Я уже садился в машину, как две фары осветили дорогу. Машина была крупных размеров и ехала на очень большой скорости. От резкого торможения из-под ее колес вылетел гравий, и мощный луч света пригвоздил меня к дверце «Форда».
– Не двигаться! – приказал мне чей-то голос.
Молодой полицейский не спеша приблизился ко мне, держа руку на пистолете. Его напарник вышел из машины, но остался возле нее.
– Ну, ребята, вы приехали как нельзя вовремя, – сказал я прерывающимся голосом. – Я уже собирался вас вызывать.
– Да, – сказал полицейский. – Как ваше имя?
– Чартерс. Джим Чартерс.
– Вы здесь живете?
– Нет.
Я хотел было рассказать ему о Мэй, но он не дал мне возможности произнести ни слова.
– Вы слышали пистолетные выстрелы?
– Боже мой, выслушайте же меня! Моя жена... Он перебил меня:
– А это что такое?
– Заступ, – ответил я.
– Я и сам вижу, – сказал он. – А что вы собрались с ним делать?
Я посмотрел на заступ, как будто видел его в первый раз.
А правда, что я делал с этим заступом?
Глава 9
«Лаборатория» Кендалла как нельзя более подходила для проведения допросов с третьей степенью устрашения. Каждый раз, когда кто-нибудь из допрашивавших меня детективов отходил в сторону, передо мной представала обнаженная женщина. Комната, казалось, кишела полицейскими. Они были повсюду. Они были даже под полом и на потолке.
Но это не был, во всяком случае пока, допрос с третьей степенью устрашения. Мне не светил в глаза прожектор, никто не дубасил меня. Мне даже разрешили смыть с лица кровь. Один из людей лейтенанта Дэвида принес аптечку и перевязал мне самые серьезные раны.
Я видел лейтенанта Дэвида как бы в облаке тумана из-за пота, застилавшего мне глаза. Я жалел о том, что не знал его лучше. Он был обыкновенным: ни большим, ни маленьким. Вот уже двадцать лет он служил в полиции Сан Сити, а лейтенантский чин получил всего пять лет назад. Редкие выцветшие волосы, морщинистое лицо, такое же запоминающееся, как у Мантина. У него была привычка сосать табак и поэтому говорил он медленно, с неожиданной вкрадчивостью.
Он увидел, что я на него смотрел.
– Как вы себя чувствуете, Чартерс? – спросил он.
– Совершенно одуревшим, – ответил я. – Но это не важно. Важно разыскать Мэй.
И зимой и летом Дэвид носил потертую фетровую шляпу. Говорили, что другой у него никогда и не было. Он сдвинул шляпу на затылок.
– О ней мы поговорим через пять минут. А пока давайте выясним один вопрос: зачем вы приехали с женой к мистеру Кендаллу?
– Чтобы спросить его совета, что делать с деньгами.
– С какими деньгами?
– Я вам уже в двадцатый раз объясняю. С десятью тысячами долларов, которые дал мне Мантин.
– Ну, да, десять тысяч долларов, которые вам вручил Мантин неизвестно за какие услуги, – сказал Дэвид, глядя на меня с любопытством.
В таком свете история моя выглядела совсем по-идиотски. Но ведь так оно и было.
– Точно, – подтвердил я. – Я думаю, что он дал мне эти деньги потому, что я ему сказал, что могу спасти Пел Мантиновер.
– Вы и впрямь можете это сделать? – с интересом спросил Дэвид.
– Нет.
– Почему же тогда вы ему так сказали?
– Я был в стельку пьян.
Хэп Арнольд, один из инспекторов Дэвида, одетый в гражданский костюм, подошел к кровати.
– Черт побери! Может, мне его слегка взбодрить, Билл? Это прочистит ему мозги, – сказал он, массируя кулак.
Лейтенант Дэвид покачал головой.
– Нет, нет. Чартерс хочет нам помочь. Не так ли, Чартерс?
– Я делаю все, что могу!
Никогда в жизни и ничего в жизни я так не желал.
Дэвид улыбнулся мне, но одними губами; взгляд оставался таким же пронзительным, как гвозди обойщика.
– Отлично, отлично, – сказал он. – Теперь объясните мне вот что: вы ведь знали, что не могли выполнить данное спьяну обещание. Так почему же вы не отказались от денег, когда Тони Мерез явился вчера утром к вам в «Глэдис Отель»?
Я потерял выдержку и закричал:
– Я вам уже говорил! Я был еще пьян!
– В номере вы были один?
– Нет.
– Кто был с вами?
– Мне не хотелось бы отвечать.
– Вы изменили своей жене?
– Да.
– Обмен хорошими поступками. – Реплика была идиотской, но Дэвид продолжал, не дав мне времени сделать замечание. – Мерез дал вам десять тысяч долларов в банкнотах?
– И эти десять тысяч долларов были в сумочке вашей жены, когда вы приехали повидать мистера Кендалла?
– Точно.
Билл Дэвид сделал резюме этого эпизода.
– Когда вы приехали, мистера Кендалла не было дома. Но вы все-таки вошли. Вы нашли Тони Мереза в той комнате, – он показал на салон, – и он был мертв. Потом погас свет и на лестнице на вас напали. А когда вы пришли в себя, вы были залиты виски и держали в руках лопату. Труп Мереза и ваша жена исчезли.
Все детективы дружно захохотали. Кровь бросилась мне в лицо. Я пожал плечами.
– Тот тип, который убил Мереза, так же похитил и Мэй.
Хэп Арнольд посмотрел на лейтенанта Дэвида.
– Кайфер в Сан-Сити?
– Говорят, – ответил Дэвид. – Но если Кэйд рассчитывает здесь обосноваться, он зря это делает. – Он добавил щепоть свежего табака к той порции, которая была у него за щекой. – Ну, Чартерс, – сухо сказал он мне, – хватит крутить. Перейдем к делу. Когда вы сегодня вечером проникли сюда, чтобы убить мэтра Кендалла...
Я перебил его.
– Я сюда пришел не для того, чтобы кого-то убивать. Просто приехал за советом. Кендалл был неправ, когда уволил меня, но он все-таки крупный адвокат. И я думал, что он мог бы помочь мне в истории с Мантином.
– Вы хотите сказать – Мерезом.
– Как вам будет угодно. Но мне он назвался Мантином.
Дэвид присел на кровать.
– Хотите сигарету?
– С удовольствием.
Он протянул мне пачку «Кэмела» и дал прикурить.
– Послушайте, дружище, мы с вами лично не знакомы, но вот уже много лет я вижу вас в комиссариате полиции, во Дворце правосудия, на заседаниях суда. Все считают вас хорошим парнем. Вы выполняете свою работу, вы никому не причиняете неприятностей, вы хорошо пьете.
Меня передернуло.
– Я боюсь, что вчера вечером я именно...
У Дэвида была такая же улыбка, как у Мантина.
– Ну, время от времени это случается с каждым, – сказал он. – Кстати, с чего это вы решили надраться вчера вечером?
Я задумался. Говорить правду было бесполезно. Я предпочел бы умереть, чем признаться перед этими типами в том, что напился я оттого, что внезапно понял, что ничего в жизни добиться не удалось, что в тридцать пять лет я был неудачником. Как рассказать о несбывшихся мечтах и надеждах? Даже если бы я об этом и рассказал, Дэвид вряд ли что-нибудь понял.
– А вот с чего. Был день моего рождения. И надо же было Кендаллу уволить меня именно в этот день. Мы с женой сразу очутились в затруднительном положении, особенно это касается ежемесячных выплат за кредиты.
– Вы с ней поругались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38