) – А по общему мнению, мы величайшие секс-символы своего поколения, на самом-то деле – Вы могли так подумать – Но от сочетания молчаливых наблюдающих волшебни-ков и мертвого калана там и спермы в воде мне становится тошно, не говоря уже о том, что когда кто-то сообщает мне о том, что эти бани принадлежат писателю Кевину Кадахи, с которым я был хорошо знаком в Нью-Йорке, и я спрашиваю одного из юных незнакомцев, где Кевин Кадахи, он даже не удостаивает меня ответом – Полагая, что он меня не слышит, спрашиваю снова, нет ответа, не замечает, спрашиваю в третий раз, на этот раз он поднимается и высокомерно выходит в раздевалку – И все это в дополнение к путанице, которая начала накапливаться в моем потрепанном испитом мозгу, регулярные вестники, напоминающие о смерти, которая никаким образом не касалась моей мирной любви к Ратон-каньону, а теперь вот он превращается в ужас.
Из бань мы отправляемся в Непент, в прекрасный ресторан на вершине скалы с просторным патио на свежем воздухе, с отличной кухней, с отличной обслугой и управляющими, с недурными напитками, шахматными столиками, креслами и столами, вынесенными на улицу, чтобы сидеть на солнышке и любоваться грандиозным побережьем – Здесь мы все рассаживаемся, и Коди начинает играть в шахматы со всеми желающими, одновременно уплетая те восхитительны гамбургеры, которые называются «Райбургерами» (огромные, с полным ассортиментом начинки) – Коди не любит просто сидеть и болтать потихоньку, он такой парень, если уж захочет поговорить, то будет один говорить часами, пока не исчерпает все своими объяснениями, вместо того чтобы хмуриться над доской и кряхтеть: «Хе-хе-хех, старый Скрудж экономит пешку, эй? Ам! Съел!» – Но пока я сижу там, обсуждая литературу с МакЛиаром и Монсанто, поблизости завязывает вдруг знакомство странная пара джентельменов – Один из них янгстер, отрекомендовавшийся лейтенантом – Я мгновенно (после пятого «Манхеттена») разворачиваю свою теорию партизанской войны, основанную на наблюдениях прежней ночи, когда мне всерьез представилось, что если бы Монсанто, Артур, Коди, Дейв, Бен, Рон Блейк и я были членами одного отряда (а на ремнях чтоб болтались походные фляжки), врагу было бы нелегко ранить кого-либо из нас, потому что мы бы как близкие друзья отчаянно охраняли друг друга, и я рассказываю это тому первому, лейтенанту, который привлек внимание старшего, который дал понять, что он ГЕНЕРАЛ Армии – Там дальше, за отдельным столиком, сидят гомосексуалисты, присутствие которых заставляет Дейва Вейна в какой-то спокойный дремотный момент сухо и гнусаво высказаться: «Под сенью красного дерева, разговор о войне и гомосексуалистах… это, можно сказать, мое непентское хайку» – «Дда», говорит Коди, делая ход, «смотри-ка куда ты можешь сунуться, мой мальчик, но уж ты убирайся, а я тут тебя ферзем, дорогой».
Я упоминаю генерала только потому, что вижу нечто зловещее в том, что среди этого кутежа я наткнулся на него и еще на одного генерала, два странных генерала, а за всю свою прежнюю жизнь ни одного не встретил – Этот первый генерал был странен тем, что казался слишком уж вежливым, и все же что-то недоброе было в его стальных глазах за дурацкими темными очками – Что-то недоброе было и в первом лейтенанте, который все гадал, кто мы (сан-францисские поэты, самое их ядро, конечно) и, казалось, этот факт ему совсем не был приятен, хотя генерала, кажется, все это забавляло – Однако зловещим образом он, видимо, весьма заинтересовался моей теорией о дружеских отрядах для партизанской войны, и когда президент Кеннеди где-то через год потребовал новую схему для части наших вооруженных сил, мне стало интересно (даже и тогда еще был безумен, правда уже по другим причинам), позаимствовал ли генерал мою идею – Второй генерал, еще более странный, уже маячил на горизонте и встретился мне, когда я зашел еще дальше в своем безумии.
«Манхеттены» и еще «Манхеттены», когда под вечер мы возвратились в хижину, мне было совсем хорошо, но я понимал, что на завтрашний день меня уже не хватит – А бедный юный Рон Блейк спросил, нельзя ли ему остаться со мной в хижине, остальные вернутся в город на трех машинах, и у меня мысли не возникло так жестоко отказать ему в его просьбе, и я сказал «да» – Так что когда все вдруг разъехались, я остался один, а этот сумасшедший юный битник пел мне песни, но все чего я хотел, это спать – Однако надо было быть на высоте, чтобы не разочаровать его доверчивое сердце.
Потому что все эти бедные юноши на самом деле верят, что во всем этом битничестве есть нечто благородное, и идеалистическое, и доброе, а я, согласно газетам, «Король битников», хотя в то же время мне хреново, и я устал от этого энтузиазма все новых и новых мальчиков, пытающихся понять меня и излить на меня свои жизни, так чтоб я только подпрыгивал и говорил «да, да, именно так», чего я уже делать не в состоянии – Я приехал на лето в Биг Сюр именно затем, чтобы избавиться от них – Вроде тех торжественных живчиков-студентов, которые однажды пришли к моему дому в Лонг-Айленде в пиджаках с надписью «Бродяги Дхармы», ожидая увидеть меня двадцатипятилетним юношей, из-за ошибки на обложке книги, и вот он я, в отцы им гожусь – Но нет, свингующе-джазово-юный Рон хочет ко всему прикалываться, ходить на пляж, бегать и беситься, петь и разговаривать, сочинять мелодии, писать рассказы, взбираться на вершины гор, ходить по трассе, видеть все, делать все и быть со всеми – И я, запасшись последней квартой портвейна, соглашаюсь следовать за ним на пляж.
Мы спускаемся старой печальной тропой бхикку, и вдруг я замечаю в траве мертвую мышь – «Малютка мышь мертва», говорю я поэтически умнo, но вдруг понимаю и только сейчас вспоминаю, как сам снял крышку с крысиного яда на полке Монсанто, и стало быть это моя мышь – Лежит здесь мертвая – Как калан в море – Это моя личная мышь, которую я все лето заботливо кормил шоколадом и сыром, но вновь бессознательно нарушил все эти свои великие планы быть добрым по отношению ко всем тварям земным, даже к речным клопам, пусть невольно, но я вновь убил мышь – И в довершение всего, когда мы подходим к месту, где принимает солнечные ванны моя змейка (не ядовитая), и я довожу это до сведения Рона, он вдруг вопит: «Берегись! Вот это змеюка!», и тем самым пугает меня, сердце мое прыгает от ужаса – И в моем сознании маленький друг внезапно превращается из живого существа в злого змия Биг Сюра.
И плюс к тому, по линии прибоя, там всегда валяются на солнце длинные ленты полых водорослей, некоторые просто огромных размеров, как живые, с живой кожей, куски живого материала, что всегда навевал на меня печаль, но вот юный поклонник свинга поднимает их и танцует на берегу танец дервиша, превращая мой Сюр в какую-то морскую суматоху – Суматоху ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Из бань мы отправляемся в Непент, в прекрасный ресторан на вершине скалы с просторным патио на свежем воздухе, с отличной кухней, с отличной обслугой и управляющими, с недурными напитками, шахматными столиками, креслами и столами, вынесенными на улицу, чтобы сидеть на солнышке и любоваться грандиозным побережьем – Здесь мы все рассаживаемся, и Коди начинает играть в шахматы со всеми желающими, одновременно уплетая те восхитительны гамбургеры, которые называются «Райбургерами» (огромные, с полным ассортиментом начинки) – Коди не любит просто сидеть и болтать потихоньку, он такой парень, если уж захочет поговорить, то будет один говорить часами, пока не исчерпает все своими объяснениями, вместо того чтобы хмуриться над доской и кряхтеть: «Хе-хе-хех, старый Скрудж экономит пешку, эй? Ам! Съел!» – Но пока я сижу там, обсуждая литературу с МакЛиаром и Монсанто, поблизости завязывает вдруг знакомство странная пара джентельменов – Один из них янгстер, отрекомендовавшийся лейтенантом – Я мгновенно (после пятого «Манхеттена») разворачиваю свою теорию партизанской войны, основанную на наблюдениях прежней ночи, когда мне всерьез представилось, что если бы Монсанто, Артур, Коди, Дейв, Бен, Рон Блейк и я были членами одного отряда (а на ремнях чтоб болтались походные фляжки), врагу было бы нелегко ранить кого-либо из нас, потому что мы бы как близкие друзья отчаянно охраняли друг друга, и я рассказываю это тому первому, лейтенанту, который привлек внимание старшего, который дал понять, что он ГЕНЕРАЛ Армии – Там дальше, за отдельным столиком, сидят гомосексуалисты, присутствие которых заставляет Дейва Вейна в какой-то спокойный дремотный момент сухо и гнусаво высказаться: «Под сенью красного дерева, разговор о войне и гомосексуалистах… это, можно сказать, мое непентское хайку» – «Дда», говорит Коди, делая ход, «смотри-ка куда ты можешь сунуться, мой мальчик, но уж ты убирайся, а я тут тебя ферзем, дорогой».
Я упоминаю генерала только потому, что вижу нечто зловещее в том, что среди этого кутежа я наткнулся на него и еще на одного генерала, два странных генерала, а за всю свою прежнюю жизнь ни одного не встретил – Этот первый генерал был странен тем, что казался слишком уж вежливым, и все же что-то недоброе было в его стальных глазах за дурацкими темными очками – Что-то недоброе было и в первом лейтенанте, который все гадал, кто мы (сан-францисские поэты, самое их ядро, конечно) и, казалось, этот факт ему совсем не был приятен, хотя генерала, кажется, все это забавляло – Однако зловещим образом он, видимо, весьма заинтересовался моей теорией о дружеских отрядах для партизанской войны, и когда президент Кеннеди где-то через год потребовал новую схему для части наших вооруженных сил, мне стало интересно (даже и тогда еще был безумен, правда уже по другим причинам), позаимствовал ли генерал мою идею – Второй генерал, еще более странный, уже маячил на горизонте и встретился мне, когда я зашел еще дальше в своем безумии.
«Манхеттены» и еще «Манхеттены», когда под вечер мы возвратились в хижину, мне было совсем хорошо, но я понимал, что на завтрашний день меня уже не хватит – А бедный юный Рон Блейк спросил, нельзя ли ему остаться со мной в хижине, остальные вернутся в город на трех машинах, и у меня мысли не возникло так жестоко отказать ему в его просьбе, и я сказал «да» – Так что когда все вдруг разъехались, я остался один, а этот сумасшедший юный битник пел мне песни, но все чего я хотел, это спать – Однако надо было быть на высоте, чтобы не разочаровать его доверчивое сердце.
Потому что все эти бедные юноши на самом деле верят, что во всем этом битничестве есть нечто благородное, и идеалистическое, и доброе, а я, согласно газетам, «Король битников», хотя в то же время мне хреново, и я устал от этого энтузиазма все новых и новых мальчиков, пытающихся понять меня и излить на меня свои жизни, так чтоб я только подпрыгивал и говорил «да, да, именно так», чего я уже делать не в состоянии – Я приехал на лето в Биг Сюр именно затем, чтобы избавиться от них – Вроде тех торжественных живчиков-студентов, которые однажды пришли к моему дому в Лонг-Айленде в пиджаках с надписью «Бродяги Дхармы», ожидая увидеть меня двадцатипятилетним юношей, из-за ошибки на обложке книги, и вот он я, в отцы им гожусь – Но нет, свингующе-джазово-юный Рон хочет ко всему прикалываться, ходить на пляж, бегать и беситься, петь и разговаривать, сочинять мелодии, писать рассказы, взбираться на вершины гор, ходить по трассе, видеть все, делать все и быть со всеми – И я, запасшись последней квартой портвейна, соглашаюсь следовать за ним на пляж.
Мы спускаемся старой печальной тропой бхикку, и вдруг я замечаю в траве мертвую мышь – «Малютка мышь мертва», говорю я поэтически умнo, но вдруг понимаю и только сейчас вспоминаю, как сам снял крышку с крысиного яда на полке Монсанто, и стало быть это моя мышь – Лежит здесь мертвая – Как калан в море – Это моя личная мышь, которую я все лето заботливо кормил шоколадом и сыром, но вновь бессознательно нарушил все эти свои великие планы быть добрым по отношению ко всем тварям земным, даже к речным клопам, пусть невольно, но я вновь убил мышь – И в довершение всего, когда мы подходим к месту, где принимает солнечные ванны моя змейка (не ядовитая), и я довожу это до сведения Рона, он вдруг вопит: «Берегись! Вот это змеюка!», и тем самым пугает меня, сердце мое прыгает от ужаса – И в моем сознании маленький друг внезапно превращается из живого существа в злого змия Биг Сюра.
И плюс к тому, по линии прибоя, там всегда валяются на солнце длинные ленты полых водорослей, некоторые просто огромных размеров, как живые, с живой кожей, куски живого материала, что всегда навевал на меня печаль, но вот юный поклонник свинга поднимает их и танцует на берегу танец дервиша, превращая мой Сюр в какую-то морскую суматоху – Суматоху ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46