– День еще не закончился.
– Я слышал, что на одном из паромов были обнаружены трупы и что пилот гидросамолета вернулся вовремя. Операция полковника Суна, судя по всему, тоже развивается по плану.
За два года, которые Бок работал вместе с майором, и за третий год, который ушел на детальную разработку плана операции, капитан ни разу не видел, чтобы на лице майора Ли отразились бы хоть какие-то эмоции. Сейчас же Ли был особенно спокоен и собран. Любой другой на его месте радовался бы тому, что уже достигнуто, или с нетерпением ждал бы сообщения о выполнении следующей задачи – сам Бок по мере приближения назначенного часа все больше волновался – любой, но только не майор Ли. Майор казался противоестественно спокойным. Он умерил свой обычно звонкий голос, двигался неторопливо, стал даже сдержанней, чем всегда. А ведь в тоннель предстояло спускаться ему, а не капитану Боку.
– Вы обеспечили ночное наблюдение за тоннелем?
– Так точно, господин майор. За мониторами смотрит мой человек – Ко. В компьютерах он просто гений. Он сделает так, что приборы контроля ничего не зарегистрируют до вашего возвращения.
– Отлично. Мы должны начать в восемь ноль-ноль.
– Я буду ждать вас здесь.
Капитан ловко отдал честь, повернулся кругом, прыжком сел в джип и вернулся на свое рабочее место – изучать доклады и сообщения о происшествиях в демилитаризованной зоне и отсылать их в Сеул. Если все пойдет по плану, завтра он будет проверять не бумаги, а войска, готовящиеся отразить атаку с Севера.
Глава 37
Вторник, 9 часов 10 минут, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Положив распечатку и дискету с докладом президенту в небольшой черный портфель, Пол Худ торопливо спустился к своей машине, стоявшей на подземной автомобильной стоянке Оперативного центра. Усевшись за руль, он приковал портфель наручниками к поясу и запер двери, потом проверил пистолет калибра 0,38 дюйма в наплечной кобуре – при перевозке секретных документов он всегда брал с собой оружие. Потом Худ открыл ворота, набрав код на панели возле выезда. Часовой проверил его удостоверение и на специальном компьютере отметил время отъезда. Весь процесс проверки в сущности не отличался от того, который сотрудники центра проходили наверху. Разница заключалась лишь в кодах; считалось, что если безопасность может быть нарушена на одном контрольном посту, то сразу на двух – едва ли.
Впрочем, это не играет никакой роли, размышлял Худ, если кому-то удалось проникнуть в нашу компьютерную сеть, даже близко не подходя к зданию штаб-квартиры Оперативного центра.
Худ не доверял новейшим приборам и мало разбирался в том, как они работают. Правда, то, что произошло в тот день утром в Оперативном центре, его заинтересовало всерьез – в своем деле Столл был если не гением, то, безусловно, одним из лучших специалистов в мире, и если он не мог понять что-то в компьютерах, то это что-то должно было попасть во все учебники.
Бетонные строения Оперативного центра остались позади, и Худ направил машину к воротам военной базы Эндрюз – третьему и последнему проверочному пункту, где ему нужно было только предъявить удостоверение личности. Худ схватил телефонную трубку, по справочной узнал номер телефона больницы и тут же набрал его. Худа соединили с палатой, в которой лежал его сын.
– Алло!
– Шарон, это я. Как он? Шарон помедлила с ответом.
– Я была уверена, что ты позвонишь раньше.
– Прошу прощения. У нас возникли.., определенные осложнения. – Эта телефонная линия не была защищена от подслушивания, и Худ не мог ничего объяснить. – Как Алекс?
– Его держат в кислородной палатке.
– А инъекции?
– Не помогают. У него в легких слишком много жидкости. Врачам приходится постоянно следить за его дыханием.., пока его состояние не стабилизируется.
– Врачи встревожены?
– Я встревожена, – ответила Шарон.
– Я тоже. Но что они говорят, дорогая?
– Обычные слова. Но инъекции тоже обычные, и они не помогают.
Черт! Худ бросил взгляд на часы и про себя отпустил несколько крепких слов в адрес Роджерса, который выбрал самое неподходящее время, чтобы самовольно улететь на край света. Трудно представить более неприятную ситуацию – приходилось выбирать между больным сыном и президентом. Он выбрал президента. Случись что-то с Александром, думал Худ, все остальное покажется мне мелочами, не стоящими внимания. Но сегодня от него зависели жизни тысяч, может быть, даже десятков тысяч людей. Нужно довести начатое дело до конца, иного выхода не было.
– Я хочу позвонить в госпиталь Уолтера Рида доктору Трайасу и попросить его подъехать к Александру. Он скажет, сделано ли все возможное или нет.
– Он и меня успокоит? – спросила Шарон и положила трубку.
– Нет, – ответил Худ телефонным гудкам. – Нет, тебя он не успокоит.
Худ сжал рулевое колесо так, что почувствовал боль в пальцах. Он был зол на себя за то, что не мог быть у постели больного сына, и на Шарон за то, что она требовала от него невозможного. Разумеется, она понимала, что Пол любит ее и сына, что он очень хотел бы быть с ними в больнице, но ведь в сущности он ничем не мог им помочь. Он сидел бы рядом, успокаивал ее, потом беспомощно ходил бы по палате.., примерно так же он чувствовал себя, когда Шарон рожала детей. Однажды во время родовой схватки он попытался облегчить ей дыхание, но она крикнула, чтобы он убирался к черту и позвал медсестру. Это был важный урок – Худ понял, что женщина может нуждаться в тебе, а может хотеть тебя видеть, и это далеко не одно и то же.
Если бы только не это проклятое чувство вины! Выругавшись, Худ нажал кнопку, вызвал Багза и попросил соединить его с доктором Орлито Трайасом из госпиталя Уолтера Рида.
С трудом пробиваясь сквозь плотный поток машин, Худ в ожидании звонка еще раз отпустил несколько крепких слов в адрес Роджерса, хотя понимал, что ругать его, по сути дела, не за что. В конце концов, не зря же президент назначил Роджерса заместителем Худа? Ведь он сделал это не потому, что в свое время Роджерс блистал в американском футболе и мог «сделать игру» всей команды. Роджерс был закаленным солдатом, в ситуациях типа сегодняшней он мог предостеречь от поспешных решений. Кроме того, Роджерс был талантливым историком и особенно интересовался историей войн. Он поддерживал отличную физическую форму, каждый день проводя не меньше часа на «беговой дорожке», установленной в его кабинете. Еще он читал наизусть «Песнь о моем Сиде» на древнеиспанском – если не был занят делом, а иногда и во время работы. Конечно, такой человек должен рваться в бой с отрядом, который организовал, – генерал всегда остается генералом. К тому же разве не сам Худ поощрял в своих сотрудниках самостоятельность мышления?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88