Тем не менее громадные буквы заголовка плясали у него в
голове, словно засахаренные сливы: РЕПОРТЕР "БИДЕ НЬЮС"
ОТЛАВЛИВАЕТ СПЯТИВШЕГО НОЧНОГО ЛЕТУНА, ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ РЕПОРТАЖ
О ТОМ, КАК НАКОНЕЦ ПОЙМАЛ КРОВОЖАДНОГО НОЧНОГО ЛЕТУНА. "МНЕ
ЭТО БЫЛО НЕОБХОДИМО", - ЗАЯВЛЯЕТ СМЕРТОНОСНЫЙ ДРАКУЛА".
"Это действительно большая опера, - признался себе
Диз, - но она будет исполнена".
В конце концов он взял микрофон и нажал клавишу. Он
знал, что тот, кого он ищет, еще там, внизу, но знал и то,
что не успокоится, пока не будет абсолютно уверен.
- Уилмингтон, говорит N 471B. У вас еще стоит
"скаймастер-337" из Мэриленда?
Сквозь атмосферные разряды:
- Вроде стоит, приятель. Некогда трепаться, я занят.
- У него красные трубки? - допытывался Диз.
Ответа долго не было, потом:
- Красные трубки, прием. Отвали, N 471B, а то я накапаю,
чтобы тебе выписали штраф. Мне сегодня жарить много рыбки, а
сковородок не хватает.
- Спасибо, Уилмингтон, - произнес Диз самым вежливым
тоном, на какой только был способен. Он повесил микрофон и
ухмыльнулся, не обращая внимания на толчки, потому что
самолет снова вошел в облака. "Скаймастер", с красными
трубками, и готов ставить в заклад зарплату следующего года,
что если бы этот кретин в башне не был так занят, он
подтвердил бы и бортовой номер - N 101 BL.
Неделя, Господи, всего неделя. Больше не понадобилось.
Он нашел Ночного Летуна, еще не стемнело, и, хотя это
невероятно, вроде бы не было и полиции. Если бы она
находилась и занималась бы "сесной", этот лох наверняка бы
сказал, несмотря ни на какие помехи. Есть такие вещи, о
которых невозможно не посплетничать.
"Мне нужно заснять тебя, сволочь", - подумал Диз. Теперь
показались огни приближения, отсвечивающие белым в сумерках.
"Репортаж-то я сделаю, но прежде всего снимок. Всего один,
но я его сделаю".
Да, потому что без фотографии репортаж не пошел бы. Не
расплывчатые лампочки, снятые вне фокуса; не "впечатление
художника"; самое настоящее черно-белое фото. Он круто пошел
на снижение, не обращая внимания на предупредительные
сигналы. Его бледное лицо напряглось. Губы слегка
растянулись, обнажая мелкие, сверкающие зубы.
В красной подсветке от сумерек и приборной доски Ричард
Диз сам немного походил на вампира.
3.
Многие вещи в "Биде ньюс" игнорировали, например
грамотность, с одной стороны, и излишнюю скрупулезность
фактов, - с другой, но одного нельзя было отрицать: она была
крайне чутка к ужасам. Мертон Моррисон, может быть, и
сволочь (хотя и не в такой степени, как показалось Дизу,
когда он впервые увидел этого типа с его чертовой трубкой),
но Диз отдавал ему должное - тот всегда помнил, на чем
зиждется успех "Биде ньюс": ведра крови и километры кишок.
И, кроме того, были еще снимки упитанных малышей, масса
гороскопов и волшебных диет, основанных на таких
способствующих похудению вещах, как пиво, шоколад и
картофельные чипсы, но Моррисон верно учуял изменение духа
времени и никогда не ставил под сомнение курс газеты. Диз
полагал, что именно благодаря этой уверенности Моррисон до
сих пор удерживался на месте, несмотря на трубку и твидовые
костюмы из Лондона. Моррисон твердо знал, что дети-цветы
шестидесятых годов выросли в людоедов девяностых. О мягких
реформах, политической корректности и "языке чувств" могут
говорить высоколобые интеллектуалы, а простой человек
по-прежнему гораздо больше интересуется массовыми
убийствами, скандальными похождениями звезд и тем, как
Мэджик Джонсон заработал СПИД.
Диз не сомневался, что еще существует читателя статей
типа "все в мире изящно и исполнено добра", но по мере
того, как у поколения вудстокских рок-фестивалей
прибавляется седины в волосах и складок вокруг капризного,
самоуверенного рта, все больше становится тех, чей лозунг
"весь мир - мрачное и вонючее дерьмо". Мертон Моррисон,
которого Диз начинал все больше уважать как гения интуиции,
четко выразил свои взгляды в циркуляре, разосланном всем
штатным и нештатным сотрудникам редакции через неделю осле
того, как он занял место со своей трубкой в угловом
кабинете. Там говорилось: конечно, остановись и понюхай
розы по пути на работу, но коль уж ты этим занялся,
принюхайся внимательнее, - и почуешь запах крови и кишок.
Диз, который был буквально создан для того, чтобы чуять
кровь и кишки, был вполне удовлетворен. Именно благодаря
своему нюху он сейчас летит в Уилмингтон. Там чудовище в
человеческом облике, некто, считающий себя вампиром. Диз
подобрал ему подходящее имя; оно жгло его воображение, как
может жечь ценная монета в кармане. Скоро он достанет монету
и истратит ее. Тогда это имя замелькает в каждом газетном
киоске Америки аршинными буквами, не заметить которые будет
невозможно.
"Берегитесь, дамочки и ловцы сенсация, - думал Диз. -
Вы этого еще не знаете, но вас преследует очень плохой
человек. Его настоящее имя вы прочтете и забудете, и ладно.
Но вы запомните имя, данной мной, имя, которое неотрывно
приклеится к нему, как Джек-потрошитель или Кливлендский
расчленитель. Вы запомните Ночного Летуна, выйдя к
ближайшему киоску. Эксклюзивный репортаж, эксклюзивное
интервью... но прежде всего мне нужен эксклюзивный снимок".
Он еще раз сверил часы и позволил себе чуть-чуть,
насколько мог, расслабиться. До наступления темноты еще
почти полчаса, он вырулит на стоянку рядом с белым
"скаймастером" с красными трубками (и красными же цифрами N
101BL на хвосте) через каких-то пятнадцать минут.
Спит ли Летун в городе или в каком-то мотеле по пути в
город? Диз так не считал. Одной из причин огромной
популярности "скаймастера-337", помимо сравнительно низкой
цены, было то, что он единственный из самолетов такого
класса имел грузовой отсек под фюзеляжем. Правда, он
ненамного больше багажника у доброго старого
"фольксвагена-микролитражки, но там хватало места для трех
больших чемоданов или пяти маленьких... и, конечно, там
вполне мог поместиться человек, если только он не был
баскетболистом-профессионалом. Ночной Летун мог находится в
багажном отсеке "сесны", если он а) спал калачиком, подтянул
колени к подбородку, б) настолько спятил, то всерьез считал
себя вампиром, или в) то и другое вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12