- Тогда Ларри Вогэну.
- Скорее всего, он тоже знает.
- Тогда Гарри Мидоузу.
- Он об этом ничего печатать не будет.
- Ему это придется сделать, если ты пообещаешь, что обо всем расскажешь "Лонг-Айленд пресс". И покажешь ему снимок.
- Слишком поздно. Пленку я сжег.
Это была откровенная ложь. Старбак никогда ничего не сжигал и ничего не выбрасывал. Подвал аптеки был забит барахлом, для которого он надеялся когда-то найти применение. Настанет время использовать и эту фотопленку. Она хранилась в его сейфе вместе с морфием, кокаином и секоналом, надежно упрятанная за стальной дверцей от возможных взломщиков.
- Ты обязан обо всем рассказать мэру, - настаивала она. - Если что-нибудь случится, ты ни в чем не будешь виноват...
- Ладно, я скажу Ларри, - согласился он, - когда он продаст нашу аптеку. Послушай, зашел клиент. Занимайся делом.
Она прошла к кассовому аппарату, а когда вернулась, он сидел на корточках и заменял шифр в сейфе.
На холмах за заливом были частные дома и дома, которые сдавали в аренду, куда Броуди неизменно вызывали каждое лето три-четыре раза. Некоторые побитые непогодой коттеджи, казалось, навлекали на себя неприятности. Но были другие дома, которые он знал только по именам на дощечках у входа, где не доводилось бывать ни разу с тех пор, как он начал служить в полиции.
Дом Москотти принадлежал к числу мирных. В последний раз Броуди поднимался по извилистой дорожке, когда умирал последний хозяин этого дома - старый Роджер Раскин. Возможно, Москотти хватало дел зимой, и в его летней резиденции все дышало покоем, а дома он устроил порядки не хуже, чем преподобный Уикэм из пресвитерианской церкви.
Броуди поставил машину возле хорошо освещенного подъезда. Фары высветили последнее приобретение Москотти, его новый "феррари". Шона можно было понять. Он сам прокатился бы в такой машине.
В доме залаяла собака. Броуди нажал кнопку звонка. Дверь открылась. Перед ним стоял мальчишка лет десяти с широким, как у Москотти, ртом, большими ушами и мягкими глазами. Броуди никогда с ним не встречался, но это, видимо, был Джонни из младших скаутов. Броуди был удивлен. Он ожидал, что его встретит толпа мафиози из Квинза, готовая дать ему бой. Мальчишка доброжелательно улыбнулся.
- Папа смотрит телевизор. Вы хотели бы войти?
Москотти оставил мебель старого врача: кожаные кресла и потертые ковры. Перед стереопроигрывателем на софе элегантная женщина подбирала пластинку. Она подошла к Броуди.
- Пожалуйста, присаживайтесь.
Броуди покачал головой, объяснив, что зашел не в гости и хотел бы повидать хозяина. Москотти явно не делился с домашними своими проблемами. Иначе бы она знала, что ему нужно.
Москотти открыл дверь бывшего кабинета врача и пригласил Броуди войти. Гангстер превратил комнату в настоящий кабинет: стены были увешаны книжными полками, в углу стоял огромный письменный стол и перед удобным креслом светился экран телевизора.
К креслу был придвинут стул поменьше, на котором сидел молодой человек лет двадцати пяти. У него были пышные усы и розовые, румяные щеки. Казалось, он был поглощен программой, которую вел Майкл Дуглас.
Москотти приглушил звук, но его гость этого, казалось, не заметил.
- Тупой, - пояснил Москотти. - Племянник из Палермо. По-итальянски не говорит, по-английски не понимает, ничего не слышит тоже, но мне об этом не сказали. - Он пожал плечами. - Но родственник, ничего не поделаешь.
- Убери свои грязные руки от моего парня! - Вырвалось у Броуди.
Глаза гангстера расширились. Он уселся в вертящееся кресло и повернулся к Броуди спиной, выбирая трубку на полке книжного шкафа. Когда Москотти повернулся, на губах играла улыбка. Во рту сверкал золотой зуб, но глаза оставались холодными.
- Черт возьми, а я-то думал, ты пришел, чтобы поблагодарить меня.
- За что? За то, что вообще доставил его домой?
Москотти изучал его.
- Бедный парень, его заставляют таскать огромную удочку.
- Ничего, у него получается.
- Мне хотелось только помочь, по-соседски.
- Как давно ты проводишь здесь лето?
- Третий год, - улыбнулся Москотти, хотя веселья в улыбке не было. - Третий год на чудесном солнце Эмити.
- И спустя три года, как только ты узнаешь, что твое казино может и не стать казино...
- Мое казино? Послушай, нет у меня никакого казино, - фыркнул он. - Неужели ты думаешь, что люди из Олбани позволят мне иметь казино?
- ...Как только понимаешь, что казино может не стать казино, потому что я поднял бучу в законодательном собрании, ты тут же становишься добрым соседом? Как бы не так!
- Странно, - размышлял Москотти, наблюдая за клубами дыма из трубки. - Мне-то говорили, что казино похоронит акулу, спасет город. Не так ли? Меня уверяли, что весь город за казино.
- Конечно. Но при условии кредита от банка "Чейс-Манхэттен", а не подачки из твоего кармана.
- Ну, чудеса! - Засмеялся Москотти, выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда толстую пачку стодолларовых купюр в бумажной упаковке. На упаковке было отпечатано "Чейс-Манхэттен бэнк". - Вот же деньги банка. Посмотри, Броуди, или ты ничего не понимаешь? Банк под залог кредита хотел бы получить акции, твой автомобиль, твой дом, руку, ногу. У Питерсона ничего не осталось, а я верю людям. Так что... - он пожал плечами. - Деньги везде деньги.
- Это грязные деньги.
Москотти сделал вид, что страшно удивлен, и стал внимательно изучать пачку денег.
- Нет, грязи не вижу... - Затем он перебросил пачку через стол. - Ты видишь грязь? Возьми домой и хорошенько присмотрись.
- Сукин ты сын, - прочувственно сказал Броуди. - Это ты возьми деньги домой в Квинз. Нам они здесь не нужны.
- Кому нам?
- Эмити.
- Эмити? Ты знаешь, что такое Эмити? - Москотти потянулся и зевнул. - Мэр с толстым задом, который никак не может решить, то ли быть честным, то ли стать жуликом. Полдюжины членов муниципального совета, которые не годятся даже для того, чтобы управлять похоронным бюро. Двадцать купцов, не способных торговать горячими пирожками на ярмарке. Да еще пара сотен человек, отлично понимающих, что, если не будет казино, им придется через месяц выходить в море на рыбалку. - Он пододвинулся к телевизору и прибавил громкости. - И начальник полиции? Ты не смог добиться закрытия пляжей, когда акула жевала купающихся быстрее, чем их доставляли поезда. - Он улыбнулся. - Вот тебе Эмити.
- Наш город избавился от акулы, - сказал Броуди. Он выстоял больше штормов, чем у тебя бандитов на улицах. Выстоял в снежные бури 1888 и 1877 годов. Пережил и "Великий кризис", и бензиновый голод 1941 года. И он справится с тобой, Москотти, даже если придется взорвать твое проклятое казино!
- Очень приятно, - Москотти продолжал дымить трубкой. - Больше ничего высказать не хочешь?
- На этом все. Только позаботься о том, чтобы больше не попадался на глаза моим парням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65