— Первая — болезнь Фери. Оба закурили.
— Возможно, — сказал Гровер, — что ее похитил Бергофф.
— Но сегодня я прочел письмо Паолы. — Боб рассказал Роберту о письме.
Друзья помолчали в глубоком раздумье.
— У меня есть новость, — наконец произнес Роберт. — Фирма «Дискавери» предлагает мне работу на весьма выгодных условиях.
— А сама работа?
— Интереснее, чем в клинике. Но они не хотят, чтобы я рассказывал о ней даже друзьям.
— Все как в тумане, — вздохнул Боб. — Неясно. Бесперспективно. И душно… Выпить, что ли?
— Нет, — твердо сказал Роберт. — Ни за что! Идем-ка, я поверну включатель, и ты можешь дрыхнуть часов двадцать.
— Электросон?
— Да.
— Идем, — равнодушно согласился Боб. — Если я могу принести хоть маленькую пользу медицине, это уже неплохо.
— Давно бы так, — одобрительно кивнул Роберт. — Шутка — лучшее лекарство!
— Жаль, что его в аптеке не выдают по рецептам, — пробормотал Боб. — У нас оно стало бы дефицитным!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Остров Отунуи. Мауки. Шахматная задача решена!
1
В семь часов на горизонте показался ярко-зеленый треугольник Пито-Као, а километрах в тридцати от него — серые скалы Отунуи.
Егорин распорядился спуститься до тысячи метров, и Венев, выключив на время автопилот, сбавил обороты ротора. Океан быстро приближался.
— Будем садиться? — спросил я профессора.
— Нет, — ответил он, — приступим к работе.
— В воздухе?
— Да. Программа наших исследований начинается с аэрофотосъемки.
— Но ведь вам нужно дно океана, а не его однообразная поверхность, — удивился я.
— Вы правы, я и думаю приступить к фотосъемке дна особой пленкой, не чувствительной к синим и зеленым лучам солнечного спектра. Конечно, это возможно до глубины метров двести, но нам пока важно знать рельеф у основания Пито-Као и Отунуи, так называемый шельф — полосу малых глубин у берегов. А потом уже — слово за вами.
— Я готов хоть сейчас.
Александр Иванович нажал кнопку переговорного устройства и спросил:
— Товарищ Венев, вы приготовили карту для аэрофотосъемки?
— Все готово, профессор, — раздался в динамике голос Венева.
— Начнем. Скорость — сто километров в час, высота — тысяча метров.
— Понял вас.
А Егорин уже продолжал беседу со мной.
— Надо полагать, — говорил он, — что земной шар образовался несколько миллиардов лет назад: объект внимания геологов далеко не молод. К сожалению, более семидесяти процентов его поверхности занял Мировой океан, что затрудняет изучение Земли. Да и жизни тоже. Ведь в морях и пресноводных бассейнах обитает восемьдесят семь процентов всех классов известных нам организмов. А сколько еще неизвестных! Специалисты утверждают, что запасы органических веществ в Мировом океане превышают семь триллионов тонн. Только морских растений наберется сто пятьдесят тысяч видов! Да это и неудивительно, если учесть возраст морей и океанов. Вот взгляните на Тихий океан, площадь которого равна половине Мирового океана. «Это самый древний водоем на Земле», — говорят одни. «Нет, — заявляют другие, — это самый молодой из всех океанов». Вот и разберитесь… Его возраст колеблется от шестидесяти до четырехсот миллионов лет. А по одной гипотезе, Тихий океан образовался во впадине, откуда оторвался кусок
Земли, превратившись в спутник. Такое могло произойти только в незапамятные времена! Чтобы все это установить точно, надо детально изучить дно Мирового океана и конфигурацию древних морей и континентов.
— И континентов?
— Разумеется. Скажем, двести, триста миллионов лет назад и ранее материки и океаны были вытянуты вдоль экватора, а сейчас, как вам известно, картина на географической карте несколько иная.
— Что же они, плавают, что ли, материки эти?!
— Может быть, и так… Австрийский геофизик Альфред Вегенер предполагал, что когда-то все материки составляли единый континент!
— Трудная задача у геологов, — заметил я. — Лезть под воду на десять-одиннадцать километров не так-то просто!
— Такая глубина, к счастью, не часто встречается. Восемьдесят процентов Мирового океана составляют глубины от двух с половиной до шести километров. Но и это, как вы верно заметили, задача не из простых.
— На какой же глубине бурить?
— На любой, — улыбнулся Егорин. — Теперь о вашей работе в первые дни… Я обработаю материалы аэрофотосъемки и выберу для вас участок километров в десять шириной и сто длиной. По углам этого прямоугольника установим заякоренные ультразвуковые приводы. Ориентируясь по ним и гирокомпасу…
— … и магнитному компасу, — подсказал я.
— Да, и магнитному, вы начнете одновременно подводную гравиметрическую, фото— и магнитную съемку.
— Понятно. Скажите, если не секрет, что вы устанавливали под полом моей кабины, когда мы были в Москве?
— Особые фотоаппараты. Они превращают ультразвуковые колебания эхолота в световые, фиксирующиеся на фотопленке.
— Ясно. На какой же скорости вести съемки?
— Думаю, что километров сто в час. Иначе долго провозимся. А мы пока займемся биологией.
2
Более пятидесяти часов провели мы в воздухе, снимая шельф и отроги подводного хребта, обнаруженного в районе Пито-Као и Отунуи. Наконец работа окончена. «Илья Муромец» плавно опустился на гладкую поверхность Тихого океана.
Ученые принялись изучать результаты съемки. В кают-компании стало тесно: на столе, на креслах и диванах вдоль стен лежали карты и длинные полосы фотоснимков. И только я, Венев, Перстенек, Петренко и Баскин оказались не у дел. Уже в десятый раз мы собирались на носовой палубе вокруг магнитной шахматной доски, но задача так и не была решена. Неизвестно, сколько бы мы еще просидели, но тут раздался голос Петренко:
— Справа по борту лодка!
Мы кинулись к правому борту. В самом деле, подплывала туземная лодка. Любопытные островитяне не утерпели и пожаловали к нам. Даже простым глазом я без труда различил в узкой длинной лодке четырех туземцев. Один из них, высокий, стройный юноша, стоял на корме и размахивал руками.
Венев ушел в кают-компанию. Через минуту он вернулся и, смеясь, рассказал:
— Там такой спор… Вряд ли наших ученых сейчас что-нибудь заинтересует, кроме их доводов. Но Александр Иванович разрешил взять гостей на борт.
— Надо только присматривать за ними, — посоветовал Саша, — как бы чего не сперли.
— Вряд ли, — заметил Петренко.
— Не скажи, Филя, я знаю такой случай. Австриец Тенкерд Вензинер совершал кругосветное путешествие на велосипеде; он побывал в двадцати семи странах и проехал уже пятьдесят тысяч километров, но в Лос-Анджелесе у него свистнули велосипед, и на том дело кончилось.
— Ну, эти ребята будут почестнее, — заверил Петренко. Мы открыли плексигласовое окно, и к нам донесся голос юноши с лодки. Как уверял Филипп Петрович, туземец выкрикивал какие-то слова на английском языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43