— Ты прав. Есть такая игра — шахматы. Пешка сама по себе маленькая и слабая фигура, но, дойдя до предельной черты, она может стать ферзем, и тогда я бы не хотел встать на ее пути. Его лучше убить сейчас, но прежде мне нужна от него одна вещь и я заплачу тебе за твое терпение. А после удалюсь.
— Заплатишь? Чем же? Всезнающий жрец разве не знает, что мне не нужны деньги?
— Знаю, поэтому предлагаю тебе нечто другое, что отыскать было довольно нелегко.
— И что же это?
Жрец улыбнулся, поняв, что наживка проглочена, и дал знак своему водителю.
Станислав вышел, все еще недоумевая, как мог так резко прекратиться дождь, подошел к задним дверям и вывел таинственную незнакомку. Слегка придерживая под руку, он повел ее по ужасно опасной сосне-мосту.
Жрец ждал этой минуты, чтобы увидеть лицо старого воина, которое несомненно изменится при виде выкупа.
— Что это? Женщина? Ну да, я не против с ней порезвиться, тем более, что у меня молодое и выносливое тело… Пацана с двумя приятелями за какую-то бабу продать? Ты меня обижаешь.
Киранез знал, что Арбахан может говорить, все что угодно, пока не увидел самого главного. Жрец принял ее из рук Станислава и подвел почти вплотную к воину, все еще отказывающемуся от сделки.
— Ну, как знаешь, — сказал жрец и рывком сорвал паранджу и вынул кляп, затыкающий рот.
От увиденного в Сашином лице дух побледнел и попятился назад. Вся его гордость и юродство куда-то пропали.
— Где ты ее нашел, в каком миру? — еле выдавил он.
— Правда похожа? — жрец наслаждался победой. — В одном африканском племени. Немудрено, что похожа, ведь она далекая родственница твоей супруги.
— Давно ты знал о ней? — Арбахан набрался смелости и коснулся кончиком пальца темного лица девушки, как две капли воды похожей на его убитую жену.
Он боялся, чтобы она не растворилась в воздухе и не вернулась обратно в свой светлый мир, куда дорога ему была навсегда закрыта. Он знал эти глаза. Такой же испуганный взгляд был у его любимой, когда он со своей армией громил их деревню. Такие же мягкие, словно пружинки и черные как расплавленная смола волосы. Розовые губы, которые дарили жгучие поцелуи любви, от которых он навсегда забывал о войне и смертях. Ради нее он готов был бросить все еще тогда. И сейчас он отдаст все — лишь бы прожить с ней до конца отпущенных дней. Пусть даже он уйдет после этого туда, где прописана его проданная душа, и будет гореть в вечном огне, но сейчас он мог думать только о ней.
— Я знал о ней два года, но не знал, что ты вновь на свободе.
— Бери все что хочешь, только скажи, что это не только тело…
— Нет, только тело. Если ты хочешь получить ее дух, то я могу помочь тебе, но не раньше, чем ты поможешь мне.
Арбахан отдал приказ и поднятые ветром молодые прислужники ринулись вглубь рва, пролетев над головой Станислава, непонимающего, что происходит. С виду это было безумством: лысый агент, имени которого он не знает, ведет переговоры с малолетками, которые плевать хотели на законы гравитации. Один из мальчишек, возомнив себя главным, вырядился в побрякушки из серебра и золота и командует, одной рукой поглаживая девушку, явно неподходящую ему по возрасту.
— Станислав, пойдем, мне нужна твоя помощь, — сказал жрец, уходя с этого острова на другой берег, где из ямы достали трех обессиливших, но не потерявших надежду на спасение ребят.
— После того как я уеду, ты можешь их убить.
— А как же ее душа? — Арбахан хотел всего сразу.
— Убьешь, тогда и приходи, а пока наслаждайся тем, что есть, — посреди дороги он обернулся и кинул в недовольную морду Арбахана, — да, кстати, ее зовут Карла, хотя ты можешь называть ее как угодно.
Глава 16
Другие правила
Брендон приоткрыл глаза, пытаясь понять, куда же он попал на этот раз. Окружающая обстановка не вдохновляла. Голые кирпичные стены, едва забеленные известкой, вызывали сочувствие своей убогостью. Все, что украшало эту халупу — бронированная дверь, выпирающая труба с краном, из которого регулярно вырывалась холодная капля воды… Маленькое отверстие с чугунной решеткой, которое и было единственным источником света, довершало картину тюремной камеры.
Матрац, на котором лежал Брендон, был ужасно сырым, а три подраных одеяла невыносимо пахли плесенью. Пружинная кровать, на которой он размещался со всей этой ветошью, прогнулась почти до пола, и при каждом движении издавала пронзительный противный скрип.
Усилия, направленные чтобы вспомнить то, как он здесь очутился, были совершенно напрасны, так как последнее, что осталось в его памяти, это он сам, а точнее тот, кто превратился в него. «Скорей всего, — размышлял он — живая и расплывающаяся лицо-маска, которую Гаров поддерживал стимулирующим уколом, была сделана из того же материала, что и труп-клон, найденный на военной базе.
Это отличный способ маскировки — клетки в считанные секунды перемещаются, изменяя форму — живой и умный пластилин».
Брендон никогда не слышал, чтобы людям делали подобного рода операции или о том, что нанотехнологии продвинулись так далеко. Да что уж там, он никогда не мог даже представить, чтобы кто-то мог украсть его телосложение, голос и главное — лицо.
Он встал и попытался пройтись по своей одиночной камере заключения. Больше, чем эта конура, состоящая из стен, кровати, унитаза и капающего крана, его беспокоила последняя фраза, брошенная киллером, перед тем как он окончательно ушел в беспамятство. Он прокручивал ее в голове снова и снова, пока доносящийся из-за дверей разговор не прервал его размышлений.
Были слышны два голоса. Первый — молодой и очень взволнованный давал четкие и быстрые ответы, иногда глотая окончания, что для Брендона очень осложняло понимание. Другой же голос, наоборот — само спокойствие. Только нотки злобы делали его грозным. Он был ровным, принося как на блюдечке отчеканенные фразы военного старой закалки.
— Он уже приходил в себя? — спросил строгий голос.
— Нет, он спит уже второй день. Наш тюремный врач говорит, что в его крови химический состав, напоминающий снотворное только намного эффективней и сильней. Что-то вроде этого используют при охоте на диких животных, когда хотят их моментально усыпить.
— И много в нем этой гадости?
— Врач говорит, что подобной дозой можно стадо слонов завалить.
— Есть какое-нибудь средство, чтобы привести его в чувства?
— Да, ему уже вкололи двойную дозу, и врач говорит если…
— Что ты заладил как попугай «врач говорит, врач говорит…», неужели не можешь высказывать свои мысли и давать отчет, ты майор или баба подзаборная? Докладывай как следует.
— Так точно! Десять кубиков для противодействия должны поднять его, хотя медики считают, — эту фразу он сказал с особой осторожностью, — что подобного воздействия сердце может не выдержать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108