Он поставил Зубы обратно на
прилавок. Там они неподвижно стояли на оранжевых ножках.
Скутер просунул толстый ноготь между сжатыми левыми
коренными зубами. Челюсти разошлись. Одна оранжевая ножка
приподнялась и задумчиво сделала полшага вперед. Затем Зубы
остановились и завалились набок. Кусачие Зубы уперлись в
заводной ключик, изображая кривую, бестелесную ухмылку.
Через полминуты громадные челюсти медленно защелкнулись. И
все.
Хоган, который никогда в жизни не испытывал
предчувствий, вдруг ощутил абсолютно четкое видение - жуткое
и неприятное одновременно.
Пройдет год, этот человек уже восемь месяцев будет в
могиле, и если кто-то выкопает его гроб и снимет крышу, то
увидит точно такие же зубы, сверкающие на его высохшем
мертвом лице, словно эмалированная дверца.
Он заглянул Скутеру в глаза, сверкающие, словно изумруды
в тусклой оправе, и вдруг понял, что дело не в том, хочется
ли ему убраться отсюда; убираться надо.
- Ладно, - сказал он (искренне надеясь, что Скутер не
протянет руку для пожатия), - мне пора. Всего хорошего,
сэр.
Скутер действительно протянул руку, но не для пожатия.
Он обернул Кусачие Зубы резиновой лентой (Хоган не понял,
зачем - они ведь не работали), поставил их на картонные
ножки и подтолкнул через замызганный прилавок.
- Спасибо, - сказал он. - И возьми эти Зубы. Бесплатно.
- О-о... спасибо, но я не могу...
- Можешь, - отрезал Скутер. - Возьми, дашь своему
пацану. Он их с удовольствием поставит себе на полку, хоть
они и не работают. Я-то знаю мальчишек. Троих вырастил.
- Откуда вы знаете, что у меня сын? - вырвалось у
Хогана.
Скутер оскабился. Эта ухмылка была исполнена ужаса и
патетики одновременно.
- У тебя на лице написано, - сказал он. - Давай, бери.
Ветер усилился настолько, что стены дома застонали.
Песок бился в окна, словно снежная крупа. Хоган взял Зубы за
тонкие ножки, снова удивившись их тяжести.
- Вот, - Скутер протянул бумажный мешок, такой же
помятый и сморщенный, как его лицо. - Положи их туда. Если
положишь Зубы в карман, они там поломаются.
Он положил мешок на прилавок, как бы понимая, как не
хочется Хогану прикасаться к собеседнику.
- Спасибо, - сказал Хоган. Он сунул Кусачие Зубы в мешок
и скатал его. - И от Джека спасибо - это мой сын.
Скутер улыбнулся, обнажив ряд зубов, таких же железных
(но отнюдь не таких больших), как те, что в мешке.
- Рад был помочь, мистер. Будьте осторожны, пока не
кончится ветер. Когда спуститесь с гор, будет спокойнее
ехать.
- Я знаю. - Хоган прочистил горло. - Еще раз спасибо.
Надеюсь, вы скоро... гм... выздоровеете.
- Было бы неплохо, - спокойно произнес Скутер, - но вряд
ли карты так выпадут, как по-вашему?
- Г-м. Ладно. - Хоган с отчаянием понял, что не знает,
как расстаться. - Берегите себя.
Скутер кивнул:
- Вы тоже.
Хоган отступил к двери, распахнул ее и еле удержался на
ногах - таким сильным был ветер, чуть не расплющивший его о
стенку. Мелкий песок засыпал ему лицо, и он зажмурил глаза.
Закрыв за собой дверь, Хоган натянул ворот спортивной
куртки на нос, спустился со ступенек и направился к своему
"доджу"-фургону, который стоял возле заправки. Ветер трепал
ему волосы, а песок стегал по щекам. Он собирался открыть
дверь, когда кто-то тронул его за руку.
- Мистер! Эй, мистер!
Он обернулся. Это был белобрысый парнишка с бледным
крысиным личиком. Одетый в майку и выцветшие джинсы, он
ежился на ветру. Поодаль миссис Скутер тащила на цепи
облезлого зверя к задней двери магазина. Волк-миннесотский
койот походил на изголодавшегося щенка немецкой овчарки,
притом из малорослого помета.
- В чем дело? - спросил Хоган, прекрасно зная, в чем.
- Вы меня не подвезете? - мальчишке на ветру приходилось
кричать.
Хоган вообще-то никого не подвозил - после одного случая
пять лет назад. Он подобрал девушку на окраине Тонопы.
Стоявшая у обочины девушка походила на несчастное дитя с
печальными глазами на плакатах Детского фонда, у которого
мама и единственный друг погибли в одном и том же пожаре с
неделю назад. Однако, когда она очутилась в машине, Хоган
заметил позеленевшую кожу и сумасшедшие глаза наркоманки со
стажем. Впрочем, было уже поздно. Она направила ему в лицо
пистолет и потребовала бумажник. Пистолет был старый и
ржавый, рукоятка его была обмотана изодранной изолентой.
Хоган сомневался, заряжен ли он вообще и сможет ли
выстрелить, но... у него были жена и ребенок в
Лос-Анджелесе, да если бы он и был холост, стоило ли
рисковать жизнью ради сто сорока долларов? Он так не думал
даже тогда, когда только начал осваиваться на новой работе и
сто сорок долларов значили для него гораздо больше, чем
теперь. Он отдал девице бумажник. К тому времени рядом с его
фургоном (тогда это был "форд-эконолайн", нее шедший ни в
какое сравнение с нынешним "доджем" XRT), остановился
грязный синий "Шевроле" с ее приятелем за рулем. Хоган
попросил девицу оставить ему права и фотографию Литы и
Джека. "Отсоси, дорогой", - сказала он и изо всей силы
ударила его по лицу его же собственным бумажником, а потом
выскочила и перебежала в синюю машину.
С голосующими лучше не связываться.
Но буря становилась все сильнее, а у мальчишки даже
куртки не было. Что ему сказать? Отсоси, дорогой, заползи
под камень со всеми прочими ящерками, пока ветер стихнет?
- Ладно, - произнес Хоган.
- Спасибо, отец! Большое спасибо!
Подросток подбежал к пассажирской двери, дернул ее,
увидел, что она заперта, и остановился в ожидании, пока его
впустят, втянув голову в плечи. Ветер парусом надувал майку
у него на спине, обнажая худую прыщавую кожу.
Направляясь к водительской двери, Хоган оглянулся на
"Придорожный бакалейный и зоологический магазин Скутера".
Хозяин стоял у окна, наблюдая за ним. Он поднял руку в
торжественном приветствии - ладонью наружу. Хоган помахал в
ответ, вставил ключ в замок и повернул. Открыв водительскую
дверь, отпустил фиксатор и жестом пригласил парнишку.
Тот сел и с трудом, двумя руками, закрыл дверь.
Завывающий ветер слегка покачивал фургон.
- Ого! - прохрипел мальчишка и пятерней пригладил волосы
(шнурок он потерял, и теперь волосы беспорядочно болтались
по плечам).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11