Им стараются скрасить жизнь, но... - Она простерла руки к лесу. -Ведь мы тут совершенно отрезаны от мира.
- С превеликим удовольствием, - сказал я.-Но мне не хотелось бы портить вам газоны.
Она повернула голову вправо.
- Минуточку, -сказала она. -Мы ведь у Южных ворот, правда? Вон там, за павлинами, есть мощеная дорога. Мы называем ее Павлинья аллея. Говорят, она видна прямо отсюда, а если вы сумеете обогнуть опушку и повернуть у первого павлина, то выедете прямо на эту дорогу.
Казалось кощунством нарушать волшебный сон этого дома ревом мотора, но я выехал с луга, двинулся по лесной опушке вплотную к деревьям и свернул на широкую, мощенную камнем дорогу возле фонтана, вода в котором была словно огромный сверкающий сапфир.
- Можно, я поеду с вами? - вскричала она. -Нет, нет, спасибо, я сама. Они обрадуются еще больше, если увидят меня.
Она с легкостью нашла ощупью автомобиль, поставила одну ногу на подножку и окликнула:
- Дети, ау, дети! Вы только поглядите, что сейчас будет!
Голос ее мог бы вызвать погибшие души из преисподней, столько в нем было нежности и страстного желания, и я ничуть не удивился, когда услыхал за тисами ответный возглас. Вероятно, отозвался малыш, игравший у фонтана, но едва мы приблизились, он убежал, оставив на воде игрушечный кораблик. Я видел, как его синяя рубашонка промелькнула меж недвижных всадников. С большой торжественностью мы проехали всю аллею и по просьбе женщины повторили путь. На этот раз ребенок преодолел страх, но остался на почтительном расстоянии и был в нерешительности.
- Малыш нас разглядывает, - сказал я.-Быть может, он не прочь прокатиться.
- Они все такие робкие. Право, такие робкие. Но ведь вы, счастливец, можете их видеть! Давайте прислушаемся.
Я тотчас заглушил мотор, и влажная тишина, пронизанная запахом самшита, обволокла нас со всех сторон. Я слышал лишь щелканье ножниц, которыми садовник подрезал ветки, гудение пчел и какие-то невнятные звуки - быть может, это ворковали голуби.
- Ах, неблагодарный! - сказала она утомленно.
- Вероятно, они просто робеют перед автомобилем. Девчушка в окне, судя по виду, сгорает от любопытства.
- Правда? - Женщина подняла голову. - Я была несправедлива. Ведь они в самом деле меня любят. Это единственное, ради чего стоит жить - ради их любви, не правда ли? Мне страшно подумать, каково было бы здесь без них. Кстати, разве здесь не прелестно?
- Пожалуй, я в жизни не видывал ничего прелестней.
- Все так говорят. Конечно, я и сама чувствую, но это ведь не совсем то.
- Значит, вы никогда. . - начал я и осекся в смущении.
- С тех пор как я себя помню - нет. Это случилось, когда мне было всего несколько месяцев от роду, так мне рассказывали. И все же я, видимо, что-то запомнила, иначе как могла бы я видеть цветные сны. А я вижу в снах свет и краски, но никогда не вижу их. Только слышу, совсем как в то время, когда не сплю.
- Во сне трудно видеть лица. Некоторым это удается, но большинство из нас лишено этого дара, - продолжал я, глядя на окно, откуда украдкой выглядывала малышка.
- Я тоже об этом слышала, - сказала она. - И еще говорят, будто никто не может увидеть во сне лицо умершего человека. Правда ли это?
- Пожалуй, да - хотя раньше я не задавался таким вопросом.
- Ну а как вы - вы сами?
Незрячие глаза обратились ко мне.
- Я никогда, ни в едином сне не видал лиц своих умерших близких или друзей - ответил я.
- Тогда это не лучше слепоты.
Солнце скрылось за лесом, и длинные тени покрывали надменных всадников одного за другим. Я видел, как угас последний блик на конце глянцевитого лиственного копья и вся броская, жесткая зелень превратилась в мягкую черноту. Дом, приемля конец очередного дня, как и сотен тысяч дней, минувших ранее, казалось, еще глубже погрузился в свой безмятежный покой, осененный тенями.
- А хотелось вам когда-нибудь их увидеть? - спросила она после долгого молчания.
- Порой очень хочется, - ответил я.
Девочка отошла от окна, как только его накрыла тень.
- Ну вот! И мне тоже, только едва ли это суждено... Вы где живете?
- На другом конце графства - милях в шестидесяти отсюда, если не больше, и мне пора возвращаться. Ведь я не поставил на автомобиль яркую фару.
- Но еще не стемнело. Я это чувствую.
- Боюсь, что стемнеет прежде, чем я доеду. Нельзя ли попросить кого-нибудь указать мне, как выбраться на дорогу? Я безнадежно заблудился.
- Я велю Мэддену проводить вас до перекрестка. Мы здесь так отрезаны от мира, что заблудиться не мудрено! Я поеду с вами к главному входу, только, пожалуйста, вы могли бы ехать помедленней, пока мы не обогнем стену? Моя просьба не кажется вам глупой?
- Обещаю сделать, как вы говорите, -сказал я, отпустил тормоз, и автомобиль сам тихонько тронулся по дороге, полого спускавшейся вниз.
Мы обогнули левое крыло дома с таким редкостным водостоком, что стоило ехать целый день ради одного этого зрелища, миновали большие, увитые розами ворота в красной стене и свернули к высокому фронтону, который красотой и величественностью столь же превосходил задний фасад, сколь и все остальные, которые мне доводилось видеть.
- Он в самом деле так красив? - спросила она с тоской, когда я излил свои восторги. - И металлические изваяния вам тоже нравятся ? А там, в глубине, запущенный сад, где растут азалии. Говорят, когда-то все это, наверное, было устроено для детей. Вы не поможете мне выйти? Я охотно проводила бы вас до перекрестка, но не могу оставить их. Это вы, Мэдден? Прошу вас, покажите этому джентльмену, как проехать к перекрестку. Он заблудился, но зато... видел их.
Дворецкий бесшумно прошел сквозь некое чудо, созданное из старого дуба и называемое, вероятно, парадной дверью, потом отступил в сторону и надел шляпу. А женщина смотрела на меня широко открытыми голубыми глазами, совершенно незрячими, и тут я впервые заметил, что она красива.
- Помните, - сказала она тихо, - если они вам понравились, вы непременно приедете еще.
И скрылась в доме.
Дворецкий сел в автомобиль и хранил молчание до тех пор, пока мы не подъехали к самым воротам, где среди кустарника вдруг мелькнула синяя рубашонка, и я резко свернул в сторону, боясь, как бы коварный бес, который побуждает мальчишек к шалостям, не принудил меня к детоубийству.
- Простите, сэр, - спросил вдруг дворецкий, - но зачем вы это сделали?
- Там ребенок.
- Наш маленький джентльмен в синем?
- Ну конечно.
- Он вечно повсюду бегает. Вы видели его у фонтана, сэр?
- Еще бы, несколько раз. Нам здесь поворачивать?
- Да, сэр. А наверху вам тоже довелось их видеть?
- В окне? Да.
- Раньше, чем госпожа вышла поговорить с вами, сэр?
- Чуть раньше. А почему вас это интересует?
Он помолчал немного.
- Просто я хотел увериться, сэр, в том, что... что они видели автомобиль;
1 2 3 4 5 6 7 8
- С превеликим удовольствием, - сказал я.-Но мне не хотелось бы портить вам газоны.
Она повернула голову вправо.
- Минуточку, -сказала она. -Мы ведь у Южных ворот, правда? Вон там, за павлинами, есть мощеная дорога. Мы называем ее Павлинья аллея. Говорят, она видна прямо отсюда, а если вы сумеете обогнуть опушку и повернуть у первого павлина, то выедете прямо на эту дорогу.
Казалось кощунством нарушать волшебный сон этого дома ревом мотора, но я выехал с луга, двинулся по лесной опушке вплотную к деревьям и свернул на широкую, мощенную камнем дорогу возле фонтана, вода в котором была словно огромный сверкающий сапфир.
- Можно, я поеду с вами? - вскричала она. -Нет, нет, спасибо, я сама. Они обрадуются еще больше, если увидят меня.
Она с легкостью нашла ощупью автомобиль, поставила одну ногу на подножку и окликнула:
- Дети, ау, дети! Вы только поглядите, что сейчас будет!
Голос ее мог бы вызвать погибшие души из преисподней, столько в нем было нежности и страстного желания, и я ничуть не удивился, когда услыхал за тисами ответный возглас. Вероятно, отозвался малыш, игравший у фонтана, но едва мы приблизились, он убежал, оставив на воде игрушечный кораблик. Я видел, как его синяя рубашонка промелькнула меж недвижных всадников. С большой торжественностью мы проехали всю аллею и по просьбе женщины повторили путь. На этот раз ребенок преодолел страх, но остался на почтительном расстоянии и был в нерешительности.
- Малыш нас разглядывает, - сказал я.-Быть может, он не прочь прокатиться.
- Они все такие робкие. Право, такие робкие. Но ведь вы, счастливец, можете их видеть! Давайте прислушаемся.
Я тотчас заглушил мотор, и влажная тишина, пронизанная запахом самшита, обволокла нас со всех сторон. Я слышал лишь щелканье ножниц, которыми садовник подрезал ветки, гудение пчел и какие-то невнятные звуки - быть может, это ворковали голуби.
- Ах, неблагодарный! - сказала она утомленно.
- Вероятно, они просто робеют перед автомобилем. Девчушка в окне, судя по виду, сгорает от любопытства.
- Правда? - Женщина подняла голову. - Я была несправедлива. Ведь они в самом деле меня любят. Это единственное, ради чего стоит жить - ради их любви, не правда ли? Мне страшно подумать, каково было бы здесь без них. Кстати, разве здесь не прелестно?
- Пожалуй, я в жизни не видывал ничего прелестней.
- Все так говорят. Конечно, я и сама чувствую, но это ведь не совсем то.
- Значит, вы никогда. . - начал я и осекся в смущении.
- С тех пор как я себя помню - нет. Это случилось, когда мне было всего несколько месяцев от роду, так мне рассказывали. И все же я, видимо, что-то запомнила, иначе как могла бы я видеть цветные сны. А я вижу в снах свет и краски, но никогда не вижу их. Только слышу, совсем как в то время, когда не сплю.
- Во сне трудно видеть лица. Некоторым это удается, но большинство из нас лишено этого дара, - продолжал я, глядя на окно, откуда украдкой выглядывала малышка.
- Я тоже об этом слышала, - сказала она. - И еще говорят, будто никто не может увидеть во сне лицо умершего человека. Правда ли это?
- Пожалуй, да - хотя раньше я не задавался таким вопросом.
- Ну а как вы - вы сами?
Незрячие глаза обратились ко мне.
- Я никогда, ни в едином сне не видал лиц своих умерших близких или друзей - ответил я.
- Тогда это не лучше слепоты.
Солнце скрылось за лесом, и длинные тени покрывали надменных всадников одного за другим. Я видел, как угас последний блик на конце глянцевитого лиственного копья и вся броская, жесткая зелень превратилась в мягкую черноту. Дом, приемля конец очередного дня, как и сотен тысяч дней, минувших ранее, казалось, еще глубже погрузился в свой безмятежный покой, осененный тенями.
- А хотелось вам когда-нибудь их увидеть? - спросила она после долгого молчания.
- Порой очень хочется, - ответил я.
Девочка отошла от окна, как только его накрыла тень.
- Ну вот! И мне тоже, только едва ли это суждено... Вы где живете?
- На другом конце графства - милях в шестидесяти отсюда, если не больше, и мне пора возвращаться. Ведь я не поставил на автомобиль яркую фару.
- Но еще не стемнело. Я это чувствую.
- Боюсь, что стемнеет прежде, чем я доеду. Нельзя ли попросить кого-нибудь указать мне, как выбраться на дорогу? Я безнадежно заблудился.
- Я велю Мэддену проводить вас до перекрестка. Мы здесь так отрезаны от мира, что заблудиться не мудрено! Я поеду с вами к главному входу, только, пожалуйста, вы могли бы ехать помедленней, пока мы не обогнем стену? Моя просьба не кажется вам глупой?
- Обещаю сделать, как вы говорите, -сказал я, отпустил тормоз, и автомобиль сам тихонько тронулся по дороге, полого спускавшейся вниз.
Мы обогнули левое крыло дома с таким редкостным водостоком, что стоило ехать целый день ради одного этого зрелища, миновали большие, увитые розами ворота в красной стене и свернули к высокому фронтону, который красотой и величественностью столь же превосходил задний фасад, сколь и все остальные, которые мне доводилось видеть.
- Он в самом деле так красив? - спросила она с тоской, когда я излил свои восторги. - И металлические изваяния вам тоже нравятся ? А там, в глубине, запущенный сад, где растут азалии. Говорят, когда-то все это, наверное, было устроено для детей. Вы не поможете мне выйти? Я охотно проводила бы вас до перекрестка, но не могу оставить их. Это вы, Мэдден? Прошу вас, покажите этому джентльмену, как проехать к перекрестку. Он заблудился, но зато... видел их.
Дворецкий бесшумно прошел сквозь некое чудо, созданное из старого дуба и называемое, вероятно, парадной дверью, потом отступил в сторону и надел шляпу. А женщина смотрела на меня широко открытыми голубыми глазами, совершенно незрячими, и тут я впервые заметил, что она красива.
- Помните, - сказала она тихо, - если они вам понравились, вы непременно приедете еще.
И скрылась в доме.
Дворецкий сел в автомобиль и хранил молчание до тех пор, пока мы не подъехали к самым воротам, где среди кустарника вдруг мелькнула синяя рубашонка, и я резко свернул в сторону, боясь, как бы коварный бес, который побуждает мальчишек к шалостям, не принудил меня к детоубийству.
- Простите, сэр, - спросил вдруг дворецкий, - но зачем вы это сделали?
- Там ребенок.
- Наш маленький джентльмен в синем?
- Ну конечно.
- Он вечно повсюду бегает. Вы видели его у фонтана, сэр?
- Еще бы, несколько раз. Нам здесь поворачивать?
- Да, сэр. А наверху вам тоже довелось их видеть?
- В окне? Да.
- Раньше, чем госпожа вышла поговорить с вами, сэр?
- Чуть раньше. А почему вас это интересует?
Он помолчал немного.
- Просто я хотел увериться, сэр, в том, что... что они видели автомобиль;
1 2 3 4 5 6 7 8