«Ты не собираешься вернуться и повидаться тут со мной?» – «Да да да, через пару дней, оставайся там», как если бы он хотел, чтоб я все понял, как если бы он подвергал меня этому тяжкому испытанию, чтобы посмотреть, что я скажу об этом, потому что сам он через это уже прошел.
Все просто с ума сошло.
Визиты Перри пугают меня, я начинаю подозревать, что он один из тех «Сильноруких», которые избивают стариков: я смотрю на него с осторожностью – Он все время мотается туда-сюда с разговорами: «Парень, ты оценил этих сладких конфеток? Какая разница, сколько женщине лет, девять или девятнадцать, их «лошадиные хвостики» раскачиваются, когда они гуляют» – «Ты хоть одну уже похитил?» – «У тебя вино кончилось, я сбегаю куплю еще, или может, хочешь курнуть чего-нибудь? Что с тобой?» – «Я не знаю, что происходит!» – «Может, просто пьешь слишком много. Коди сказал, что ты «горишь», не надо бы этого» – «Но что происходит?» – «Кто знает, старик, мы балдеем в любви и пытаемся день изо дня жить, уважая себя, в то время как «лохи» стараются унизить нас» – «Кто?» – «ЛОХИ унижают НАС… мы хотим оттягиваться, и жить, и двигаться в ночи, вроде как когда мы будем в Л.А., я собираюсь показать тебе совершенно сумасшедшую штуку, у меня там друзья» (в своем запое я уже запланировал путешествие с Билли и Эллиотом и Перри в Мехико, но мы собираемся сделать остановку в Л.А., чтобы встретиться с богатой знакомой Перри, которая должна дать ему денег, а не даст, он и так достанет, и как уже было сказано, мы с Билли собираемся пожениться) – Самая безумная неделя в моей жизни – Ночью Билли говорит: «Ты волновался, что я не могу быть тебе женой, но я точно смогу, Коди тоже этого хочет, я поговорю с твоей мамой так, что она меня полюбит и будет нуждаться во мне: Джек!», вдруг вскрикивает она полным муки мелодичным голосом (из-за того, что я сказал: «Ах Билли, найди-ка себе настоящего мужика и выходи замуж»), «Ты мой последний шанс выйти замуж за МУЖИКА!» – Да какой там «мужик», ты что, не понимаешь, что я сумасшедший?» – «Ты сумасшедший, но ты и мой последний шанс достигнуть взаимопонимания с «мужчиной»" – «А Коди?» – «Коди никогда не бросит Эвелин» – Очень странно – И даже хуже того, просто я этого не понимаю.
Я мечтаю спрятаться где-нибудь и плакать на руках у Эвелин, но в конце концов оказываюсь в объятиях Билли, и вновь она, второй вечер, продолжает излагать свои теории о духовном – «Ну а Перри? Что он такое И кто этот странный генерал? Кто вы все такие, шайка коммунистов?»
30
Я понимаю смысл того странного дня, когда в конце концов один Бен Фаган пришел навестить меня, принес вино, курил трубку и говорил: «Джек, тебе надо поспать, это кресло, ты говорил, что сидишь в нем целыми днями, ты заметил, что уже сидение продавлено?» – «Ежедневно, ожидая возвращения Билли и разговаривая целыми днями с Перри и всеми остальными… Господи, давай выйдем и посидим в парке», добавляю я – В тумане дней проявился и МакЛиар, в тот забытый уже день, когда всего лишь из-за случайно оброненной им фразы о том, что я, может быть, мог бы помочь опубликовать его книгу в Париже, я вскакиваю и набираю по междугороднему номер в Париже и звоню Клоду Галлимарду, но натыкаюсь, кажется, всего лишь на его дворецкого в каком-то парижском пригороде и слышу безумное хихиканье на другом конце провода – «Это дом, c' est le chez eux de Monsieur Gallimard?» – Хихиканье – «Ou est monsieur Gallimard?» – Хихиканье – Весьма странный телефонный разговор – МакЛиар ждет в надежде опубликовать свою «Темно-коричневую» – Так что в припадке бешенства я звоню в Лондон, чтобы переговорить со своим старым приятелем Лайонеллом без всякого, правда, на то повода и в конце концов застаю его дома, и он спрашивает на том конце провода: «Ты из Сан-Франциско звонишь? А что такое?» – На что я могу ответить только хихиканьем, вроде того дворецкого (и чтобы безумие стало еще более очевидным: почему междугородний звонок в Париж к издателю заканчивается вдруг хихиканьем и междугородним звонком к старинному приятелю в Лондон и сворачиванием другу крыши?) – Так что Фаган теперь понимает, что я тону в пучине безумия и нуждаюсь в хорошем сне – «Сейчас бутылочку откупорим!», кричу я – Но в конечном итоге он сидит в парке на траве, покуривая трубку, с полудня до шести вечера, а я, изнуренный пьянством, сплю на траве, бутылку так и не открыл, только изредка просыпаюсь и пытаюсь понять, где я, и ей-богу я в Раю вместе с Беном Фаганом, который присматривает тут за людьми и мной.
И проснувшись в шесть вечера в надвигающихся сумерках, я говорю Бену: ««О Бен, прости, я весь наш день пустил коту под хвост, заснув вот так», а он отвечает: «Тебе надо было поспать, я же говорил» – «И ты хочешь сказать, что весь день вот так просидел?» – «Наблюдая неожиданные вещи», говорит он, «например, там в кустах словно бы вакхическая песня зазвучала», и я гляжу туда и слышу, как дети кричат и вопят в укромных кустах парка – «Что они делают?» – «Не знаю: и еще многие странные люди тут проходили» – «Как долго я спал?» – «Вечность» – «Прости» – «К чему извиняться, я ведь все равно тебя люблю» – «Я храпел?» – «Ты храпел весь день, а я сидел тут весь день» – «Какой прекрасный день!» – «Да, день был прекрасный» – «Как странно!» – «Да, странно, хотя не так уж странно, просто ты устал» – «Что ты думаешь о Билли?» – Он посмеивается, не выпуская из зубов трубку: «Что ты хочешь от меня услышать? Что тебя лягушка за ногу укусила?» – «Почему у тебя во лбу алмаз?» – «Нет у меня никакого во лбу алмаза, черт возьми, и перестань порождать произвольные концепции!», рычит он – «Но что я делаю?» – «Перестанешь ты рефлексировать относительно себя или нет, просто плыви вместе с миром» – «А мир плыл по парку?» – «Весь день, на это стоило поглядеть, я выкурил целую пачку «Эджвуда», очень странный был день» – «И тебе грустно, что я не поговорил с тобой?» – «Вовсе нет, я даже рад: нам бы лучше возвращаться», добавляет он, «Билли уже скоро вернется с работы» – «О Бен, о Подсолнух» – «О дерьмо», говорит он – «Странно» – «Кто спорит» – «Не понимаю» – «Да не беспокойся ты» – «Гм, священное место, грустное место, жизнь это грустное место» – «Все кто могут чувствовать, понимают это», говорит он сурово – На самом деле Бенджамин мой настоящий «Учитель» в области дзена, в гораздо большей степени чем все наши Джорджи и Артуры – «Бен, мне кажется, я схожу с ума» – «Ты уже говорил мне это в 1955» – «Да, но мои мозги все больше размягчаются от пьянства и пьянства и пьянства» – «Что тебе нужно, так это чашка чаю, сказал бы я, если бы не знал, что ты слишком сумасшедший, чтобы понять, насколько ты сумасшедший» – «Но почему? Что происходит?» – «Ты проехал три тысячи миль, чтобы это выяснить?» – «Три тысячи миль откуда в конце концов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Все просто с ума сошло.
Визиты Перри пугают меня, я начинаю подозревать, что он один из тех «Сильноруких», которые избивают стариков: я смотрю на него с осторожностью – Он все время мотается туда-сюда с разговорами: «Парень, ты оценил этих сладких конфеток? Какая разница, сколько женщине лет, девять или девятнадцать, их «лошадиные хвостики» раскачиваются, когда они гуляют» – «Ты хоть одну уже похитил?» – «У тебя вино кончилось, я сбегаю куплю еще, или может, хочешь курнуть чего-нибудь? Что с тобой?» – «Я не знаю, что происходит!» – «Может, просто пьешь слишком много. Коди сказал, что ты «горишь», не надо бы этого» – «Но что происходит?» – «Кто знает, старик, мы балдеем в любви и пытаемся день изо дня жить, уважая себя, в то время как «лохи» стараются унизить нас» – «Кто?» – «ЛОХИ унижают НАС… мы хотим оттягиваться, и жить, и двигаться в ночи, вроде как когда мы будем в Л.А., я собираюсь показать тебе совершенно сумасшедшую штуку, у меня там друзья» (в своем запое я уже запланировал путешествие с Билли и Эллиотом и Перри в Мехико, но мы собираемся сделать остановку в Л.А., чтобы встретиться с богатой знакомой Перри, которая должна дать ему денег, а не даст, он и так достанет, и как уже было сказано, мы с Билли собираемся пожениться) – Самая безумная неделя в моей жизни – Ночью Билли говорит: «Ты волновался, что я не могу быть тебе женой, но я точно смогу, Коди тоже этого хочет, я поговорю с твоей мамой так, что она меня полюбит и будет нуждаться во мне: Джек!», вдруг вскрикивает она полным муки мелодичным голосом (из-за того, что я сказал: «Ах Билли, найди-ка себе настоящего мужика и выходи замуж»), «Ты мой последний шанс выйти замуж за МУЖИКА!» – Да какой там «мужик», ты что, не понимаешь, что я сумасшедший?» – «Ты сумасшедший, но ты и мой последний шанс достигнуть взаимопонимания с «мужчиной»" – «А Коди?» – «Коди никогда не бросит Эвелин» – Очень странно – И даже хуже того, просто я этого не понимаю.
Я мечтаю спрятаться где-нибудь и плакать на руках у Эвелин, но в конце концов оказываюсь в объятиях Билли, и вновь она, второй вечер, продолжает излагать свои теории о духовном – «Ну а Перри? Что он такое И кто этот странный генерал? Кто вы все такие, шайка коммунистов?»
30
Я понимаю смысл того странного дня, когда в конце концов один Бен Фаган пришел навестить меня, принес вино, курил трубку и говорил: «Джек, тебе надо поспать, это кресло, ты говорил, что сидишь в нем целыми днями, ты заметил, что уже сидение продавлено?» – «Ежедневно, ожидая возвращения Билли и разговаривая целыми днями с Перри и всеми остальными… Господи, давай выйдем и посидим в парке», добавляю я – В тумане дней проявился и МакЛиар, в тот забытый уже день, когда всего лишь из-за случайно оброненной им фразы о том, что я, может быть, мог бы помочь опубликовать его книгу в Париже, я вскакиваю и набираю по междугороднему номер в Париже и звоню Клоду Галлимарду, но натыкаюсь, кажется, всего лишь на его дворецкого в каком-то парижском пригороде и слышу безумное хихиканье на другом конце провода – «Это дом, c' est le chez eux de Monsieur Gallimard?» – Хихиканье – «Ou est monsieur Gallimard?» – Хихиканье – Весьма странный телефонный разговор – МакЛиар ждет в надежде опубликовать свою «Темно-коричневую» – Так что в припадке бешенства я звоню в Лондон, чтобы переговорить со своим старым приятелем Лайонеллом без всякого, правда, на то повода и в конце концов застаю его дома, и он спрашивает на том конце провода: «Ты из Сан-Франциско звонишь? А что такое?» – На что я могу ответить только хихиканьем, вроде того дворецкого (и чтобы безумие стало еще более очевидным: почему междугородний звонок в Париж к издателю заканчивается вдруг хихиканьем и междугородним звонком к старинному приятелю в Лондон и сворачиванием другу крыши?) – Так что Фаган теперь понимает, что я тону в пучине безумия и нуждаюсь в хорошем сне – «Сейчас бутылочку откупорим!», кричу я – Но в конечном итоге он сидит в парке на траве, покуривая трубку, с полудня до шести вечера, а я, изнуренный пьянством, сплю на траве, бутылку так и не открыл, только изредка просыпаюсь и пытаюсь понять, где я, и ей-богу я в Раю вместе с Беном Фаганом, который присматривает тут за людьми и мной.
И проснувшись в шесть вечера в надвигающихся сумерках, я говорю Бену: ««О Бен, прости, я весь наш день пустил коту под хвост, заснув вот так», а он отвечает: «Тебе надо было поспать, я же говорил» – «И ты хочешь сказать, что весь день вот так просидел?» – «Наблюдая неожиданные вещи», говорит он, «например, там в кустах словно бы вакхическая песня зазвучала», и я гляжу туда и слышу, как дети кричат и вопят в укромных кустах парка – «Что они делают?» – «Не знаю: и еще многие странные люди тут проходили» – «Как долго я спал?» – «Вечность» – «Прости» – «К чему извиняться, я ведь все равно тебя люблю» – «Я храпел?» – «Ты храпел весь день, а я сидел тут весь день» – «Какой прекрасный день!» – «Да, день был прекрасный» – «Как странно!» – «Да, странно, хотя не так уж странно, просто ты устал» – «Что ты думаешь о Билли?» – Он посмеивается, не выпуская из зубов трубку: «Что ты хочешь от меня услышать? Что тебя лягушка за ногу укусила?» – «Почему у тебя во лбу алмаз?» – «Нет у меня никакого во лбу алмаза, черт возьми, и перестань порождать произвольные концепции!», рычит он – «Но что я делаю?» – «Перестанешь ты рефлексировать относительно себя или нет, просто плыви вместе с миром» – «А мир плыл по парку?» – «Весь день, на это стоило поглядеть, я выкурил целую пачку «Эджвуда», очень странный был день» – «И тебе грустно, что я не поговорил с тобой?» – «Вовсе нет, я даже рад: нам бы лучше возвращаться», добавляет он, «Билли уже скоро вернется с работы» – «О Бен, о Подсолнух» – «О дерьмо», говорит он – «Странно» – «Кто спорит» – «Не понимаю» – «Да не беспокойся ты» – «Гм, священное место, грустное место, жизнь это грустное место» – «Все кто могут чувствовать, понимают это», говорит он сурово – На самом деле Бенджамин мой настоящий «Учитель» в области дзена, в гораздо большей степени чем все наши Джорджи и Артуры – «Бен, мне кажется, я схожу с ума» – «Ты уже говорил мне это в 1955» – «Да, но мои мозги все больше размягчаются от пьянства и пьянства и пьянства» – «Что тебе нужно, так это чашка чаю, сказал бы я, если бы не знал, что ты слишком сумасшедший, чтобы понять, насколько ты сумасшедший» – «Но почему? Что происходит?» – «Ты проехал три тысячи миль, чтобы это выяснить?» – «Три тысячи миль откуда в конце концов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46