Пока это происходило, Иветта бросила Паоло какой-то халат и сказала:
— А теперь тебе лучше покинуть мой дом. Уходи.
Не сказав ни слова, Паоло вышел за дверь. Мне абсолютно не было дела, как он будет добираться до дома в таком виде. Только сейчас я ощутила что-то теплое и влажное в районе плеча. Сквозь повязку проступили алые пятна, и тоненькая струйка крови стекала по руке. Надо же! А я и не заметила. Вот черт!
Глория, все это время жавшаяся поближе к Иветте и с вытаращенными глазами наблюдавшая за всем происходящим, посмотрела на меня. Она осторожно, боязливым жестом тронула мое плечо, проговорив очень тихо:
— Лео, у тебя кровь! — похоже, ее вид заворожил девушку. Глаза стали волчьими. Видимо, разбушевавшаяся здесь сила не прошла мимо нее.
— У тебя опять рана открылась! — посетовала Иветта. — Такими темпами она у тебя никогда не заживет!
— Заживет, — отмахнулась я, и все же поморщилась от боли. Слегка.
— Можно я залижу? — Глория заглянула мне в глаза. На ее лице отразилось просящее, едва ли не молящее выражение, за которым читалось еще что-то. Кровь на всех нас действует возбуждающе. Не так, как на вампиров, но все же. Кто-то лучше справляется с этим, кто-то хуже. Вот и все.
Я вопросительно посмотрела на Иветту, она лишь пожала плечами и сказала:
— Разрешение должно быть твое. Но твою рану все равно нужно перевязать, и… — она не сказала, но слова «так будет лучше» повисли в воздухе.
Вздохнув, я села в кресло. Глория двинулась за мной, как зачарованная. Это сравнение оказалось более чем верным, так как она не сводила глаз с алых капель на моем плече. Я погладила Глорию по голове, и она потерлась о мою руку, потом я сорвала повязку.
Глория быстрыми, торопливыми движениям стала слизывать кровь. Ее язык оказался шершавым, не совсем человеческим — зверь, ощутив вкус крови, дал о себе знать.
Иветта вернулась в комнату с бинтами, пластырем и прочим как раз тогда, когда Глория оторвалась от моего плеча. Девушка села на пятки и сказал Иветте:
— Ее кровь пьянит и искрится силой, — голос звучал гулко, а взгляд был затуманенным.
— Я знаю. После того, как Лео использует силу, она вся сияет. В такие моменты я чувствую дыханье теплого ветра у себя внутри, в самом сердце.
— Да? Не знала об этом, — для меня и вправду это было новостью.
— Мы с тобой очень мало говорили о связи кайо и вожака. Одна из граней этого то, что между нами непрерывный контакт, — все это она говорила, умело накладывая повязку на мое многострадальное плечо.
— Это я уже поняла. И некоторые другие особенности нашего союза тоже. Но то и дело вылезают новые сюрпризы.
— Но ты сама просто их кладезь, — усмехнулась Иветта, наклеивая последний кусок пластыря. — То, что ты проделала каких-то полчаса назад… Очень, очень немногие способны вот так вот вырвать зверя другого, находящегося в ранге вожака.
— Паоло не оставил мне выбора.
— Я знаю.
— И ты правда сделала бы из него зверя, не давая обратиться обратно в человека? — это спросила Глория, свернувшись на диване, среди подушек.
— Да, — просто ответила я, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Я не говорю пустых угроз.
При этих словах Иветта как-то странно посмотрела на меня, так что я не сдержалась и спросила:
— Это что, напугало тебя?
— Нет. Просто я в очередной раз подумала, что сделать тебя своей кайо было правильным выбором, — и голос ее прозвучал весьма загадочно. Но сейчас, сегодня, мне не хотелось разбираться в чем дело. Иногда некоторые вещи лучше не знать. Хотя, скорее, я просто устала.
Глория повела носом, к чему-то принюхиваясь, и сказала:
— По-моему, мясо уже готово. Еще чуть-чуть — и оно сгорит.
— Да, мы же совсем забыли про ужин! — спохватилась Иветта. — Пойдемте на кухню. Или тебе, Лео, еду сюда принести?
Я не совсем добро посмотрела на нее, обронив:
— Уж два метра я как-нибудь в состоянии пройти!
— Хорошо-хорошо, — примирительно улыбнулась Иветта, подталкивая меня в сторону кухни.
Надо сказать, ужин выдался знатным! Отвалившись от стола, я почувствовала себя форменным удавом. Настроение сделалось добродушно-благостным. Вот теперь можно и за жизнь поговорить.
Мы снова устроились в гостиной (где же еще?). Я в кресле, а Иветта с Глорией на диване, напротив. Разговор опять перетек в плоскость обсуждения дел стаи. Ведь это, как ни крути, касалось всех нас.
— Значит, ты окончательно отказалась от статуса оборотня-одиночки и приняла всех кошачьих? — поинтересовалась Глория, устроив голову на коленях главной волчицы города.
— Похоже, что так. А кошачьи… не столько я их выбрала, сколько они меня.
— Да, такое взаимное притяжение не часто встретишь. Вы как одна семья, и это несмотря на то, что среди них есть и леопарды, и тигры, и львы, и гепарды. Даже снежный барс, — отметила Иветта. — Кстати, как там Амарис?
— Хорошо. Она сейчас на гастролях во Франции, в Леоне. Я не так давно получила от нее письмо. Похоже, Амарис начинает адекватно воспринимать окружающий мир и то, что она оборотень.
Амарис и есть тот самый оборотень — снежный барс. Она была моим наследством, так сказать, от Кшати. Милая, добрая девушка с ангельским голосом. Она у вампира была практически рабыней. Он сломал ей волю, отучил принимать какие бы то ни было решения самостоятельно. Я старалась это исправить. Почему? Амарис избрала меня своей новой покровительницей (язык не поворачивался сказать хозяйкой), и я чувствовала за нее ответственность.
— Янин, мой волк, хорошо справляется со своими обязанностями? — спросила Иветта.
— Да, насколько я могу судить. Ни Амарис, ни Френсис на него не жаловались, — Янин выполнял при моей подопечной роль охранника и гида в мир оборотней.
Так мы проболтали до глубокой ночи, потом разбрелись по спальням. Я уснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Но сон постепенно стал приобретать странные формы, сну вовсе не свойственные.
Глава 13.
Я видела себя в просторном странном помещении, пол которого походил на черный лед или хрусталь, а стены представляли собой мириады зеркал в высоких рамах. По залу метались то ли клубы дыма, то ли тумана. Будто его облаками заполнили.
Вдруг мне в лицо ударил порыв ветра и я увидела выплывающие из тумана две темные фигуры. Я подошла ближе и поняла, что это всего лишь еще одно зеркало, но не совсем такое, как остальные. Пошире и в более вычурной раме. И еще в нем отражалась вовсе не я, а Андрэ.
Его взгляд смотрел куда-то сквозь меня и был каким-то отсутствующим. Но это не помешало мне даже во сне разозлиться и сказать:
— Что за дурацкие шутки, Андрэ!
— О, он здесь вовсе не при чем, моя кошечка, — по залу пронесся звонкий смех, который оказался колючим, оглушающим. Уши хотелось заткнуть. Но я этого не сделала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— А теперь тебе лучше покинуть мой дом. Уходи.
Не сказав ни слова, Паоло вышел за дверь. Мне абсолютно не было дела, как он будет добираться до дома в таком виде. Только сейчас я ощутила что-то теплое и влажное в районе плеча. Сквозь повязку проступили алые пятна, и тоненькая струйка крови стекала по руке. Надо же! А я и не заметила. Вот черт!
Глория, все это время жавшаяся поближе к Иветте и с вытаращенными глазами наблюдавшая за всем происходящим, посмотрела на меня. Она осторожно, боязливым жестом тронула мое плечо, проговорив очень тихо:
— Лео, у тебя кровь! — похоже, ее вид заворожил девушку. Глаза стали волчьими. Видимо, разбушевавшаяся здесь сила не прошла мимо нее.
— У тебя опять рана открылась! — посетовала Иветта. — Такими темпами она у тебя никогда не заживет!
— Заживет, — отмахнулась я, и все же поморщилась от боли. Слегка.
— Можно я залижу? — Глория заглянула мне в глаза. На ее лице отразилось просящее, едва ли не молящее выражение, за которым читалось еще что-то. Кровь на всех нас действует возбуждающе. Не так, как на вампиров, но все же. Кто-то лучше справляется с этим, кто-то хуже. Вот и все.
Я вопросительно посмотрела на Иветту, она лишь пожала плечами и сказала:
— Разрешение должно быть твое. Но твою рану все равно нужно перевязать, и… — она не сказала, но слова «так будет лучше» повисли в воздухе.
Вздохнув, я села в кресло. Глория двинулась за мной, как зачарованная. Это сравнение оказалось более чем верным, так как она не сводила глаз с алых капель на моем плече. Я погладила Глорию по голове, и она потерлась о мою руку, потом я сорвала повязку.
Глория быстрыми, торопливыми движениям стала слизывать кровь. Ее язык оказался шершавым, не совсем человеческим — зверь, ощутив вкус крови, дал о себе знать.
Иветта вернулась в комнату с бинтами, пластырем и прочим как раз тогда, когда Глория оторвалась от моего плеча. Девушка села на пятки и сказал Иветте:
— Ее кровь пьянит и искрится силой, — голос звучал гулко, а взгляд был затуманенным.
— Я знаю. После того, как Лео использует силу, она вся сияет. В такие моменты я чувствую дыханье теплого ветра у себя внутри, в самом сердце.
— Да? Не знала об этом, — для меня и вправду это было новостью.
— Мы с тобой очень мало говорили о связи кайо и вожака. Одна из граней этого то, что между нами непрерывный контакт, — все это она говорила, умело накладывая повязку на мое многострадальное плечо.
— Это я уже поняла. И некоторые другие особенности нашего союза тоже. Но то и дело вылезают новые сюрпризы.
— Но ты сама просто их кладезь, — усмехнулась Иветта, наклеивая последний кусок пластыря. — То, что ты проделала каких-то полчаса назад… Очень, очень немногие способны вот так вот вырвать зверя другого, находящегося в ранге вожака.
— Паоло не оставил мне выбора.
— Я знаю.
— И ты правда сделала бы из него зверя, не давая обратиться обратно в человека? — это спросила Глория, свернувшись на диване, среди подушек.
— Да, — просто ответила я, не испытывая ни малейших угрызений совести. — Я не говорю пустых угроз.
При этих словах Иветта как-то странно посмотрела на меня, так что я не сдержалась и спросила:
— Это что, напугало тебя?
— Нет. Просто я в очередной раз подумала, что сделать тебя своей кайо было правильным выбором, — и голос ее прозвучал весьма загадочно. Но сейчас, сегодня, мне не хотелось разбираться в чем дело. Иногда некоторые вещи лучше не знать. Хотя, скорее, я просто устала.
Глория повела носом, к чему-то принюхиваясь, и сказала:
— По-моему, мясо уже готово. Еще чуть-чуть — и оно сгорит.
— Да, мы же совсем забыли про ужин! — спохватилась Иветта. — Пойдемте на кухню. Или тебе, Лео, еду сюда принести?
Я не совсем добро посмотрела на нее, обронив:
— Уж два метра я как-нибудь в состоянии пройти!
— Хорошо-хорошо, — примирительно улыбнулась Иветта, подталкивая меня в сторону кухни.
Надо сказать, ужин выдался знатным! Отвалившись от стола, я почувствовала себя форменным удавом. Настроение сделалось добродушно-благостным. Вот теперь можно и за жизнь поговорить.
Мы снова устроились в гостиной (где же еще?). Я в кресле, а Иветта с Глорией на диване, напротив. Разговор опять перетек в плоскость обсуждения дел стаи. Ведь это, как ни крути, касалось всех нас.
— Значит, ты окончательно отказалась от статуса оборотня-одиночки и приняла всех кошачьих? — поинтересовалась Глория, устроив голову на коленях главной волчицы города.
— Похоже, что так. А кошачьи… не столько я их выбрала, сколько они меня.
— Да, такое взаимное притяжение не часто встретишь. Вы как одна семья, и это несмотря на то, что среди них есть и леопарды, и тигры, и львы, и гепарды. Даже снежный барс, — отметила Иветта. — Кстати, как там Амарис?
— Хорошо. Она сейчас на гастролях во Франции, в Леоне. Я не так давно получила от нее письмо. Похоже, Амарис начинает адекватно воспринимать окружающий мир и то, что она оборотень.
Амарис и есть тот самый оборотень — снежный барс. Она была моим наследством, так сказать, от Кшати. Милая, добрая девушка с ангельским голосом. Она у вампира была практически рабыней. Он сломал ей волю, отучил принимать какие бы то ни было решения самостоятельно. Я старалась это исправить. Почему? Амарис избрала меня своей новой покровительницей (язык не поворачивался сказать хозяйкой), и я чувствовала за нее ответственность.
— Янин, мой волк, хорошо справляется со своими обязанностями? — спросила Иветта.
— Да, насколько я могу судить. Ни Амарис, ни Френсис на него не жаловались, — Янин выполнял при моей подопечной роль охранника и гида в мир оборотней.
Так мы проболтали до глубокой ночи, потом разбрелись по спальням. Я уснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Но сон постепенно стал приобретать странные формы, сну вовсе не свойственные.
Глава 13.
Я видела себя в просторном странном помещении, пол которого походил на черный лед или хрусталь, а стены представляли собой мириады зеркал в высоких рамах. По залу метались то ли клубы дыма, то ли тумана. Будто его облаками заполнили.
Вдруг мне в лицо ударил порыв ветра и я увидела выплывающие из тумана две темные фигуры. Я подошла ближе и поняла, что это всего лишь еще одно зеркало, но не совсем такое, как остальные. Пошире и в более вычурной раме. И еще в нем отражалась вовсе не я, а Андрэ.
Его взгляд смотрел куда-то сквозь меня и был каким-то отсутствующим. Но это не помешало мне даже во сне разозлиться и сказать:
— Что за дурацкие шутки, Андрэ!
— О, он здесь вовсе не при чем, моя кошечка, — по залу пронесся звонкий смех, который оказался колючим, оглушающим. Уши хотелось заткнуть. Но я этого не сделала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58