкий песок чуть поодаль друг от друга.
– Ну, выкладывай.
Обхватив руками колени, Клодия продолжила рассказ:
– Она была в ужасном состоянии. Я давненько не видела, чтобы кто-нибудь так горько плакал.
Некоторое время оба молчали.
– Это из-за меня, не так ли? Она думает, что я не хотел, чтобы она жила вместе со мной.
Его слова выбили у нее почву из-под ног.
– А это правда?
– Нет. К тому же все не так просто. – Гай поднял камешек и швырнул в воду. – Она сама не хотела приезжать, потому что приходилось оставлять там друзей, и школу, и все, к чему она привыкла. – Он бросил в воду еще один камешек, на сей раз подальше. – Аннушка не глупая девочка. Даже в свои тринадцать лет она понимала, что мне придется изменить весь свой уклад жизни, чтобы приспособиться к ней. И я это сделал. Приспособил свои часы работы, изменил устоявшиеся привычки… Она думала, что я из-за этого злюсь на нее.
Его проницательность обескуражила Клодию.
– А ты действительно злился?
– Не могу сказать, что для меня это было удовольствием, особенно поначалу. Если бы она переехала ко мне на год раньше, возможно, все было бы по-другому. Но за этот год она сильно изменилась, стала капризной, не желала разговаривать.
– Это называется проблемами переходного возраста.
– Я знаю, и произошло это в самое неудачное время. Я понимал, что она думала. Аннушка была несчастна и пыталась убедить себя, что в этом виноват я, потому что я, мол, не хотел, чтобы она жила у меня. Так ей было проще.
Клодия ощутила теплую волну сочувствия к нему.
Как я могла подумать, что он об этом не знает?
– Я говорил ей, что рад тому, что она живет со мной, – продолжал Гай, – но видел, что она мне не верит. Ей казалось, что я говорю одно, а думаю другое. Поэтому я перестал твердить об этом. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что был слишком снисходителен, ей сходили с рук дерзости и грубые выходки. Я думал, что она злит меня нарочно, чтобы я вышел из себя и наорал на нее, и тогда она получила бы подтверждение того, что я не хочу, чтобы она жила рядом.
Клодия отчетливо представляла себе эту ситуацию: его сдерживаемое раздражение и ее постоянное вызывающее поведение…
– Аннушка говорила что-то о женщине, которая в то время была твоей подружкой. Она считает, что разлучила вас.
Гай нетерпеливо покачал головой.
– Все было не так. Камилла не любила детей. Ей не нравилось, что из-за них приходится менять свои привычки. Ей не нравилось приспосабливать свой отдых к тому, что хочется детям. Ее возмущало, что она не могла больше оставаться у меня на ночь. Когда я сказал ей об этом, она решила, что я над ней издеваюсь.
Клодия почувствовала укол ревности.
– У нас были хорошие отношения, – продолжал Гай, словно прочитав ее мысли. – Она была веселая, умная и забавная, но все вокруг должно было идти так, как хочет она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92