— Да, конечно. Вы говорите о сеньоре Диринг? — Он вдохнул дым в легкие, потом с нескрываемым удовольствием выдохнул. — Нет, сеньор. Как она может быть живой? Я лично присутствовал в суде, когда Большое жюри, членом которого вы сами были, признало сеньора Гарри Коттона виновным в ее убийстве и приговорило его к смертной казни.
Харт разглядывал высокого мужчину, сидящего на подвесной койке. Он был одет в безукоризненно белый льняной костюм. Панама с веселыми ленточками на голове стоила по крайней мере сотню долларов. Большой бриллиант блестел на пальце руки, в которой он держал револьвер. Харту было трудно протолкнуть слова сквозь сведенное судорогой горло.
— Моралес, я не знаю, насколько вы замешаны в этом деле, но вот что я вам скажу…
— Да?
— Сейчас в кафе сидит пара ньюпортских полицейских. Когда я приведу их сюда и покажу им эту дыру в стене ванной комнаты, вам с мистером Дирингом придется им кое-что объяснить.
Когда Моралес улыбнулся, его невероятно белые зубы сверкнули, а лицо посветлело.
— И каким же образом вы с ними свяжетесь, сеньор? Вы, конечно, понимаете, что вы виновны в проникновении на чужую собственность и что я, как капитан этого судна, имею право застрелить вас в целях защиты собственности моего хозяина?
— Не думаю, что вы это сделаете, — резко выдохнул Харт.
— А почему бы и нет? — не переставая улыбаться, осведомился Моралес.
Это был хороший вопрос. “А почему бы и нет?” Харт прислонился к двери рядом с переборкой, а потом снова выпрямился; его и до того напрягшееся тело стало еще более напряженным, когда кто-то тихонько постучался в дверь. Харт надеялся, что это не Герта. Он из последних сил надеялся, что она не устала его ждать и не полезла за ним на яхту.
— Кто там? — спросил Моралес.
— Тумако, — ответил мужской голос.
Моралес стволом револьвера сделал Харту знак отойти к противоположной переборке каюты. Потом, не спуская с Харта глаз, он зажег небольшую масляную лампу, встал и отпер дверь.
В дверном проеме показался один из матросов, который тоже давал показания в суде. Перед собой он толкал… Герту. Одна его мускулистая рука сомкнулась вокруг талии девушки, и он то ли держал, то ли таким образом тащил ее. Ладонью другой он зажимал ей рот, чтобы она не кричала.
— Эта маленькая сучка, — пожаловался он, — два раза меня укусила!
Харт проглотил поднявшийся к горлу комок и посмотрел на Герту. В глазах поверх ладони матроса стоял ужас. Сопротивляясь, девушка потеряла туфли, а ее платье задралось выше головы, открывая бедра. От стыда она пыталась как-то вывернуться, но ей не хватало на это сил.
Моралес мгновение любовался ею, патом, вынув сигарету изо рта, спокойно сказал:
— Ну, не стойте тут. Вас могут увидеть. Тащи ее в каюту, чтобы я мог закрыть дверь.
3 сентября 1958 г. 2 часа 28 мин.
Матрос отнес сопротивляющуюся и пинающуюся Герту в каюту. Потом, когда Моралес закрыл за ними дверь, он неожиданно отнял от нее руки и толкнул девушку от себя с такой силой, что та пролетела через всю каюту и упала лицом вниз на подвесную койку. Но не надолго. Всхлипывая и с трудом переводя дыхание, она встала на ноги, поправила задравшееся платье и бросилась через каюту туда, где стоял Харт.
Моралес ухмыльнулся:
— Как трогательно! Маленькая светловолосая ласточка летит, махая крылышками, под сомнительную защиту своего мужчины!
Герта еще сильнее прижалась к Харту.
— Что они с нами сделают? — едва слышно спросила она. Харт обвил рукой ее талию.
— Откуда мне знать?
Похоже, его самого и его коллег-присяжных толкнули на ложный путь. Вероятно, в процессе расследования дела Коттона слишком много незаинтересованных свидетелей клали руки на Библию и клялись говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, но только тогда, когда это было удобно им. Тумако был стюардом, который якобы обслуживал Коттона и Бонни во время их последнего ужина.
— Кто-нибудь видел, как ты тащил ее на борт? — спросил Моралес.
Тумако прекратил сосать укусы на руке.
— Нет. Там туман.
— Это нам на руку!
Несмотря на реальность происходящего — душную жару в каюте и слабый огонек масляной лампы, во всей этой сцене было что-то ужасно нереальное. Она напоминала страницу из плохой пьесы, карикатуру на мелодраму при свете масляной лампы вкупе с напыщенными бессмысленными диалогами.
— Кто-нибудь видел, как ты тащил ее на борт?
— Нет. Там тумана о — Хорошо. А теперь что мы с ними будем делать?
Харту хотелось рассмеяться. Но он не осмелился. Он знал, что вместо смеха у него вырвется рыдание.
Моралес прикурил сигарету от полувыкуренного окурка.
— Сколько времени понадобится на то, чтобы собрать команду и подготовить яхту к выходу в море? — спросил он.
— Час, — отвечал Тумако. — Может, чуть больше. А мы не рискуем своей шеей? — добавил он задумчиво.
Моралес пожал плечами:
— Сомневаюсь. Вечерние газеты уже обвинили сеньора Харта в убийстве жены Коттона. И когда обнаружится, что они с сеньоритой пропали, полиция сделает логический вывод, что наш столь пронырливый аптекарь предпочел судебному разбирательству побег со своей хорошенькой сотрудницей. А она очень хороша, не так ли?
Тумако бросил восхищенный взгляд на Герту:
— Да.
Моралес добавил сухо:
— Сеньор Харт — тоже очень привлекательный мужчина. И тому имеются веские доказательства. Как ни крути, до неминуемого конца света осталось так мало времени! И чем отбывать заключение в тюремной камере, естественно, он предпочел не отказываться от известных мирских удовольствий. — Капитан взглядом обласкал Герту. — И в этом деле, полагают мы ему сумеем оказать посильную помощь.
Тумако прекратил сосать раненую руку.
— Да.
Харт не был храбрецом. Отнюдь. Но он отдавал отчет своим словам.
— Сначала вам придется меня убить!
— Это мы легко устроим, — успокоил его Моралес. — Очень легко. — Он кивнул Тумако. — Собирай команду. Скажи, мы отчаливаем через час.
Тумако кивнул и вышел из каюты, бросив хитрый взгляд на Герту.
После его ухода повисло напряженное молчание. Харт прервал его вопросом:
— Полагаю, мистер Диринг намекнул вам, что я расспрашивал его о яхте и сказал, что могу отправиться сюда?
Моралес вернулся к койке и удобно устроился на ней.
— В вашем положении не задают вопросов, сеньор. Скажем так: к несчастью для вас обоих, вы с юной леди проявили неумеренное любопытство.
Харт мысленно оценил расстояние до Моралеса. Несмотря на то, что оно было невелико, капитан спокойно разрядит свой револьвер еще до того, как Харт успеет сделать пару шагов. И похоже, у него руки чешутся от желания сделать это. Ладно… Но пока он бросится на Моралеса, Герта, по крайней мере, получит шанс выбраться из каюты.
Словно прочитав его мысли, Герта вцепилась в его руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Харт разглядывал высокого мужчину, сидящего на подвесной койке. Он был одет в безукоризненно белый льняной костюм. Панама с веселыми ленточками на голове стоила по крайней мере сотню долларов. Большой бриллиант блестел на пальце руки, в которой он держал револьвер. Харту было трудно протолкнуть слова сквозь сведенное судорогой горло.
— Моралес, я не знаю, насколько вы замешаны в этом деле, но вот что я вам скажу…
— Да?
— Сейчас в кафе сидит пара ньюпортских полицейских. Когда я приведу их сюда и покажу им эту дыру в стене ванной комнаты, вам с мистером Дирингом придется им кое-что объяснить.
Когда Моралес улыбнулся, его невероятно белые зубы сверкнули, а лицо посветлело.
— И каким же образом вы с ними свяжетесь, сеньор? Вы, конечно, понимаете, что вы виновны в проникновении на чужую собственность и что я, как капитан этого судна, имею право застрелить вас в целях защиты собственности моего хозяина?
— Не думаю, что вы это сделаете, — резко выдохнул Харт.
— А почему бы и нет? — не переставая улыбаться, осведомился Моралес.
Это был хороший вопрос. “А почему бы и нет?” Харт прислонился к двери рядом с переборкой, а потом снова выпрямился; его и до того напрягшееся тело стало еще более напряженным, когда кто-то тихонько постучался в дверь. Харт надеялся, что это не Герта. Он из последних сил надеялся, что она не устала его ждать и не полезла за ним на яхту.
— Кто там? — спросил Моралес.
— Тумако, — ответил мужской голос.
Моралес стволом револьвера сделал Харту знак отойти к противоположной переборке каюты. Потом, не спуская с Харта глаз, он зажег небольшую масляную лампу, встал и отпер дверь.
В дверном проеме показался один из матросов, который тоже давал показания в суде. Перед собой он толкал… Герту. Одна его мускулистая рука сомкнулась вокруг талии девушки, и он то ли держал, то ли таким образом тащил ее. Ладонью другой он зажимал ей рот, чтобы она не кричала.
— Эта маленькая сучка, — пожаловался он, — два раза меня укусила!
Харт проглотил поднявшийся к горлу комок и посмотрел на Герту. В глазах поверх ладони матроса стоял ужас. Сопротивляясь, девушка потеряла туфли, а ее платье задралось выше головы, открывая бедра. От стыда она пыталась как-то вывернуться, но ей не хватало на это сил.
Моралес мгновение любовался ею, патом, вынув сигарету изо рта, спокойно сказал:
— Ну, не стойте тут. Вас могут увидеть. Тащи ее в каюту, чтобы я мог закрыть дверь.
3 сентября 1958 г. 2 часа 28 мин.
Матрос отнес сопротивляющуюся и пинающуюся Герту в каюту. Потом, когда Моралес закрыл за ними дверь, он неожиданно отнял от нее руки и толкнул девушку от себя с такой силой, что та пролетела через всю каюту и упала лицом вниз на подвесную койку. Но не надолго. Всхлипывая и с трудом переводя дыхание, она встала на ноги, поправила задравшееся платье и бросилась через каюту туда, где стоял Харт.
Моралес ухмыльнулся:
— Как трогательно! Маленькая светловолосая ласточка летит, махая крылышками, под сомнительную защиту своего мужчины!
Герта еще сильнее прижалась к Харту.
— Что они с нами сделают? — едва слышно спросила она. Харт обвил рукой ее талию.
— Откуда мне знать?
Похоже, его самого и его коллег-присяжных толкнули на ложный путь. Вероятно, в процессе расследования дела Коттона слишком много незаинтересованных свидетелей клали руки на Библию и клялись говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, но только тогда, когда это было удобно им. Тумако был стюардом, который якобы обслуживал Коттона и Бонни во время их последнего ужина.
— Кто-нибудь видел, как ты тащил ее на борт? — спросил Моралес.
Тумако прекратил сосать укусы на руке.
— Нет. Там туман.
— Это нам на руку!
Несмотря на реальность происходящего — душную жару в каюте и слабый огонек масляной лампы, во всей этой сцене было что-то ужасно нереальное. Она напоминала страницу из плохой пьесы, карикатуру на мелодраму при свете масляной лампы вкупе с напыщенными бессмысленными диалогами.
— Кто-нибудь видел, как ты тащил ее на борт?
— Нет. Там тумана о — Хорошо. А теперь что мы с ними будем делать?
Харту хотелось рассмеяться. Но он не осмелился. Он знал, что вместо смеха у него вырвется рыдание.
Моралес прикурил сигарету от полувыкуренного окурка.
— Сколько времени понадобится на то, чтобы собрать команду и подготовить яхту к выходу в море? — спросил он.
— Час, — отвечал Тумако. — Может, чуть больше. А мы не рискуем своей шеей? — добавил он задумчиво.
Моралес пожал плечами:
— Сомневаюсь. Вечерние газеты уже обвинили сеньора Харта в убийстве жены Коттона. И когда обнаружится, что они с сеньоритой пропали, полиция сделает логический вывод, что наш столь пронырливый аптекарь предпочел судебному разбирательству побег со своей хорошенькой сотрудницей. А она очень хороша, не так ли?
Тумако бросил восхищенный взгляд на Герту:
— Да.
Моралес добавил сухо:
— Сеньор Харт — тоже очень привлекательный мужчина. И тому имеются веские доказательства. Как ни крути, до неминуемого конца света осталось так мало времени! И чем отбывать заключение в тюремной камере, естественно, он предпочел не отказываться от известных мирских удовольствий. — Капитан взглядом обласкал Герту. — И в этом деле, полагают мы ему сумеем оказать посильную помощь.
Тумако прекратил сосать раненую руку.
— Да.
Харт не был храбрецом. Отнюдь. Но он отдавал отчет своим словам.
— Сначала вам придется меня убить!
— Это мы легко устроим, — успокоил его Моралес. — Очень легко. — Он кивнул Тумако. — Собирай команду. Скажи, мы отчаливаем через час.
Тумако кивнул и вышел из каюты, бросив хитрый взгляд на Герту.
После его ухода повисло напряженное молчание. Харт прервал его вопросом:
— Полагаю, мистер Диринг намекнул вам, что я расспрашивал его о яхте и сказал, что могу отправиться сюда?
Моралес вернулся к койке и удобно устроился на ней.
— В вашем положении не задают вопросов, сеньор. Скажем так: к несчастью для вас обоих, вы с юной леди проявили неумеренное любопытство.
Харт мысленно оценил расстояние до Моралеса. Несмотря на то, что оно было невелико, капитан спокойно разрядит свой револьвер еще до того, как Харт успеет сделать пару шагов. И похоже, у него руки чешутся от желания сделать это. Ладно… Но пока он бросится на Моралеса, Герта, по крайней мере, получит шанс выбраться из каюты.
Словно прочитав его мысли, Герта вцепилась в его руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41